Мы из Кронштадта. Встреча

Она упирает на то, что этот план занятий должен быть хорошо виден и достаточно понятен, и нагляден для студенток и студентов. Я же считаю, что мы вполне можем сделать его с выводом на здоровенный телеэкран, благо такое сейчас добыть не проблема. Тем более что студенты сейчас вполне могут каждый таскаться с ноутбуком, и вообще надо пользоваться плодами прогресса. Завуч смотрит на меня как на недоумка, печально и с сочувствием. Меня это бесит, она это знает и смотрит еще сочувственнее. И говорит каким-то соболезнующим тоном:

– Вот вам бы все с этими электронными игрушками играть! Любое отключение электричества и всему этому конец. Все эти, как вы говорите девайсы, делали не у нас, качество у них настроено не на долговечность. Нам все равно придется переходить на бумагу, потому считаю надо делать это уже прямо сейчас. Во всяком случае в плане обучения медицине и процесса обучения.

– Несколько лет все это проработает нормально, а там уже видно будет. Когда нас прижмет - тогда будем выкручиваться, сейчас рано это делать. Скажите уж сразу, что просто вы не дружите со всей электроникой, привыкли по старинке – возражаю я.

Она очень хмуро смотрит на меня, видимо я оттоптал ей любимую мозоль.

– Вам пора проводить вводное занятие для парамедиков «Скорой помощи» - сухо напоминает завуч. И тут же радует, что пришлось в группу по настоятельной просьбе включить еще четыре человека. И да, в группы медсестер добавлены еще 15 учащихся. И нет, нам отказать не выйдет.

– Это просто замечательно! Преподаватель может нормально вести человек 8. А тут получается уже больше дюжины в каждой группе. На практических занятиях обалдеешь!

– У нас нет выбора. И вы же – мужчина!

О, сколько раз за последнее время я это слышал! Настоящая палочка выручалочка женского типа. И не возразишь, не получится. Да и идти пора – в окошко видел – парамедики уже собрались. Раньше начну – раньше закончу. Минуту думаю, где лучше провести вводное занятие – очень соблазнительно сделать это на солнышке, на свежем воздухе. Но решаю, что надо все же в классе. Здесь им – не тут!

Когда выхожу к учащимся (курсантам, слушателям?) неожиданно слышу громкое: «Смирно!»

Парни кидают цигарки и вытягиваются во фрунт, демонстрируя неплохую выправку. Гм, а ведь это они меня так приветствуют! Не ожидал.

– Вольно!

И опять они меня удивляют. Крепкий худощавый парень рапортует о прибытии для обучения и отрекомендовывается старостой группы. Военно-морская дисциплина. Ну, тем лучше. В классе рассаживаются быстро. Надо бы что-то придумать типа оружейной стойки – ребята с пистолетами и ПП и учебный класс никак для оружия не приспособлен. Пристраивают свои стволы, где могут, но мне это не нравится, только еще зацепов с самострелами и рикошетами не хватает. Посовещавшись, решили, что один дежурный будет с пистолетом-пулеметом на предохранителе, остальные разряжают свои тарахтелки и аккуратно складывают их на свободную парту в центре комнаты. Толковые пари, тут до оружия им всем равное расстояние.

Знакомимся. Ну да, добровольцы, из матросов Базы. Но не плавсостав и походу мчаться по волнам не рвутся. С медициной раньше никаких пересечек не было. Может оно и к лучшему – учить проще, чем переучивать.

И что им сказать? Про светлую миссию и гуманизм? Про самопожертвование медиков и благорастворение в воздусях? Про священный долг и преклонение перед болящими людьми?

– Вам растолковали в чем смысл вашей работы будет?

– Так точно. Патрулировать улицы, по получении вызова оказать первую помощь, в случае необходимости доставить пациента в клинику – оттарабанивает староста группы.

