Мы из Кронштадта. Встреча
Шрифт:
– Только войны нам тут не хватает! – огорчился Виктор. Он прекрасно понимал, что достаточно небольшой перестрелки и деревня сгорит к чертовой матери. Так-то несколько пожаров было, хорошо, что в каждой избе груда огнетушителей лежит, справились, пока всерьез не разгорелось. Не зря со всех брошенных авто собирал.
– И зачем война? Гляди как нас тут душат – никакой войны не надо. Так ласково обняли, что ни вздохнуть. Точно так же их душить будут. Благо есть чем приманивать, сам видишь - безопасность, вкусная еда, развлечения. Хотя очень может быть что анклавовцы (Мелания не без тщеславия щегольнула новым словом) и сами рады будут под
Ворону почему-то очень не хотелось снова повторить ту старую поговорку, про первого в деревне. Он ее уже не раз говорил, чем дальше, тем и ему самому меньше нравилась. Ну умная бабка это поняла и сама.
– Эх, тут вот какая беда, если тебе не нравится сама по себе власть, то тебе и в деревне будет тошно. А если нравится, то над первым в деревне будет всегда тот, кто первый в Риме. И цезарь это быстро понял, потому и прославился. Как ни крути, власти в деревне почета немного. Даже всякая мелочь пузатая из райцентра - уже начальство.
– То-то зарезали вашего умного цезаря как барана – барон злился еще и потому что бабка было кругом права. И ее слова легли на его настроение. Паршивое настроение прямо сказать. Недавно он поймал себя на том, что когда заехал по делам на нычки, рядом с бункером, то в бункер даже залезать не захотелось. Раньше нравилось была в этом какая-то романтическая прелесть. А теперь все это выглядело наивной глупостью. Особенно когда убедился, что выжило много народу. Жилось этим подлецам в основной массе гораздо лучше, чем ему в то глухой деревне.
Это когда у тебя электрическая плита, водопровод и теплый туалет работают исправно и постоянно, то не замечаешь такого блага. И хочется чего-то остренького, непривычного.
Но когда это не привычное становится постоянным, когда надо таскать воду, дрова и все такое прочее, как 300 лет назад, тут тоже признается тошным гораздо быстро. Особенно когда из разряда жизненно необходимых занятий, превращается в достаточно глупое дауншифтерство.
И чувствуешь себя при этом очень глупо, словно жрешь что-то на помойке жизни, а совсем рядом сверкает и грохочет роскошный ресторан, причем кошелек-то у тебя тугой и хватило бы на сытную и веселую жизнь.
– Будешь смеяться, но Цезарь для меня пример НАСТОЯЩЕГО ЧЕЛОВЕКА. И да, он оказался несколько более доверчив к тем, кто считали его своим врагом. Сам то он так не считал. Поэтому и пытался договориться миром. И это не от глупости, а именно от человечности. Просто не хватило чуть-чуть жёсткости и прозорливости понять, что эти люди порочны и глупы по своей сути. И с ними нельзя, как с людьми – задумчиво сказала старуха.
Глава 14. Сюрвайвер Виктор. Понеслась косая!
– Ну конечно народ у меня не тот – печально кивнул головой Виктор. Он сам себя не очень хорошо понимал, но подчиняться другим людям ему не хотелось, притом сейчас никакой радости командовать своими бабами не было. Однако что - то же мешало ему просто бросить деревню и поехать куда глаза глядят, когда стало ясно что и живых много, и трасса расчищена. Мир огромный, а он тут киснет, как забытый огурец в бочке. Самолюбие наверно, больше помех и нету. Хотя если посмотреть внимательно, то как раз самолюбие то больше всего и страдало. Тем более что как забрали
губернаторскую дачу, так могли отнять все что угодно. Даже жизнь.– Вот раньше была такая поговорка, что 1 паршивая овца все стадо портит. Я тебе как зоотехник точно могу сказать - справедлива поговорка. А теперь прикинь что будет когда все стадо паршивое. И как раз тех овец что что не паршивые, у тебя забирать будут, а тебе – только паршивых. Да еще под видом таких паршивых овец будут присылать гиен всяких и шакалов. Я ведь понимаю, Витя, что тебе не хочется уподобляться нашим руководителям, которые все просрали по скудоумию своему, но все время жаловались, что люди не те, дескать пастухи так отличные, а вот стада никчемушные. Так ведь?
– Так – нехотя признался Виктор.
– Ну так ведь у тебя другая ситуация. Как раз что-то паршивые овцы тебе достались. И не надо на меня так смотреть, уж я всяко не овца.
– Я себя частенько бараном чувствую. Особенно в последнее время. Вы значит кто получаетесь по своей роли?
– спросил Витя усмехаясь.
– Пожалуй, пастушеская овчарка - рассмеялась Мелания. Барон тоже грустно захихикал. Да не простая досталось напарница.
– Подданные твои, они же не дети малые, надо им уже уметь за свои слова отвечать. А те, кто тут возмущаются – так - то дебилы и идиоты, они ещё инструкцию Макиавелли не читали. Или что там этот хитрый итальянец написал?
– Не знаю сам не читал. Но чую, что завтра будет революция. Новая октябрьская.
– Откуда берутся революции знаешь? Октябрьский переворот не в счёт, он вторичен. Все проще – сказала задумчиво мудрая старуха.
– И как оно обстоит?
– Живёт себе власть и максимально заботится о народе, ибо всегда живёт его соками.
– Не замечал, что хорошо власть о публике заботится! – уверенно возразил Виктор.
– Максимально не значит хорошо. Как умеет. Эта забота объедает паразитов. Они могли бы сожрать больше, но много тратится "впустую", зазря – то есть на этот самый никчемный народ, быдло гадкое. Они, паразиты-элита начинают расшатывать власть, соблазняя народ, что он мог бы жить и лучше, да начальство мешает. Потом свергают законную власть и народ начинает жить хуже. Гораздо хуже, потому как не для него революция делалась.
– Как - то странно звучит – немного ошалел от услышанного барон.
– Сам посмотри. Революции делают не нищие и босые – а публика сытая и зажравшаяся. Потом приходит реакция - в нашем случае большевики. Она восстанавливает, как было, с поправкой на реалии. Лозунги могут быть любые, хоть мировая революция. Но суть одна - вернуться к единственно возможному способу жить в этом биоценозе. Всё другое гибель.
– Надо же…
– Сам посуди – кто орал-то? Не работяги. А завтра не удивлюсь, если и работяги орать будут. Ты ж сам их знаешь – дизайнеры тебе в наследство самых бессмысленных оставили. Им лапши развесить несложно, они и так уши развесят – уверенно напророчила Мелания.
– Вы так уверенно это говорите – поразился барон.
– Дык борьба за власть в принципе одинакова. И бабы твои – тебя не поддержат.
Виктор засопел носом, возражать не стал. Он просто посмотрел вопросительно.
– Ты полагаешь они тебе благодарны что ты им жизнь спас? Благодарность нынче не в моде. Для них ты злобное начальство, не отец родной, хотя и к папашам своим они тоже не очень-то хорошо при жизни относились.
– Валерия, и те, что в пятерки все-таки объединились?