Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Гермиона тяжело вздохнула и попыталась подвигать онемевшей рукой, но от неудобного положения та затекла и совсем не слушалась. Ей удалось лишь слегка шевельнуть кончиками пальцев, которые скользнули по чьей-то голой, горячей коже. Она широко распахнула глаза, представляя, как эта картина выглядит сейчас со стороны: обнажённая, прикрытая тонким одеялом и тесно зажатая между двумя голыми мужскими телами. Тихий стон сам по себе сорвался с губ.
Что бы на это сказали родители?
Гермиона осторожно приподнялась на локтях, оглядывая остальных: Тео бесцеремонно закинул ногу на неё, умудрившись придавить сразу их обоих, а Драко спал, раскинувшись рядом. Он выглядел так безмятежно, словно расслабленный ангел, и ему не мешала ни закинутая нога Нотта, ни жёсткий
Он пошевелился и, не просыпаясь, закинул правую руку себе за голову. Взгляд Гермионы непроизвольно замер на Тёмной метке. Это было так неправильно — его бледная кожа, светлые волосы и чёрное, уродливое пятно на руке. Она ему совершенно не подходила. Драко не мог быть одним из тех безумных фанатиков-Пожирателей! Наверняка у него просто не оставалось другого выбора! Конечно, ведь его отец всё решил за него…
Гермиона сжала губы, вспоминая чету Малфоев времён Хогвартса. Да, Драко был невыносимым ребёнком. Его с детства воспитывали в ненависти и презрении к другим… Но всё же сейчас она видела в нём иное. Он мог быть заботливым и надёжным. Хорошим…
Драко спал, открыв рот, и выглядел таким забавным, что Гермиона вновь не сдержала улыбку.
Конечно, Малфой — просто жертва своего отца и предрассудков чистокровных. Глядя на него сейчас, она даже испытала некую жалость, которую тут же попыталась подавить. Теперь ей было понятно, зачем ему понадобилось так совершенствоваться в легилименции — как бы иначе он выжил в обществе безумных психопатов, кровавого маньяка и холодного, деспотичного отца…
Гермиона повернулась на другой бок, взглянув на Тео. Он лежал, тесно прижавшись к ней, и от его объятий было жарко. Она пошевелилась, попытавшись сбросить его ногу с себя, но та была словно высечена из гранита. Тёмные кудри мило рассыпались по лбу. Гермиона медленно поднесла затёкшую руку к его лицу, но конечность ещё плохо слушалась, и вместо того, чтобы аккуратно смахнуть пряди с бровей, она неуклюже ткнула ватными пальцами в лоб. Зелёные глаза мгновенно открылись и сфокусировались на ней.
— Ты что делаешь? — его брови грозно поползли к переносице, а Гермиона не сдержала смешок. Если бы он был змеёй, то наверняка гремучей, и сейчас бы забавно тряс хвостиком, стараясь её напугать. Похоже, Нотт не слишком любил, когда его будили. Она постаралась перестать улыбаться и как-то объяснить, зачем его разбудила.
— Волосы, — прозвучало так, будто бы не только рука у неё затекла, но и язык внезапно стал вялым.
— Оставь, — он крепко подхватил её за талию и прижал ближе к себе, уткнувшись носом в плечо. — Спи, рано ещё.
Гермиона поуютней прижалась к нему и опустила взгляд на его руку. Тёмная метка. Мысли опять пустились галопом. Ещё одна. Зачем Теодор стал Пожирателем смерти? Неужели у него тоже не было выбора? Он же мог бороться, прийти в Орден… Она вспомнила о шрамах на его теле и аккуратно провела кончиками пальцев по неровным буквам на второй руке. Нотту, видимо, сильно досталось. А эта надпись «Предатель» на спине… Возможно, Тео пытался бороться, за что и поплатился? Почему он не обратился к ним? Грейнджер грустно вздохнула, вспомнив, что в Ордене не было ни одного слизеринца, кроме Снейпа. Так же, как им сложно понять её мир, ей наверняка не понять те условия, в которых росли чистокровные… А вдруг Теодор просто не знал, что может найти помощь и друзей? Всё из-за этой глупой школьной вражды факультетов… Она неловко поёрзала, ясно осознав, что мысли не дадут ей снова уснуть.
— Тео, мне нужно выйти.
