Мы все умрём. Но это не точно

Нет, она до сих пор была очень и очень грязная.

Выходить отчаянно не хотелось, Гермиона бы ещё потянула время в надежде, что к моменту, когда она откроет дверь, все уже проснутся, и ей не придётся оставаться с Драко наедине, но дверь внезапно распахнулась и в комнату вошёл сам Малфой.

— Сейчас я всё освобожу, дай мне минуту, — быстро проговорила она, избегая смотреть ему в глаза и делая вид, что не может застегнуть юбку. Он тихо затворил за собой дверь.

— Я уже умылся в квартире у Бруно, — Драко встал так, что перегородил ей выход, и без каких-либо лишних слов стянул с себя верх, обнажая подтянутый живот и грудь. — Если ждать, пока ты выйдешь, то можно состариться.

Чёрная футболка небрежно улетела на пол.

— Что ты делаешь? — ошарашенно прошептала Гермиона, не отрывая взгляда от многочисленных синяков и кровоподтёков на теле Драко. Возникло ощущение, что его хорошенько перемололи в гигантском блендере.

— Раздеваюсь, — Малфой звонко щёлкнул пряжкой ремня на брюках и вытянул его из петель. Гермиона растерянно проследила за тем, как он сложил его на тумбу, и испуганно заозиралась. Что он творит?!

— Если ты помыться, то я сейчас… — затараторила Гермиона, на что Малфой снисходительно усмехнулся и задержал кончик языка на разбитой нижней губе, с весельем наблюдая за её растерянностью.

Ох, не в душ он собрался, не в душ… Драко приблизился к ней и запустил большие пальцы за пояс своих брюк с явным намерением их снять. Грейнджер потянула его за штаны вверх, не давая спустить.

— Прекрати! Оденься немедленно!

Она очень надеялась, что их сейчас не было слышно в общей комнате, как потом смотреть остальным в глаза? Афишировать, что между ней и Малфоем что-то происходило, Гермиона совсем не хотела.

— М-м-м, хочешь снять сама? — Драко положил ладони ей на бёдра и погладил их поверх ткани.

— Нет! — Гермиона дрожащими пальцами попыталась попасть крошечной пуговицей на поясе его брюк в петельку. Малфой прижался к её шее горячими губами и слегка прикусил кожу. Она глубоко вздохнула, будто бы кто-то резко перекрыл весь кислород в комнате и, кажется, вслух простонала. Ей бы очень хотелось, чтобы он этого не заметил, но Драко прикусил мочку уха, явно уловив её реакцию.

— Снимай давай свою одежду, — жарко шепнул он ей на ушко и потянул за края свитера. Гермиона испуганно отшатнулась к стене и прижалась спиной к холодному кафелю. В ванной было слишком мало места. Их разделяло не больше двух шагов.

— Нас услышат! — она попыталась найти новый аргумент.

Малфой приблизился и прижал её своим телом к стене, властно подтянув пальцами за подбородок. От этого его жеста по телу пробежали мурашки, а волоски на руках встали дыбом. Он казался сейчас таким сильным и уверенным, словно заявлял права на то, что ему и так принадлежало. И больше всего ей хотелось ему поддаться! Раствориться в нём, передать контроль, почувствовать вкус кожи, скользнуть пальцами по животу, порочно прижаться губами к его соску и сжать зубами, так, как он до этого покусывал её шею… Она стиснула руку в кулак, запрещая себе этот порыв.

Малфой цокнул языком, не одобряя подобную скованность.

— Грейнджер, просто иди сюда, — он склонился и скользнул языком по её губам, Гермиона с трудом вырвалась и отвернула лицо, подставив ему под поцелуй щеку. Вся её кожа горела, а в ушах стоял голос Тео:

«А теперь скрой это… Скрой…»

Драко медленно, со вкусом поцеловал её подбородок, скулу, вновь прикусил мочку уха.

— Малфой, это так не происходит… — промычала она сквозь сомкнутые губы и упёрлась двумя руками ему в грудь, отталкивая от себя, но ни на шаг сдвинуть его не удалось. Какой же он тяжёлый!

— Это именно так и происходит. Двое хотят друг друга, занимаются сексом и живут дальше, — голос Драко звучал завораживающе. Гермиона ослабила руки и прикрыла глаза, позволив себе на секундочку прочувствовать, как Малфой спустился влажными поцелуями по шее. На крохотное мгновенье. Её кожа отзывалась жарким удовольствием, и он определённо знал, какой эффект на неё оказывает. Его руки настойчиво скользнули под свитер, по рёбрам, вверх к груди, и Гермиона поняла, что ещё немного и остановиться они уже не смогут.

— Ты рассуждаешь, как шлюха из борделя! — в отчаянной попытке прекратить это специально выбрала самое крепкое выражение из своего арсенала. И, на удивление, оно сработало.

Малфой остановился и сделал медленный шаг назад, заглядывая ей в глаза.

— Я шлюха? — Драко как-то брезгливо и недовольно скривил рот. — Ты так это воспринимаешь?

Гермиона подумала, что здесь и сейчас явно назревал новый конфликт, словно огромный мыльный пузырь, который переливается всеми цветами радугами и вот-вот лопнет, но остановить неизбежное было уже нельзя.

— А ты как всё это видишь? — пользуясь передышкой, Грейнджер одёрнула свитер и закинула волосы на плечи, максимально от него закрываясь.

Малфой нахмурился, вновь взглянул ей в глаза, сжал губы, будто бы не хотел ничего говорить, но, помедлив пару мгновений, совершенно серьёзно произнёс:

— Я, блядь, похоже, влюблён в тебя, Грейнджер.

Бах!

Сердце перестало стучать. Их мыльный пузырь лопнул. Она забыла, как дышать. Просто ошарашенно смотрела на него и молчала.

На самом деле её изнутри колотила паника. Она просто не знала, что ему сказать. Для этого бы требовалось осознать и разобрать все чувства, сжигающие изнутри, даже те, в которых ей самой себе признаваться не хотелось. Проанализировать их совместные перспективы, которых она не видела…

Если спать, прижавшись щекой к его животу, казалось недостаточно опасной линией, то сказанные им слова точно были той самой чертой. Захотелось беспомощно расплакаться. Зачем он это сказал? Они же могли дальше продолжать проводить время вместе и не озвучивать это никакими словами. Не сказано вслух — значит, этого пока не случилось, а он просто взял и всё испортил! Снова. Малфой опять всё испортил! Или, может, виновата во всём именно сама Гермиона? Это ведь она вчера целовала Нотта. И стоило это того? Сиюминутный порыв, который вырос в непреодолимую преграду из колючей проволоки между ней и человеком, который только что сказал, что влюблён в неё.

Влюблён… А она? Даже если к Малфою у неё, возможно, была симпатия, то что с этим теперь делать? Честно признаться во вчерашнем и сделать ему больно, зато снять груз лжи со своих плеч? Эгоистично, глупо и мелко.

Врать? Сохранить его спокойствие, промолчать и сделать вид, что ничего между ней и Тео не случалось? Смотреть изо дня в день Малфою в глаза, улыбаться и каждый миг знать, что ты врёшь? Её совесть ломала кости в щепки и танцевала на натянутых, воспалённых кишках. Гермиона буквально чувствовала, как от неё самой пахнет гнилью. Так нельзя! Просто не может ему врать. Она печально покачала головой.