Мы вернемся, Суоми! На земле Калевалы

— Я бы повернул обратно, — сказал один из партизан, — и сжег эти чертовы хутора.

— А ты забыл, что в Куолаярви остались Унха и Сара? — ответил Каллио.

И они пошли дальше.

В это время стал валить густой липкий снег.

«Хорошо, что мы свернули, — подумал Легионер, — опоздай на полчаса, легко было бы сбиться…»

Всюду вокруг было бело. Вершины холмов и каемки лесов засыпало снегом, и где было тут разобрать незримую линию государственной границы! Где начиналась единственная страна, принадлежащая трудящимся, и где кончалась Суоми?

Государственные границы стирались бесшумно идущим снегом. Быстрые речки сковывались твердым льдом, и непроходимые весною, летом и осенью тундры, болотистые леса, лесные топи можно было пересекать напрямик.

Казалось, во всем мире был снегопад, казалось, на всем свете не было незапорошенного уголка. Такой же снегопад был тогда, когда отец увозил Эльвиру домой, и так же она боялась простудить своих девочек. Вот и сейчас Хелли закашляла. Нанни крепко спит, это совсем особенная девочка, для своих малых лет она путешествует слишком много и все на санях, по морозу.

Сколько еще осталось километров до первой деревни в Карелии?

Эльвира закрыла глаза: от сияния белого бескрайного снега они слегка слезились.

Эльвира открывала глаза, и ей казалось тогда, что на передних санях отец везет ее корову, покрытую попоной. Только почему-то не видать рогов.

Ей казалось, что она по скрипучему насту идет домой. Но отец сидел на санях, шедших в голове растянувшегося обоза, на них был поставлен тяжелый ящик с салом.

Хозяин не хотел подгонять лошадь.

На этот раз Эльвира с ребятами и старшая его дочь Хелли уезжают из дома.

«Все, что могли, — думал отец, — мы со старухой собрали им в дорогу, никаких ссор не было».

И все же, когда вспоминал, что вернется домой он один и девочек не будет в избе, и кадушки со сливками, поставленные у подоконника, так и останутся целыми, и некого будет грозным голосом за столом спрашивать: «А кто снял мои сливки?», у него на душе становилось тоскливо. «Тоже непоседливые мужья выпали на долю моим дочерям, — с досадой думал он и потом решил: — А медвежат нужно будет, когда вернусь, пристрелить!»

Перед ним шли сани с раненым Вайсоненом и небольшим грузом.

На ухабах Вайсонен громко стонал, и стоны его выводили из себя старика: «Тоже мужчина! Ни Олави, ни Лейно не стонали бы при такой оказии».

Позади его саней шли сани мужа Айно.

Он сидел на санях в обозе, а жена его, вооруженная винтовкой, смело шагала на лыжах в строю, в первой роте.

Было над чем посмеяться, а уж клички «труса», прилипающей на всю жизнь, когда даже забывается породившая ее причина, ему не избежать.

Старые возчики держались, однако, совсем другого мнения.

Они считали, что по-настоящему, по-душевному обращаться с лошадью мог только мужчина.

Нет, лошадь без хозяина и работает меньше, а надрывается больше.

Ясное дело, он не мог доверить коня женщине. А потом, если у нее такой бойкий характер, пусть идет в строй, а то не ровен час с таким нравом загнала бы лошадь. Поэтому, осыпаемый шутками, он, не унывая, сидел на своих панко-регах и независимо сплевывал на снег.

За ним шли сани возчика, у которого вальщиками работали Инари и Каллио.

Возчик этот был горд своей близостью к человеку из штаба. Он важно говорил на остановках, растирая варежкой щеку.

— По щепке дерево узнать можно. Я сразу, как Инари ко мне попросился, сообразил, какого пера эта птица. Я его сразу принял, — работай на здоровье, говорю, люди ведь мы, слава богу.

Потом шли сани с незнакомыми возчиками, — среди них были и мобилизованные, — потом сани Эльвиры с дочерьми.

Сразу же за их санями скрипели полозья панко-рег возчика, решившего не платить недоимки. На его сани со всем домашним скарбом взгромоздились сынишка и жена. Сын долго не засыпал, он требовал, чтобы ему показали границу, где кончается Суоми и где начинается Карелия.

Отец толком не мог ничего ему объяснить, и говорил: «Сам увидишь», и спрашивал, не замерзли ли у мальчика ноги.

Мальчику казалось, что как только обоз перейдет границу, сразу станет тепло, начнется лето, защелкают на зеленых ветках незнакомые птицы и запрыгают в пене падунов серебристые форели, и лошади станет легче, перед нею полотенцем расстелется гладкая, наезженная дорога.

«Как перейти границу, сразу все переменится». Так думал не один только мальчик.

Такие же неясные мысли бродили и в головах многих взрослых лесорубов, хотя они-то хорошо знали, что сейчас во всем мире зима, и сплавные реки замерзли, и долго еще ждать ростепели.

Да, многие еще в семнадцатом году работали на лесозаготовках у рек, бегущих в Белое море, в Кандалакшскую губу, в Кереть, в Ковду, в Сороку; они хорошо знали эти места, и, однако, кое-кто из них думал так же, как и мальчик. Мальчишка соскакивал со своих саней, догонял передние и дразнил Хелли:

— А твоего медвежонка зарезали!

— Нет, не зарезали! — но не могла удержаться от слез.

Эльвира ее утешала и прогоняла мальчишку назад, к родителям.

— Мама, — уже сквозь слезы допытывалась Хелли, — а в моей деревне есть березовый сок?

— Есть, родненькая.

— А клюква в можжевеловом сиропе?

— Есть, доченька.

Тогда Хелли успокаивалась.

Затем шло несколько саней с молчаливыми мобилизованными возчиками.

Они не доверяли Олави, обещавшему заплатить за гуж по-божески, и поэтому, попыхивая угольками трубок, сосредоточенно и угрюмо молчали.

Совсем настороженно держался возчик, хозяин Молодого. Он побаивался мести этого горячего парня.

— Во всем свете так уж устроено, что молодые, до возраста, получают меньше старших. Так ведь? — обращался он за сочувствием к другим возчикам.

Те, степенно покачивая головами, молчали. В этом покачивании он видел их сочувствие и как будто немного успокаивался.

Впрочем, все были больше заняты своими думами. Некоторые боялись того, что их лошади заболеют от слишком студеной воды. Позади этого возчика шли сани с семейством длинношеего Лейно. Лейно оборачивался, чтобы перекинуться несколькими словами с соседом, и, насколько хватал его глаз, он видел обоз.

Дальние сани терялись в лесу.

Когда пошел снег, он не мог уже разглядеть больше чем две панко-реги позади и впереди.