Мяч круглый. Испанский дебют

— Точно, вспомнил. Хороший вратарь, только ломался часто. А квартиру… вон сами пока по гостиницам.

— Лобановский ведь вчера что-то по телефону говорил, — вставил Нетто.

— Агностик-то? Говорит — приедем на новоселье, но что-то не очень верится. Быстро слишком, ещё и результатов показать не успели, — помотал головой Аркадьев.

— А это не результат — три очка на выезде?

— Это Арисага. Сами без него — ноль без палочки. Очень слабая физическая форма у команды. Тренироваться и тренировать. Ладно, привезём — покажем твоего Роина Тишкову. Его же идея — вратарская школа, вот пускай… Не самый плохой вариант. Берём. Купи ему билет, Андро.

— Уже взял. Ну, пойдёмтэ — вон целых пять корреспондентов караулят.

Глава 14

Событие двадцать второе

В России открыт закон сохранения коррупции:

Коррупция ниоткуда не появляется, никуда не исчезает, а только переходит из кабинета в кабинет.

Пётр Миронович Тишков, переговорив с Лобановским, достал шашку, наточил, и… заговорил сам с собой.

— Не, ну попаданец, я или не попаданец? Они все хитрые…

Потому шашку в ножны взад вложил и сел под сенью яблонь у себя в саду. Ждун.

Так всегда надо. И красный, и правительственный телефон орали, не прекращая, минут десять. Так хотелось дохромать и обматерить звонарей — но держал настоящую мхатовскую паузу.

Смолкли телефоны. Приехал взмыленный подполковник КГБ с просьбой срочно связаться с Циневым. Ну, теперь уже невежливо. Не по Станиславскому. Как там: «Не верю! Не верю, что в буфете кончилась водка».

Снял слоновую трубку с гербастого телефона.

— Кодовое слово? — вопросил оператор.

— Аркадий Гайдар.

— Соединяю с Председателем КГБ СССР.

— Ты чего не отвечаешь?! Я же старый и нервный.

— Паузу держал, — честно признался Тишков. Всегда по возможности нужно говорить правду.

— Какая ты сволочь! — рыкнул и вправду нервный и матершинный Цинев.

— Какая я сволочь? Ну да — я редкая сволочь.

— Шашку достал… Войска Среднеазиатского военного округа в Кутаиси вводить собрался? — вздохнули там, в Первопрестольной.

— У меня даже Жуков есть. Зачистим, как Одессу. Как та операция называлась?

— «Маскарад».

— Нет. Не те времена. Второй кровавый «Маскарад» не нужен. Но с организованной преступностью в Грузии нужно покончить, а то эта зараза перекинется на всю страну. Ты, Георгий Карпович, раз звонил, то чего-то хотел. Давай, сначала я тебя послушаю.

— Если сейчас туда сунуться, не подготовившись, то они просто в Тбилиси или Ростов переедут, а то и в Москву.

— Ну… да. Так и будет. А вот почему нельзя было за несколько лет подготовиться?

— Так ведь политика. Брежнев грузина любил, потакал…

— Да, это риторический был вопрос. Я всё понимаю. Теперь-то план хоть составили?

— Нет. Ничего ведь не изменилось. Шелепин звонил, умолял «гуманнее» подойти. Думал, тоже шашку вынет, а потом понял: не хочет ссориться с Кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС Мжаванадзе. Собирает вокруг себя преданных людей. Ему ведь почти не на кого опереться.

— Как вот таким людям доверили страной руководить? Это не я сказал, это Маша так меня ругает.

— А по делу есть чего?

— Есть. Ты вот трезвонил — а я сидел, думал. Переговори с Подгорным. Пусть он напишет указ о награждении Шеварднадзе Эдуарда Амвросиевича орденом Дружбы Народов и в Москву на награждение вызовет.

— Точно… Редкая ты сволочь, Пётр Миронович. Понял дальше. Хватаем — и сыворотку правды. Обо всех его собственных делишках, да о больших делах клана Василия Мжаванадзе поспрошать, — хохотнула нагревшаяся в руке трубка.

— Ну, может, и так расскажет. Ясно ведь — вышка светит. А так — лет семь пообещать, да в газетах пропечатать, что делегация СССР улетела в Гавану, и он там. Пусть в Грузии спокойно спят. Я думаю, сам найдёшь причину главу их КГБ вызвать. Подготовка там к какому мероприятию, или ещё чего.

— Звание присвою очередное.

— Нормально. Подожди… опять только Подгорный. Тогда его нужно вводить в курс всей операции. Не-ет. Ещё кому шепнёт. Давай другой вариант. Наоборот — поругать вызови. Типа, что у вас там происходит! А то неправдоподобно: ЧП — и всё тихо.

