«Мы с тобой из разных миров...»

– Что?
– охотник, не сразу осознавший, что обращаются именно к нему, с непониманием уставился на зардевшуюся воительницу. Викингу, привыкшему к обществу распутных дам, и в голову не могло прийти, что своим присутствием он смущает юную деву.

– Отвернись, говорю. Не пристало мужику так… пялиться… - всадница повернулась спиной к драконьему ловцу.

– О, Тор… да что я там не видел?
– Эрет обречённо закатил глаза, но заступать за прочерченную амазонкой черту не стал и поспешил покинуть пределы просторной комнаты. Как только мужчина вышел из помещения, эллинка расслабленно выдохнула и начала стягивать с себя холодную одежду, с которой по-прежнему капала вода.

Вскоре последние куски ткани были брошены к очагу. Мелисса, которая надеялась, что сняв с себя влажное одеяние, сможет, наконец, согреться, лишь сильнее задрожала: ещё не до конца прогревшийся воздух коснулся мокрой от дождя чуть загорелой кожи. По обнажённому девичьему телу тут же пробежала стайка юрких мурашек. Воительница, которая была уже не в силах терпеть сильную дрожь, подошла к лавке, где лежала огромная пушистая шкура. Взяв с массивной скамьи импровизированное одеяло, эллинка поспешила закутаться в него и сесть поближе к очагу.

– Вот. Возьми, - тихий голос послышался за спиной Мелиссы. Девушка обернулась и увидела перед собой Эрета, державшего в руках большую кружку.

– Что это?
– всадница недоверчиво взглянула на деревянный сосуд, наполненный подозрительной жидкостью. Амазонка до сих пор помнила ту злосчастную крепкую настойку из вербены, которой её поили, пока она лежала в лазарете.

– Настой из ромашки. Ты же не хочешь заболеть?

Девушка лишь пожала плечами и приняла кружку из рук охотника.

– Спать ляжешь здесь, у очага, - воин отошёл к столу и положил на него ножны с вложенным в них мечом.
– Не хватало, чтобы ты ещё заболела… лечи потом тебя опять.
– Викинг говорил нарочито небрежно, почему-то ему не хотелось, чтобы амазонка думала, что он переживает за неё.

Сама же Мелисса от такого пренебрежительного тона нахмурилась. Она совершенно не могла понять этого мужчину: то он знаки внимания ей оказывает и мило с ней беседует, то становится холоден, словно полярный ледник, и от чего зависело настроение этого викинга, понять она никак не могла.

Допив остатки приятной ромашковой настойки, всадница отставила кружку в сторону и бросила взгляд на брюнета, который занимался разбором записей, сделанных сегодня на восточном острове. Тяжело вздохнув, амазонка быстро расплела мокрую косу и, даже не удосужившись расстелить на полу вторую шкуру, улеглась прямо на голые доски и плотнее закуталась в пушистый тёплый мех, который приятно касался слегка смуглой кожи.

Эллинка невидящим взглядом уставилась на яркое пламя очага, от которого исходило невероятное тепло, так не хватавшего ей последние несколько недель. Лежащие в огне поленья по-прежнему издавали тихие потрескивающие звуки, которые, смешиваясь с шумом бьющихся о крышу капель дождя, создавали приятную мелодию, а пламенные языки, тревожимые юркими сквознячками, отбрасывали на стены робкие тени, кружащиеся в своём замысловатом танце.

Когда горячий воздух в очередной раз облизнул девичье лицо, всадница, разморённая тёплом и убаюканная окружающими её звуками, устало прикрыла глаза и незаметно для себя провалилась в долгожданный сон, который, к несчастью, юной девы, оказался лишь очередным кошмаром.

Из мира тёмных грёз её вырвал сильный грохот, который, как ей показалось, раздался где-то рядом с ней. Амазонка распахнула глаза и резко села на месте, судорожно втягивая воздух, которого ей внезапно перестало хватать. Восстановив дыхание, Мелисса осмотрела вокруг - обстановка была той же: пламя всё так же ярко горело в просторном очаге, Оракул по-прежнему тихо сопел в дальнем углу, сокрытом в тени, а за окном барабанил дождь, будто бы требуя его впустить в прогретый теплом огня дом.

