Мы влипли

— Полин, не суетись.

— Матвей, ты сейчас же должен лечь в постель и оставаться там по крайней мере сутки, если не больше. Градусник есть?

Мы раздеваемся и проходим в гостиную. Я озираюсь по сторонам.

— Где у тебя аптечка?

— В кухне.

— Отлично. Сейчас я посмотрю, что там есть из лекарств, а ты, давай, ложись. Это все не шутки.

Матвей продолжает стоять. Я беру его за руку и тащу в сторону спальни.

Он не сопротивляется и дает подвести себя к кровати.

— Вот, нужно лежать, а не мотаться по улицам, как это делаешь ты. Раздевайся и ложись, а я пойду схожу за градусником.

Собираюсь уйти, но Матвей тянет меня к себе.

— Полин, стой. Не уходи.

Пытаюсь вывернуться и тогда он обхватывает меня со спины.

— Не уходи, — снова просит и я замираю.

Его горячие сухие губы вдруг оказываются на моей шее.

Легкие и невесомые касания обжигают, и меня тут же ведет, будто я приняла двойную, или даже тройную дозу алкоголя.

— Матвей, — снова произношу и мой голос срывается, не в силах сдержать нахлынувших на меня эмоций.

Его сильные руки уверенно обвивают меня за талию и еще крепче прижимают к себе. Так, что между нами совершенно не остается пространства.

— Матвей, ты плохо себя чувствуешь, ты…

Он ведет носом по боковой стороне шеи, возвращается к уху и слегка прикусывает мочку. Я тут же забываю все, что хотела сказать.

С моих губ срывается стон, а потом еще один.

То, что сейчас происходит, так волнительно, но я все же пытаюсь взять себя в руки.

— Матвей, я… заехала ненадолго… Только, чтобы проконтролировать… И мне… нужно за градусником…

— Потом сходишь.

И целует в щеку.

— Матвей.

Но он лишь крепче прижимает к своему телу. А потом резко разворачивает меня лицом к себе и впивается губами в мои губы.

Я должна сопротивляться, наверное, ведь он плохо себя чувствует. Но вместо этого я вцепляюсь в него, что есть сил.

А через секунду уже ничего не имеет значения.

Глава 32

Полина

— Матвей, я только возьму градусник и вернусь.

Пытаюсь подняться с кровати, но Матвей ухватывает за руку и возвращает на место.

— Полин, полежи со мной.

— У тебя жар и температура. Нужно же что-то делать!

— Потом сделаешь.

— Ладно.

Вновь устраиваюсь на его плече и зажмуриваюсь.

Мне не верится, что все, что происходило сейчас между нами, правда. До сих пор в голове не укладывается. И все же это самая настоящая, самая классная и крутая в мире реальность.

— Так хорошо с тобой, Матвей. Ты даже не представляешь, как мне хотелось быть с тобой тогда, после драки. Но я побоялась подходить близко, думала, тебе не до меня.

— Серьезно?

— Да. Мне тогда было очень плохо.

— С ним ты связалась мне назло?

Конечно же, я сразу понимаю, что речь о Семене. А голос Матвея звучит теперь глухо, напряженно.

— Да, — киваю, — и связалась, это громко сказано. Между нами ничего не было.

— Ты с ним целовалась, по крайней мере.

Он все еще напряжен, но я чувствую, как постепенно расслабляется. Интуитивно понимаю, что эти слова, это мое признание, очень важно для него.

— Один раз и дальше поцелуя дело не зашло. Даже вспоминать об этом не хочу. Я… была не в себе, Матвей. Ревновала сильно. И тебе тогда наговорила всего. Мне так жаль. Я только сейчас понимаю, как была неправа. Ты ведь столько сделал для меня. А с этой девушкой… ее Семен попросил, чтобы она приехала, а не ты. Он потом сам сказал.

— Мне никто не нужен, кроме тебя.

Жмусь к Матвею и тянусь к его лицу. Целую в щеку, и мы снова лежим некоторое время.

Все же кто-то должен проявить ответственность, а потому я вновь пытаюсь подняться.

— Сделаю нам чай, от чая ведь ты не откажешься?

— Так хочешь побыстрее сбежать?

Матвей, наконец, разжимает объятия и отпускает.

Я поднимаюсь и начинаю одеваться.

— Я не собираюсь сбегать, просто поставлю чайник, — говорю ему.

Он неопределенно хмыкает.

— Сейчас вернусь.

Стягиваю волосы обратно в хвост и иду в кухню.

Ставлю чайник, а пока вода закипает, начинаю рыться в аптечке в поисках термометра, жаропонижающего и медикаментов для обработки ран.

Через десять минут я, с подносом, на котором стоит все, что нужно, возвращаюсь в комнату.

На улице уже темно, и в комнате тоже царит полумрак. Матвей лежит на кровати, закрыв глаза и неровно дышит.

Подхожу и устраиваю поднос на прикроватном столике.

Сажусь рядом с ним и осторожно кладу ладонь ему на лоб.

Красивые губы трогает легкая улыбка, несмотря на то, что глаза остаются закрытыми.

Горит весь просто адски. Может, стоит вызвать врача?

— Матвей, — зову еле слышно, потому что не могу понять, спит он или нет.

— Что? — отвечает также тихо, и перехватывает мою руку, когда я хочу убрать ладонь с его лба.

— Матвей, я принесла градусник, ты должен померить температуру.

— К черту градусник, лучше иди ко мне.

Он открывает глаза, горящие сейчас в каком-то лихорадочном блеске, и смотрит прямо на меня.

— Нет. Пока ты не выздоровеешь, даже не думай. Но зато я принесла чай и жаропонижающее. А еще все для обработки ран. Ты сейчас же начнешь лечиться.

Матвей отказывается, но в конце концов я уговариваю его выпить все, что принесла. Еще с полчаса я занимаюсь его ранами.

Когда все сделано, я прибираюсь и вновь возвращаюсь в комнату. Присаживаюсь на подоконник и начинаю наблюдать за Матвеем.

Он лежит, подсунув под голову подушку, и смотрит на меня из-под полуопущенных век.