Мы с тобой одной крови

В этом месте его Преосвященство уронил свиток на колени и вперил взгляд в окно. Ещё забота - эта девка! Кто она? Император - не дурак, кроме того, он видит больше, чем все думают. Сам Лиун контролировал чуть ли не интонации собственного голоса в разговорах с ним, а уж смотрел ему в глаза исключительно редко. И теперь поверить в то, что Лучезарный не знает о ней ничего - это бред. Епископу удалось несколько раз тайно понаблюдать за девушкой. Она была красива и удивительно грациозна. Кроме того, совершенно непозволительно смела в общении с Императором. И ОН терпел. Тот, кто чувствовал кожей и затылком любой косой взгляд, для которого всеобщее поклонение и обращение с придыханием было нормой. Женщины, оказавшиеся рядом с ним ненадолго, волей случая или мимолётного настроения, потом долго не могли прийти в себя от тоски, а он, казалось, не особенно заботился об их душевном состоянии. Вот о материальном вознаграждении он заботился, вернее его приближённые обязаны были позаботиться. Чем последние и пользовались, не забывая положить часть денег в свой кошелёк. И вот теперь Император проводит с юной девой из монастыря любую свободную минуту. Тревога поселилась в душе епископа ещё давно - это было предчувствие. Утешением было только то, что всё должно скоро закончиться. Во время праздников всё может случиться: случайная стрела на состязаниях лучников; сумасшедший из заброшенного скита; несчастный жених, готовый умереть, но отомстить за то, что у него украли невесту. Планов было пять и все они прорабатывались, каждому из них епископ уделял должное внимание, потому что рисковать было нельзя. Дело должно было быть сделано при любых обстоятельствах, и хотя-бы одно покушение доведено до логического конца.

Нара стояла у окна, оставаясь невидимой. Старик ей был мерзок. Его аура смердела, и все его мысли для неё были, как на ладони. Самое лучшее - это было бы изолировать его от своих приспешников, но как? Целых пять групп! Вот негодяй!

То, что всё будет непросто, она понимала с самого начала. Понимала и то, что своим появлением рядом с Императором усложнила жизнь его врагам - и это было очень хорошо, но к сожалению, не отменяло покушения. Слишком многое стояло на кону. Значит, невеста Императора тоже под прицелом. Вот с ней-то точно никто церемониться не будет. Ведьму - на костёр! ...Что за варвары! И как Лучезарный допустил такое у себя в Империи?

Двигаясь по знакомому коньку крыши к открытым (теперь постоянно) окнам покоев Властителя, Нарамия укладывала в голове собранные сведения, чтобы потом в тишине поразмыслить, всё систематизировать и проанализировать.

Можно арестовать заговорщиков, но первое духовное лицо Империи и брат Императора не могут быть предателями по определению. Высоко забрался мерзкий старик. И его заморские покровители проделали огромную работу. Столько лет ждать своего часа.

Тем же вечером она разгуливала по покоям Императора, с распущенными волосами после ванны, в полупрозрачном длинном розовом пеньюаре, который бесил её неимоверно, и красавица раздражённо дёргала подол, если нечаянно наступала на его край. И ей было совершенно всё равно, что в таком виде появляться перед глазами Лучезарного мужчины недопустимо. А где плотный закрытый халат? И руки, сложенные в замок на животе? И глаза, опущенные в пол? А Императору оставалось только любоваться на неё и слушать. Внимательно и почтительно! О, Боги!

– Время у нас ещё есть,- говорила она,- что мы знаем? Убийство замышляется на празднике - это раз (а праздник будет продолжаться три дня). За заговорщиками стоят зимнегорцы - это два (а они от своего не отступятся - это очень плохо). Планов пять, убийц мы не знаем в лицо, так же , как и способов, какими хотят умертвить Императора - три, и это тоже очень плохо. Даже, если я включу все свои резервы, то не смогу "прослушать" такую толпу народа. Епископ и Великий герцог - хоть и верхушка, но только пешки, и возможно, в город прибудут ещё люди зимнегорцев, которых мы не знаем - четыре, и это совсем никуда не годится.

Она остановилась лицом к сидящему в кресле Императору и посмотрела ему в глаза. Отстранённо спокоен, только пристально наблюдает за ней, не выпуская из поля зрения. Ноги в плотных штанах, обутые в высокие сапоги (и как не жарко?) скрещены в лодыжках и лежат на банкетке, белая рубашка из тончайшего полотна с широкими рукавами распахнута на крепкой груди (гад!). Ладони закинуты за голову, покоящуюся на высокой спинке кресла, обитого дорогой расшитой тканью.

– Мне всё это не нравится,- сообщила она, имея в виду также и собственную странную и совершенно нежелательную реакцию на этого безумно красивого мужчину, который не впускал её в свои мысли.

– Мне тоже.

– Послушайте, Зар, чем Вы так им насолили? Может, помиритесь и дело с концом?- это было абсурдное предложение, и Нара об этом знала.

– Можно жениться на младшей дочери короля (старшую ему уже предлагали) и все недопонимания будут устранены. И, если они получат наследника, то после моей безвременной кончины доступ к яйцам драконов будет открыт. Вы ведь всё знаете, Госпожа. Зачем спрашиваете?