Воительница, осознав, что и сегодняшней ночью ей не удастся сомкнуть глаза, обречённо выдохнула и прикрыла лицо ладонью, будто бы желая спастись от накатившей от дурного сна паники.

– Опять кошмары?
– за спиной послышался тихий бархатный голос. Эллинка повернула голову в сторону и столкнулась со взглядом проницательных карих глаз, в которых мелькало беспокойство.

– Что значит «опять»?
– девушка нахмурилась и с недоверием уставилась на викинга.

– Да ладно прикидываться, - охотник отбросил в сторону угольковый карандаш и, поднявшись с лавки, направился к воительнице, которая непроизвольно сильнее закуталась в пушистую шкуру.
– Ты когда на себя последний раз со стороны глядела? Видно же, что ночами ты занимаешься чем угодно, но только не сном.

– Заткнись!
– глаза воительницы вспыхнули от гнева. Будь возможность, она прямо сейчас кинулась бы на викинга и выдрала бы ему все волосы, однако её хлипкое положение не позволяло ей этого сделать.

Всадник ухмыльнулся и уселся рядом с воинственной девой, которая тут же заметно напряглась. Амазонка демонстративно оглядела викинга с ног до головы, про себя отмечая, что он явно не страдает от бессонницы: даже если ночью он и не спит, то виной тому явно не кошмары.

– Ты и сам не спишь. Чего ко мне прицепился?
– девушка надула губы и обиженно уставилась на огонь, будто бы именно горячее пламя было виновато во всех её бедах.

– Не сплю. Но на утро я, в отличие от тебя, не буду выглядеть помятым, будто бы по мне стая Ужасных Чудовищ пробежалась.

– Умолкни, - амазонка в очередной раз гневно сверкнула глазами и плотнее замоталась в тёплую шкуру. На несколько минут в помещении воцарилась звонкая тишина, прерываемая треском объятых огнём дров да частыми раскатами грома. Когда за окном сверкнула очередная молния, сопровождаемая сильнейшим грохотом, рыжеволосая эллинка вздрогнула и обернулась на дверь, которая, как показалось, амазонке, могла в любой момент распахнуться и впустить непогоду в тёплую комнату.

– Грозы боишься?
– сидящий рядом викинг удивлённо изогнул брови.

– Я ничего не боюсь!
– Мелисса, которая до дрожи не терпела, когда ей говорят о том, что она чего-то боится, гневно зыркнула на воина, переставшего следить за своим языком.

– Да ну?
– охотник повернул голову в сторону амазонки и лукаво улыбнулся, а в карих глазах появился какой-то странный блеск, который амазонка видела лишь однажды.

Не прекращая улыбаться, воин придвинулся к гречанке, а затем наклонился ближе к ней, так, что девушка могла легко ощутить исходящее от викинга тепло и уловить его дыхание. Мелисса, поняв, в каком положении оказалась, сильнее прижала к обнажённой груди тёплую шкуру и с паникой в глазах уставилась на Эрета, который, похоже, решил-таки позабыть о всех приличиях и уговорах. Всадница, не решаясь дать отпор сильному мужчине, вжала голову в плечи и с испугом посмотрела на него.

– А говоришь, ничего не боишься, - брюнет коротко усмехнулся и скользнул взором по красивому девичьему лицу. Всадница, обиженная дурацкой шуткой, высвободила руку из плена шкуры и замахнулась, желая ударить викинга по ухмыляющейся роже, впрочем, мужчина довольно быстро отреагировал на приступ гнева воинственной девы и вовремя перехватил хрупкую кисть.

– Пусти!
– амазонка дёрнула рукой, пытаясь высвободиться из плена, однако эта попытка оказалась тщетной.
– Пусти меня.

– Отпущу, если не станешь бросаться на меня, словно выжившая из ума овечка.