Мы те, кто мы есть

бедрах, прежде чем сделать её попку еще более розовой. Её мягкую, с небольшими

ямочками попку. Когда он сжал эту прекрасную попку, это заставило её зашипеть, а

его - ухмыльнуться.

– Скажи мне цвет.

Не то чтобы ему это было нужно. Её губы были раскрытыми и порозовевшими от

возбуждения, а взгляд ясным. Но им обоим нужно было знать, что она может

говорить.

– Зеленый. Я сейчас в зеленой зоне.

Он рассмеялся.

– На самом деле, девочка, ты розовая. - Прижавшись к её телу, Сэм пробежался

руками вверх, проверяя, насколько туго затянуты манжеты. Также он проверил оковы

на лодыжках, прежде чем отступить. Всё было в порядке. - Теперь я собираюсь

сделать твою кожу красной.

То, как она заерзала своей попкой, показало ему, что ей нравится эта идея.

В этот раз он использовал более жесткий флоггер. Вращая запястьем, выводя им

восьмерку, он посылал удары вверх и вниз по внешним сторонам её бедер, заднице и

верхней части спины. Хороший разогрев. Время от времени более легкими ударами он

терзал её бедра, живот, кожу под грудью, заставляя кровь прилить к самой

поверхности ее кожи.

Когда Сэм остановился, глаза Линды сфокусировались на нём так, словно он был

её спасательным кругом. Она определенно была возбуждена. Возможно, им удастся

повеселиться еще больше. Он снова придвинулся ближе к ней, жестко обхватывая ее

затылок, удерживая её взглядом.

– Ты можешь пошевелиться, Линда?

Он практически усмехнулся, когда она потянула за оковы, понимая, что у неё нет

такой возможности. Осознание своей беспомощности заставило набухнуть её соски.

Линда облизнула свои губы.

78

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Видишь ли, мне не хочется, чтобы ты шевелилась, пока я буду использовать

это.

Он взял колесо Вартенберга, которое лежало по центру стола.

Линде казалось, что её кожа вибрирует от страха. Боже, неужели он

действительно собирался использовать эту штуку на ней? Она выглядела как тонкая

пиццерезка, только вот какой-то сумасшедший заменил гладкий диск острыми

штифтами. Почему он не мог начать с более простых игрушек?

Дом улыбнулся ей и осторожно провел устройством по её животу.

Оно щекотало словно жучки, бегущие по ее коже. Когда она попыталась

отстраниться, Сэм засмеялся, затем отсутпил ей за спину, проводя колесом вверх и

вниз по её позвоночнику, двигаясь ниже, надавливая сильнее в области ее попки,

вычерчивая огненные линии по её телу. Все её восприятие сузилось до устройства,

плетущего прекрасный гобелен из боли. Через живот, к чувствительной коже под её

грудью, вокруг сосков. Этот путь по ее телу прожигал необыкновенными

ощущениями, погружая ее все глубже в себя, прокладывая дорожку прекрасными и

изысканными укусами боли. Её грудь потяжелела, а соски превратились в мелкие

горошины, будто пытаясь избежать своей участи.

Когда Сэм остановился, она опустила взгляд, чтобы рассмотреть тонкие красные

линии на своей бледной коже. Казалось, колесо оставляло порезы, но она не увидела

крови. Её взгляд поднялся к игрушке, к его руке, к его лицу... к его глазам. Он

внимательно наблюдал за ней, изучая её реакцию.

Дрожь захватила её, поднимаясь от кончиков пальцев ног до самой макушки. Как

могло его пристальное внимание быть более возбуждающим, чем боль?

Морщинки в уголках его глаз стали глубже. Затем колесо очертило по кругу

ареолу ее соска, развернулось и прошло прямо через вершинку. Вспышка боли была

такой интенсивной, словно он провел по ней ножом. Она сделала резкий вдох, её

спина выгнулась, вздрагивая каждый раз, когда прекрасный жар опалял ее изнутри.

Его резкий смешок оголил её нервы, возбуждая её совершенно иным способом.

– Люблю эту грудь, девочка.

К тому времени как он закончил с правым соском, её кожа пылала в огне,

чувствительная и пульсирующая. Бросив колесо на стол, он обхватил её груди и

сильно потер своими огрубевшими пальцами её истерзанные соски.

Прекрасная, сексуальная саднящая часть ее тела. Совершенно неуверенная в том,

больно или же эти ощущения прекрасны, она захныкала.

Его глаза наполнились удовлетворением.

Затем он перешел к кожаному паддлу шириной с ладонь, шлепая её задницу

снова и снова. Боль была, как говорила Златовласка, той, что нужно. Его удары были

восхитительными, не жалящими слишком больно, и когда он начал бить сильнее,

ощущения отозвались прямо в её центре. Её клитор набух и запульсировал.

Когда он остановился, она издала протестующий звук и потянула за оковы. « Не

останавливайся».

Сэм встал перед ней, приблизившись так близко, что она могла видеть только его

лицо. Схватив Линду за волосы, он запрокинул ее голову назад, а затем осторожно

поцеловал её, уговаривая ответить ему, прежде чем его поцелуй стал грубым.

Влажным. Отбирая у неё контроль таким же образом, каким уже отобрал у нее её силу

воли.

Её веки отяжелели, но она не могла отвести глаз от его сурового лица,

внимательно изучая впадинку на его квадратном подбородке, морщинки вокруг глаз,

крупный мужественный нос. Легкую щетину, темнеющую по линии его челюсти.

Его твердая линия груб изогнулась, среагировав на то, как она пялилась на него.

79

Мы те, кто мы есть. Шериз Синклер.

– Тебе понравилось ощущать паддл на своей попке, не так ли? Как насчет других

мест?

Он зашел ей за спину, и легкие удары прошлись по задней стороне её бедер,

затем по передней. Внутренней. Жжение появлялось вслед за ударами. Сверху и снизу,