Мы все актеры

ГЮНТЕР: Ты говоришь как взрослый. Мне делается страшно.

ИЛЮША: У меня был недавно менингит. Видно, он сработал наоборот. И вообще, современная жизнь лишает невинности. Но Вы не бойтесь. Я хочу бегать, играть, болтать с Людо. (К обезьянке.) Ну, Людо, на тебя уже сошел дар языков?

ЛЮДО: Лопатопата.

ИЛЮША: Нет. еще не совсем. Только в состоянии стресса.

МАГДА: Она быстро научится – у нас сплошные стрессы.

ГЮНТЕР: Пошли, моя храбрая команда. (Уходят.)

ЗАНАВЕС

СЦЕНА ТРИНАДЦАТАЯ

Перед занавесом громко спорят Непомук, Линда и Елена с тремя кавалерами.

НЕПОМУК (взволнованно): Детей узнали по фотографиям. Их вели двое мужчин в черных очках, говоривших по-немецки.

ЛИНДА (торопливо): Не путай. Видели одну Магду с твоим сумасшедшим отцом, и при них целый зверинец.

ЕЛЕНА (неприязненно): Нет, фрау Кляйн. Встретили обоих ребят со стариком и при них, действительно, настоящий зоосад – обезьяну, попугая, собаку.

МАКС (со слезами): О, если бы так! но люди запомнили одного Элиаса в обществе двоих ужасных преступников, без черных очков, kein, и не говорящих ни слова по-немецки.

ЛЕВ (жестко): Вы ошибаетесь, герр Эрлих. Проводник в вагоне столкнулся носом к носу Илюшей, которого конвоировали двое немцев, и как раз в черных очках.

ДИМА (озадаченно): Прохожий приметил наших детей средь целого табора. Там были и дедушка-шарманщик, и животные, и еще двое взрослых бродяг без черных очков, говоривших уж точно не по-немецки.

АВТОРША (с жаром, выскочив из кулисы в одном башмаке и поскорей поджав ногу, будто цапля на болоте): Олухи царя небесного! и зачем я создала вас такими глупыми! черт меня дернул заняться сочинительством! не знамо броду не суйся в воду.

ЛЕВ (перебивая ее): Ближе к делу, мадам! что, по Вашему мненью, имело место?

АВТОРША: Да всё перечисленное, только в разное время.

ДИМА (Льву): Гоните в шею эту сумасшедшую тетку, пока она вконец не запутала действие.

Выталкивают авторшу. Та об одном ботинке шкандыбает в кулису.

ЛЕВ (к товарищам по несчастью): Ясно лишь, что за нашими талантливыми детьми идет охота. Мы должны поторопиться, пока не случилось беды.

Долго тычутся, сшибаясь лбами и меняя направленье движенья. Наконец построились и послушно зашагали в кулису, куда прогнали авторшу.

ДИМА (на ходу): А фотороботы русских и немецких бандитов совпадают. С точностью до черных очков.

АВТОРША (высовываясь из совсем другой кулисы): Не удивительно.

Все скрываются в кулисах.

СЦЕНА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ЗАНАВЕС ОТКРЫВАЕТСЯ

ИЛЮША (сидит вдвоем с Гюнтером на том же неизменном камушке): Как Вы думаете, герр Кляйн, через десять лет, кода я женюсь на Магде, Россия уже интегрируется в Европу? границ не будет? можно станет на машине свободно ездить туда и обратно?

ГЮНТЕР: Ты опять пугаешь меня, мой мальчик. Тебе сейчас самое время заниматься скейтбордингом – смотри, какая отличная покатая дорога – а у тебя в голове такие серьезные мысли. Скучаешь по дому?

ИЛЮША: Не по московской квартире. Не по компьютеру, хоть я влюблен в него почти как в Магду. Не по маме… не сочтите меня чудовищем, герр Кляйн. По России – да. Представьте себе, герр Кляйн. Дом у дороги. Асфальта нет, совсем. Дорога не просыхает от дождя, глубокие колеи. Одна машина за день пройдет, и ту порой надо толкать. Дом дощатый, крашенный голубым. Узорчатые наличники – окна в белом деревянном кружеве. Низкий резной забор из штакетника – не сплошной, сквозь него видать палисадник… это такой маленький садик. Доцветают астры. За забором береза – она тут главная. Высокая, сильная. Ветви свисают, мотаются по ветру. Листья чуть тронуты желтизной. За опустевшей деревней – заброшенные поля, перелески… то есть небольшие леса.

ГЮНТЕР: И ты хочешь подобно Миньоне увести меня туда?

Входит Магда со всеми зверьми. Суворов несет в зубах тяжелый пакет с рекламным названьем продуктового магазина.

МАГДА: Поставь, Суворов. (Пес ставит пакет у ног старика.)

ГЮНТЕР: Магда, ты ходила в магазин со всем зверинцем? это слишком заметно. Нас же ищут.

МАГДА: Да нам сегодня же придется дать представленье, дедушка – я потратила последние деньги. Считай, что я сделала рекламу – люди оборачивались.

ГЮНТЕР: Ты умней меня, девочка. (Разбирает продукты.) Элиас зовет нас в Россию.

МАГДА: Ни-ког-да. Там одни медведи и бродячие собаки.

ИЛЮША: Герр Кляйн, не считаете ли Вы, что я должен расторгнуть помолвку?

ГЮНТЕР: Мне будет жаль, но, вообще говоря, это было бы разумно. Ни одна помолвка не длится десять лет.

ИЛЮША: Ах, так? ну тогда я докажу обратное. Не хочу как все. Хочу как не бывает.

ГЮНТЕР: O, mein Gott! наконец-то ты заговорил как ребенок. Я опасался, что из тебя окончательно сделали маленького старичка.

ИЛЮША: Я женюсь на Магде. Я проживу столько, сколько потребуется, чтобы дождаться коренного изменения в расстановке сил. Девяносто пять лет. Сто пять, если хотите. Все будут рваться в Россию, как сейчас рвутся всякие таджики-узбеки. Я дождусь. Я потерплю.

ГЮНТЕР (не слушая толком): Да-да. Доживем до свадьбы. Садись есть, Элиас.

ИЛЮША (продолжает стоять): Я вернусь в Россию.

ГЮНТЕР (уже жует): Да, дядя шарманщика Непомука Кляйна, дядюшка Фердинанд, служил швейцаром в Санкт-Петербурге у князя… князя… забыл фамилию. (Вдруг спохватился, перестал жевать.) А что, здесь, в горах, тебе не нравится, Элиас? (Обводит рукою.) Здесь небо обнимается с землей. Здесь они встречаются. Это всё равно как берег моря – предел, край земли.

ИЛЮША: Нравится, герр Кляйн. Но я человек равнины.

ГЮНТЕР: Ты кочевник, Элиас.

ИЛЮША: Да, если хотите… из края в край. Варвар в квадрате.

ГЮНТЕР: Не говори так умно, прошу тебя. У меня волосы на голове шевелятся… ты же не инопланетянин, надеюсь? Вот придем в город – я покатаю вас с Магдой на карусели.

ЛЮДО: Лю–дей?

ГЮНТЕР: И тебя тоже, Людо.

КЛАУС: Карррусель.

ГЮНТЕР: Магда спрячет тебя за пазуху, Клаус, и ты тоже покатаешься.

СУВОРОВ: А-аууу.