Мы все умрём. Но это не точно

Маму не оживить, и глупо всё время цепляться за призрак прошлого. Её ничто не вернёт. Но впервые жизни Драко осознал, чего хочет сам. Ему всегда говорили, что и как делать. И только Нарцисса хотела лишь одного — чтобы он был счастлив. И он будет. Потому что это его жизнь.

— Гринграссам нужна свадьба? Удачи тебе и поздравляю с молодой невестой, — Драко склонился к отцу так близко, что смог разглядеть поры на носу, и медленно-медленно произнёс: — Ещё раз нагреешь мой перстень, и я отрублю себе палец. Слышишь меня? Я сам решаю, когда уходить, когда приходить, кого трахать, на ком использовать магию…

— Как ты разговариваешь со старшим?! — голос Люциуса сорвался на фальцет, но сын уже его не слушал.

Отец был стар и слаб. И именно Драко мог им управлять, не наоборот.

От этой мысли на душе стало легко и свободно. Словно поводок порвался, и Малфой-младший смог наконец-то ощутить ветер и скорость своего побега на свободу. Если Люциус захочет сохранить хотя бы видимость влияния, он никогда не воспользуется перстнем.

Ничего не ответив, Драко аппарировал. Домой.

***

Гермиона и Тео сидели за ободранным, скрипучим столом и то ли завтракали, то ли, судя по времени, уже обедали. По комнате гулял прохладный сквозняк. Кажется, Нотт курил и опять забыл закрыть где-то окно. Дышалось легко. Проходя мимо стола, Драко провёл кончиками пальцев по мягким волнам волос Грейнджер, и та лучезарно улыбнулась в ответ. Он взъерошил кудри Теодора, и тот отмахнулся от него, как от мухи. Оба выглядели сонными и расслабленными. По-домашнему уютными.

Малфой не стал присоединяться к ним, а устало прошёл мимо и прямо в одежде завалился на кровать. Встреча с отцом выбила его из колеи. Голова болела. Пульсировало в висках, мелькало тёмными мушками перед глазами. Он прикрыл веки буквально на секунду в надежде, что боль пройдёт, а когда открыл, то оказалось, что проспал кучу времени.

Настенные часы гулко пробили три часа дня, и металлический звон тройным эхом ударил в виски. Сон не помог. Драко приподнялся на локтях, поискав глазами Тео. Тот знал, где в рюкзаке лежали их обезболивающие зелья, но его в комнате не оказалось. Как всегда, змеёныш где-то шатался, когда был так нужен. Зато встревоженная Грейнджер сидела рядом на кровати и нежно гладила Малфоя по волосам.

— Ты в порядке? — тонкие прохладные пальцы ласково смахнули пряди волос со лба, едва коснувшись самыми кончиками горячей кожи.

— Не рассыплюсь, — в горле пересохло, и слова давались с трудом.

— Если ты плохо себя чувствуешь, то мы с Тео можем пойти вдвоём.

Если бы он был сшитым из кусков разных мертвецов чудовищем, то мысль о том, что эти двое отправятся куда-то без него, стала бы живительной молнией. Теодор являлся воплощённым синонимом слова «неприятности», но за него Малфой переживал отдалённо — Нотт обладал живучестью скользкой змеи. Вот чего Драко не мог допустить — так это чтобы с Гермионой что-то случилось. Вдруг она выйдет из дома и её похитят кентавры? Собьёт машина, поразит случайно выпущенная кем-то Авада. Ему казалось, что стоит отвернуться, как её тут же настигнет участь Нарциссы, и никого не будет рядом, чтобы помочь или спасти.

— Мы идём все вместе, — его язык словно распух и присох к нёбу, отчего первые два слова получились нечленораздельными. Он сдохнет сам, но никогда не допустит тех же ошибок, что и отец.

— Отдохни ещё, время есть, — Гермиона наколдовала воды в пустой стакан на прикроватной тумбе. — Я спущусь вниз, посмотрю, где там Тео задержался.

И упорхнула из квартиры, словно светлое виденье. Только в воздухе остался лёгкий шлейф из аромата полевых цветов. Драко втянул носом запах, разбирая по нотам: ромашка, роза, как в теплицах матери, и, кажется, зелёное яблоко. Так пахла его Амортенция. Заходила ли вообще Грейнджер в квартиру или просто ему померещилось?

Малфой закрыл глаза на пару секунд и снова провалился в тревожную дрёму. Ему снилась Нарцисса в их последнюю встречу. Живая. Она сидела на коленях в теплице, подстригала розы, и казалось, что он наяву чувствует запах срезанных, свежих цветов. А потом сон рассеялся, и образ матери исчез, как туман.

Драко ненавидел, когда она ему снилась. До её гибели всегда казалось, что смерть — это что-то, что случается с другими. Некролог в газете, сухая новость по радио. Он никогда не думал, что его близкий человек переступит дверной порог, и ему не доведётся больше услышать родной голос. Каждый раз просыпаться и осознавать, что мамы больше нет, было подобно пытке.

Малфой сел на кровати и провёл ладонью по лицу. Его лоб был мокрым, как от лихорадки, вся футболка пропиталась холодным потом, а на чёрную ткань налипли мерзкие белые кошачьи волоски. Он с усилием встал с кровати и, словно старый дед, прошаркал на кухню. После сна стало полегче, но чтобы полностью привести себя в форму, Драко всё же принял пару таблеток из аптечки и запил остатками тонизирующего зелья. На языке остался настойчивый привкус шалфея, словно он глотнул концентрированного ополаскивателя для рта. Странный коктейль, конечно, но для похода в «Изнанку» нужно было привести себя в форму.

«Изнанка». Это был один из нескольких тайных баров, известных в кругу тёмных волшебников. Его организовал Эдриан Пьюси после того, как лишился руки в первый год войны. Девятнадцатилетнего инвалида списали в утиль, но он решил вгрызаться в эту жизнь зубами.

Эдриан нашёл неприметное помещение, вложил в охранные и сдерживающие чары половину своего наследства, и в итоге получилось относительно спокойное место со сверхстрогими мерами осторожности. Амулеты, реагирующие на компоненты Оборотного зелья воем сирены, антиаппарационный барьер, в том числе, подавляющий порт-ключи, артефакт, усложняющий использование магии. В «Изнанке» каждый мог выпить стаканчик-другой и не опасаться, что в спину прилетит Авада. Славное место.

Драко специально не стал сдавать этот адрес аврорам, даже из каких-то сентиментальных побуждений, но Теодор был настойчив и, в конце концов, он ему уступил. Идея, что окружение Долохова надо ослабить, была разумной. Малфой сам очень сомневался, что аврорат в том упадке, в котором находился сейчас, способен провести полномасштабную операцию по задержанию более пятидесяти тёмных волшебников за раз. Поэтому стоило выцеплять их группами. Не можешь съесть пирог целиком — разрежь его на куски.

Драко подошёл к шкафу и скрипнул старыми дверцами. Ну, конечно — Альбус. Белая мохнатая тварь спала прямо на его полке с идеально выглаженными тёмными рубашками и даже ухом не шевельнула, когда дверца открылась. Малфой резким движением выдернул одну рубаху, и в воздух взметнулся вальс белых шерстинок.

Ублюдский кот. Почему Грейнджер не могла притащить чёрное животное? А лучше лысое. Драко представил, как они с Теодором будут аппарировать на собрания Пожирателей смерти в своих жутких масках и мантиях, покрытых кошачьей шерстью. Очень грозные и очень страшные. Не подходите к нам, или наш кот залиняет вас до смерти. Хотя с аллергиками этот приём вполне мог сработать…