– Это все верно. Но главное – как я вижу – это другое. Людям после всего произошедшего больше всего хочется, чтобы жизнь снова наладилась. Потому очень важны все признаки нормальной жизни, той, что была до беды. И наличие службы скорой помощи в городе – именно показатель налаживания жизни. Смело могу сказать, что такое осталось только у нас. И это очень сильно, я не шучу, поднимает авторитет Кронштадта и улучшает настроение всего населения нашего города.

Замечаю, что ребята начали приосаниваться и не без гордости переглядываться. Потому продолжаю.

– Сразу скажу, что работа вам предстоит тяжелая. Вы, как медики, будете работать с людьми. Причем зачастую – с больными людьми, которым в придачу плохо. Потому не хочу забивать вам головы благоглупостями и воспевать самопожертвование гуманизма. За время реформ медики были низведены до уровня прислуги, клиент всегда был прав, даже когда заведомо не прав, отлично это знал и пользовался во все края. Эпидемия зомби это паскудство несколько подкосила, но вы обязательно будете сталкиваться с хамским отношением к себе. Чем тупее и хамее клиент, те больше у него жажда самоутвердиться за чужой счет. Поэтому вы изначально должны знать, что процентов 10 ваших пациентов будут нормальными людьми, процентов 80 – нормальными пациентами, оставшийся процент будет пить вашу кровь, причем так что никакой Дракула не угонится.

Староста группы поднимает руку.

– Да?

– Какая разница между нормальными людьми и нормальными пациентами?

– Мы об этом поговорим немножко позже. Хочу вас предупредить заранее что есть такое явление как эмоциональное выгорание. До реформы, насколько могу судить, врачи горели лет за 5, незадолго до беды это уже получалось года за 3. Фельдшеры и медсестры горели еще быстрее. Работа вам предстоит тяжелая, нервная, с серьезными психо - эмоциональными нагрузками, поэтому вы должны быть к этому готовы, а мы постараемся вас научить, как это делать.Сразу должен вам сказать, что вы не сможете стать полноценной «скорой помощью», какая была до Беды, потому что уровень ваших знаний и умений, будет ниже не то, что врачебного или фельдшерского, а и медсестринского. Но и такой, американский уровень, по нынешним временам большое благо.

При этом опасность вашей работы будет значительно выше, чем у скоропомощников в прошлом, когда неудачная реанимация не заканчивалась восставшим свежим зомби. Вам придется выкладываться и в ходе обучения, и в ходе работы. Если кто-то посчитает для себя такую деятельность неудачным выбором, то не стесняйтесь. Отказаться лучше, чем потом понять, что убил зря время и силы. Повторю еще раз – работа опасная, тяжелая и зачастую неприятная. Да и просто – грязная. Хотя в Кронштадте и приняты беспрецедентные меры по очистке города от бомжей, алкоголиков и наркоманов, но таковая публика все равно имеет место, и вы должны это помнить.

Теперь о нормальных. Нормальные люди – это те, у кого хватает ума внятно объяснить причину вызова, встретить бригаду, не лезть под руку и в случае госпитализации пациента не искать полчаса зубную щетку и полис. Некоторые из них потом и спасибо говорят и даже на улице здороваются. Помогают нести носилки. Иногда попадаются такие бриллианты, которые благодарности писали. Нормальный пациент – тот, который рассказывает, как вам надо его лечить (к слову сказать иной раз и стоит прислушиваться, хроники про свою болезнь зачастую знают много), не мешает относительно вам работать, не блюет вам на коленки потому, что это «прекольно» и не пытается дать в морду, потому что вы отказались его похмелить на вызове в 5 часов утра, не отрывает вам рукав куртки, потому как хочет, чтоб вы просидели у температурящей больной еще час и твердо убедились, что выше 37 градусов так и не поднялась температурка. Так же не угрожает похоронить вас со всей семьей, не пишет десятки жалоб на каждый чих во все инстанции и так далее.