Он ворчливо вздохнул и убрал с неё свою тяжёлую руку. Гермиона быстро поднялась и поискала глазами одежду. Её платье было порвано, но под руки попалась рубашка Малфоя, которую она быстро накинула на плечи и на ходу застегнула на пару пуговиц.
Теодор сразу же занял её место, разлёгся
поудобнее и стянул с Малфоя одеяло, но потом, видимо, сжалился и уступил краешек, укрыв им его бедра. Гермиона вновь невольно задержала взгляд на полуобнажённом Драко. Когда он спал, то выглядел таким невинным и нежным. Она усмехнулась и свела плотнее ноги. Между ними было влажно и липко. Она вспомнила, что оставила вчера на шее Тео приличный укус, который наверняка сегодня посинеет и нальётся кровью, словно спелая слива.Нет, нежными они все точно не были. Безумными — да. Страстными, одержимыми, сгорающими — да. И стоило признать, ей всё понравилось.
Гермиона толкнула дверь в ванную комнату и решительно шагнула внутрь, но, пройдя несколько шагов, растерянно замерла и огляделась.
Здесь всё было как в номере дорогого отеля. Большая, просторная ванная с кованным металлическим столиком и целым арсеналом средств для купания, панорамное окно, из которого открывался чудесный вид на горы, и невероятной длины раковина из белого мрамора. Гермиона с тоской вспомнила крошечную ванную в своей сгоревшей квартире. Всё же там она чувствовала себя уютнее и спокойнее. Там был её дом. А здесь слишком много всего: ящиков, дверок, полочек, свободного места…
Как они вообще здесь что-либо находили? Вся комната была размером с её спальню, и ей даже показалось, что здесь вполне можно играть в квиддич. Грейнджер пошлёпала босой ступнёй по мраморной плитке, прикидывая в уме, сколько у неё времени в запасе — как ни крути, выходило мало, максимум день.
Малфой говорил, что где-то здесь должен стоять набор зелий первой необходимости, и ей срочно нужно было выпить одно очень важное средство. Хотя она сильно сомневалась, что контрацептивное входило в их аптечку. Гермиона нервно закусила губу — просить или обсуждать это с ними ей было неловко, но Грег неизвестно, когда появится, и времени у неё почти не было. Мерлин, это же так глупо! Тем более после вчерашнего. Это же было и в их интересах тоже… Но только она представила, как ей кого-то придётся неловко просить, подбирать слова, то сразу решила, что перевернёт здесь всё вверх дном, но найдёт это чёртово зелье.
Больше всего в жизни она ненавидела зависеть от кого-то.
Грейнджер подошла к раковине и одну за другой стала открывать дверцы тумбы. В ящиках без преувеличения было всё: разноцветные одноразовые зубные щётки, пасты с разными вкусами, эфирные масла, крема и кусочки мыла в шуршащих упаковках… Наконец, она обнаружила маленький сундучок с зельями. Не слишком надеясь найти нужное, Гермиона перебрала кончиками пальцев пузырьки и к огромному облегчению увидела нужную этикетку.
Она взяла в руки прохладную бутылочку с бледно-зелёной жидкостью и внезапно радость сменилась каким-то тяжёлым и гнетущим ощущением, которому ей никак не удавалось подобрать название. Такое странное чувство, словно острый камешек в ботинке, отдалённо напоминавшее досаду.
Неужели она была не единственной девушкой, кому они показали своё убежище? Как часто приходили сюда другие? О том, что она встала в один ряд с бесчисленным множеством других их партнёрш, Гермионе думать не хотелось, но и стоило смотреть правде в глаза — они все свободные люди. Это был лишь любопытный эксперимент. Не больше. Ни во что серьёзное их связь всё равно не переросла бы, и так даже лучше.
Грейнджер посмотрела на своё отражение в зеркале: губы искусаны, на шее алые следы яростных, безумных поцелуев, которые оставили на её коже Драко и Тео.
Почему-то ей совсем некстати вспомнился Рон.
«Просто делай, что хочется, и не делай того, что не хочется», — говорил он ей когда-то, и она с тоской подумала, что Рональд Уизли ведь был в чём-то прав. Вряд ли он думал, что она использует его слова в такой ситуации. Ох, знал бы он…
Гермиона вновь тяжело вздохнула, подумав, что другим человеком после этой ночи себя не ощущала. Она не стала внезапно какой-то испорченной или грязной версией Грейнджер, а осталась всё той же прежней Гермионой, возможно, только чуть спокойней и довольней. И ей совсем не было стыдно. Да уж.