— Да уж понял, не дурак. Голова ты, Петро. На пенсию буду уходить — тебя предложу на Комитет.

— Да ты что, Карпыч?! Побойся бога, камня на камне в стране не останется. Ладно. Я вот Тарасову позвоню, который министр автомобильный. Пусть едет в Чехословакию — нужно с ними договориться, чтоб купить, или просто забрать все документы на «Татру». Сколько можно с этой «Колхидой» мучиться?! Ну, это уже мои дела. КГБ тут не нужно. Всё, бывай, товарищ Цинев. А! Стоять! Бояться! Нужно же отвлечь Василия. Я б на твоём месте распустил, пожалуй, слух о какой-нибудь тотальной проверке КГБ Молдавии, и начинал к ней готовиться — народ собирать со всего Союза. Учения у погранцов и дивизии Дзержинского проводить. Пусть грузины думают, что их это не касается.

— О как… Принимается. Я, правда, просто хотел учения провести — но так даже лучше. Вот не зря до тебя дозванивался.

Как и сказал, после звонка Цинева Тишков набрал Александра Михайловича Тарасова — Министра автомобильной промышленности СССР.

— «Татру»? В целом, получить документацию — не вопрос. Но не из бумаги же делать машины! Пока будет производиться замена модели на конвейере — промышленность и сельское хозяйство останется без грузовиков.

— Во-первых, что у них там за объёмы? Давайте поскребём по сусекам и купим тысячу «Сканий» или «Магирусов», они наработают больше, чем весь годовой выпуск Кутаисского завода. Да и вообще, на кой пёс нужны такие грузовики?! Остановите производство, платите людям деньги только за помощь в переоснащении и переход на новую машину. Страна вам только спасибо скажет. Лучше не иметь машин вообще, чем иметь такую. Половину — сразу на запчасти и на прикол! С остальными больше мучаются, чем ездят. Попробуйте договориться сначала о сборке «Татр» из чешских запчастей в Кутаиси, а машины распределяйте армии. Пусть принимают каждую по несколько дней, проверяют каждый сраный болтик, и не подписывают акт приёмки, пока грузины языком не вылижут все недостатки. И начинайте строить там дома-гостиницы для вахтовиков. Возьмите на заводах в России лучших сборщиков предпенсионного возраста, и туда — обучать местных. Директором — русского. И всех замов — тоже. Охрану у КГБ попросите — их бывших сотрудников, ушедших на пенсию. Наведите на этом заводе порядок! И прошу считать это прямым приказом! При малейшей проблеме — звонить сразу мне или Циневу. Я его предупрежу. Да, и разгоните там конструкторский отдел. Пусть чехи снаряжают команду в долгосрочную командировку и мудрят, а мы к ним целый выпуск МАДИ, или кого там, прикомандируем. Как они чего новое придумают — сразу забирать чертежи. А людей из бюро — вон в Миасс, пусть придумывают, как «Уралам» кабину и кунг хороший под северные условия сделать, раз больше ничего не умеют. Дайте квартиры — не нужно на ровном месте национальную рознь устраивать. Или дома вон у Макаревича закажите. Всё, Александр Михайлович, до свидания. Держите меня в курсе.

Событие двадцать третье

— Доктор, меня покусала собака!

— К сожалению, ничем не могу помочь. У нас сейчас нет никаких препаратов!

— Ну сделайте хоть что — нибудь, ведь нельзя же это просто так оставить!!

— Ну, ладно, ищите, ловите, приводите. Я ей морду набью!

Валерий Лобановский сидел в своём небольшом кабинетике в новом тереме на берегу Алматинки и перебирал ворох бумаг. Это в аналитическом центре сделали перевод статей о «Боруссии» из Дортмунда. До этого знал, что те три года назад взяли Кубок обладателей Кубков, побив в Глазго «Ливерпуль» — это был первый и пока единственный немецкий трофей. Сборная — вполне себе на уровне, а вот клубы… то ли слабоваты, то ли не могут настроиться на решающие матчи. Вырезки из газет и журналов сообщали о «Боруссии» всё, что угодно, кроме нужной информации.

Вот как относиться к этой статье? Какая от неё польза? Статья была из венгерского журнала «Kepes Sport».

Вчера завершилось удивительное Рурское дерби. Читатели, конечно, осведомлены, что Рурских дерби много. Рур — это огромная область на западе Германии, где базируются десятки клубов, в том числе и из Бундеслиги: дортмундская «Боруссия» и «Шальке». В отличие от других известных противостояний, их не разделяет классовая ненависть, а объединяет желание быть главными на своей территории. Рур — промышленный регион. «Шальке» исторически поддерживали шахтёры, «Боруссию» — сталевары. Однако сегодня это противостояние превратилось в битву целых городов: Дортмунд против Гельзенкирхена.