– Да знаю,- отмахнулась и опустила голову, пошевелила пальчиками босых ног на ковре (здешние жёсткие домашние туфли, украшенные всякой дребенью, звенящей при ходьбе, ей не понравились). Просто я не вижу другого выхода, кроме как выкрасть Императора с праздника и дело с концом. Дам снотворное на ночь, закину вашу тушку на спину Рауху, а после праздников верну на место. Как Вам мой гениальный план?- неподражаемое в своей невозмутимости лицо Лучезара и его молчание сообщили, что её гениальность оказалась не востребованной, и Нарамия приуныла. Ясное дело - убийцы никуда не денутся, а она хочет домой.

– Ну, я не знаю,- она опять дёрнула подол, вздохнула и, подтянув лёгкую ткань выше колен, завязала её на бант. Подошла к зеркалу, покрутилась. Теперь ей ничего не мешает.

– Великолепно!- и бросила взгляд на потрясённого Императора.

"Ага! Вот как тебя надо вытаскивать их этой твоей отстранённости. Расселся тут и ждёт, когда я придумаю план и спасу его."

А Лучезар даже сапоги опустил на пол и сел прямо, уставившись на её идеальные ножки. А что? Её ноги - её гордость.

– Нравится?- изобразила несколько танцевальных па и широко улыбнулась.

– Издеваетесь?

– А Вы? Почему я должна придумывать план Вашего спасения? Где ваша тайная служба?

– Вы же сами, Прекраснейшая, вызвались в помощники. Предлагайте, я слушаю.

– Вы пялитесь на мои ноги!

– Вы меня соблазняете!

– В нашем мире женщины могут находиться в общественных местах даже раздетыми. (Она имела в виду купальники и пляжи).

На лице Императора отразился ужас, а Нарамия прыснула от смеха, который только нарастал по мере смены эмоций на лице, которое обычно казалось скорее каменным, чем живым. Теперь же на нём, на этом мужественном лице, отражалось и удивление, и восторг, и горячий интерес. А женщина всё хохотала и хохотала, уже согнувшись вдвое и чуть не упав на ковёр, но вовремя ухватилась за угловой столбик императорской кровати, отчего смех только усилился. Теперь стали раздаваться всхлипы, и слёзы выступили на прекрасных глазах, а Император уже смотрел на неё растерянно и делал неопределённые жесты в сторону дверей. Это окончательно добило несчастную, и она упала животом на его ложе, бесцеремонно подтянула подушку венценосной особы к себе и, ткнувшись в неё лицом, продолжила бесшумно вздрагивать плечами от смеха.

– Воды,- просипела, немного успокоившись.

Повелитель подскочил и бросился к хрустальному сосуду, а спустя минуту протянул кубок с водой в маленькие ручки.

– Спасибо. Вы меня спасли,- икнула,- не думайте, мы не погрязли в пороке, - она была полна решимости всё объяснить этому дремучему мужчине, - когда мы купаемся в море, или в реке или...- в общем когда мы отдыхаем у воды и все вместе купаемся, то надеваем специальную одежду. Мужчины - специальные быстросохнущие штаны, а женщины...(как сказать лифчики?)- маленькие открытые кофточки (почти) и маленькие штанишки - всё совсем малипусенькое. И это не считается неприличным. Понятно?

– Покажете?- спросил с подначкой и не ожидал, что она ответит:

– Да пожалуйста, только у меня с собой ничего такого нет. Но покажу при случае. Мы же теперь с Вами друзья?

***

Следующий день прошёл почти без происшествий, если не считать того, что невеста Императора после завтрака и утренней прогулки с женихом по парку, заперлась в своих покоях "на молитву" и приказала себя не беспокоить.

А вечером она появилась в его покоях, по обыкновению, без предупреждения. Ей снова пришлось выдержать весь ритуал подготовки ко сну. Сама бы она управилась за полчаса, вместе с ванной и расчёсыванием волос. А эти....служанки... Надо что-то делать. Терпеть их руки на себе больше было невыносимо. Её аура очень чувствительна к враждебным прикосновениям, кажется, что нежную кожу скоблят, царапают и хватают вонючими руками. Подосланную девушку она приметила сразу: сообразительна и очень наблюдательна. Всё время держит невесту Императора в поле своего зрения. Надо запретить прикасаться к себе. Плевать на этикет. Слишком много сил уходит на контроль эмоций.

– Ваше Императорское Величество, мы завтра же едем осматривать Ваши владения. Вдвоём.

– Что случилось, моя Госпожа?

Император ждал Прекраснейшую, и она пришла. Птицей, с развевающимися за ней, как крылья, полами лёгкого пеньюара влетела к нему, уже привычно, полная нетерпения. Волосы расчёсаны и лежат лёгкими волнами по всей спине (обычно она их связывает лентой или заплетает в косу), на ножках сегодня мягкие туфельки без всяких украшений, которые ей сшили по ножке.

– Так что случилось?- повторил мужчина вопрос, подходя к ней. Он был, как обычно: в сапогах и плотно сидящих на нём тёмных штанах, белая рубашка наполовину распахнута на груди. Спокойный, расслабленный, довольный и чуть ли не мурлыкающий большой кот, остановился в шаге от женщины и улыбнулся. Он начал привыкать к ней.