Мягкая игрушка Sectumsempra

И ещё один очень неприятный момент - его в любой момент, даже самый интимный, может вызвать Малфой, хоть из-за пустякового дела любого, раз была договорённость.

А вот это уже никуда не годилось.

А тут… Гарри - живой, непосредственный в выражении чувств, хоть и ненормативной лексикой, горячий до того, что таковым не может быть даже желанный девственник, краснеющий при раздевании порою месяц, если не больше, как некоторые.

И дались Северусу эти скромники! Во-вторых, здесь нет Легиллимента, значит, не надо держать блок, а это, к слову, тяжело для Окклюмента.

– Решено - я не буду аппарировать завтра к Бэллатрикс и ловить девственников. Меня вполне устраивает Гарри… пока он чисто вымыт, а там посмотрим. В конце концов, держать блок по несколько часов на протяжении двух дней подряд - это же какая голова должна быть дубовая. Вернее, железная.

Итак, по Каминной Сети попадаю в имение Малфоев, отдаюсь один - о, всего лишь один раз!
– Люциусу, а затем начнётся самое интересное.

– Под предлогом того, что мне нужно осмотреть анус и прямую кишку мистера Поттера - да, прямо ткну Малфоя носом в зеркальце - проверить его честность в отношении Гарри, не порвал ли он его снова, а Люциус не пойдёт за мной смотреть, как надзиратель в тюрьме за заключённым и врачом. Он не будет смотреть, как я залезаю в самые интимные, сокровенные места его «мягкой игрушки», а в это, отпущенное нам время одиночества, предаться самой горячей любви в столь милых объятиях… бывшего неловкого ученика, разумеется, в роли топа - Гарри же понравилось в первый раз, значит, понравится и в остальные. Хорошо, что опыт подобного рода я ещё не растерял.

– Только надо быть с ним предельно нежным и ласковым, тогда он позабудет про мой нос и тонкие губы, которые будут осыпать его поцелуями.

И даже, если Гарри вдруг закричит вопреки моему совету, предназначенному для обмана Люциуса, от несдержанного восторга, то последний подумает, что это я зверски доставляю неслыханную боль своим «страшным» зеркальцем и даже своими «ужасающими» одноразовыми маггловскими перчатками. Нет, Люциус не заглянет в нашу, хоть на полчаса, спальню из-за пресловутой брезгливости.

– А если вдруг войдёт, то скажу, что воспылал мгновенной похотью к его «мягкой игрушке».

Гарри же он за человека со склонностями, предпочтениями и страстями не считает…

Всё, решено, а девственники Бэллатрикс и Лорда подожут своего часа… да и лучшего времени.

Снейп считал, что его слово твёрдое, как кремень, как говорило bonmot, твёрже гороха… пока на ум не пришёл снова не насыщаемый из месяца в месяц Аконитом злобный, хоть и домашний, оборотень. Но день необходимой варки зелья выдался таким насыщенным - полдня Северус ожидал решения Уизенгамота по делу о жестоком обращении лорда Малфоя с несовершеннолетним, а узнав, решил доставить юношу себе и устроил дуэль за мальчика.

А тот в итоге… отказался от единственного своего укрытия от глаз Лорда - Хогвартса, сказав, что его всё равно будут иметь в анал, и пусть бы он жил в гриффиндорской башне, но… хоть изредка вынужден был бы навещать с известными целями своего спасителя, такого некрасивого зельевара. Пить афродизиак ради Гарри так не хотелось! А желалось, чтобы всё было по-настоящему, в истинной реальности.

И Снейп, после всех приключений дня оказался в непосредственной близости от Лорда, и нужно было держать мощнейший блок. А Лорд Волдеморт даже и не пытал его фирменным Crucio, так, для развлечения - Волдеморт не любил разнообразия и изысков. А Северус в итоге попал в постель аж с двумя, пока что чистыми, даже не потными мужчинами…

Мэнор-то ещё не прогрелся окончательно, а только начал согреваться. Всем было холодно нагим, но они быстро восполнили этот недостаток более чем активными фрикциями.

Правда, вот Люциус до сих пор либо ни разу не предлагал, либо стеснялся Северуса, предложить своей мягкой игрушке пососать себе, а так, по «очереди», в которую они все пристроились, было даже не столь уж и непристойно. Правда, рукам Северуса досталось на орехи.

Так считали все. А Гарри молил Господа и благодарил Его за то, что ему никто не догадался сунуть хуй в рот. Поттер же был в этом отношении столь любимым профессором девственником. Он знал о таком виде «извращений» опять же от уличных мальчишек, которые кричали Поттеру:«А ну-ка, Потти-дурачок, отсоси мне!», а когда юноша спокойно спросил, что это значит, ему также спокойно и даже в некоторой степени доброжелательно, с некоторой степенью сочувствия, доступно, на уличном сленге, объяснили - ну не дурачок ли!

Но помыться зараза Люциус так и не дал, а Гарри был потным, как мышь. Так и сидел Гарри, постепенно обсыхая, между чистыми - в его ванной мылись, суки!
– двумя полностью одетыми в мантии и рубашки с брюками под ними, мужчинами, в одних только грязных трусах, бывших на нём в день похищения. Милорд, правда, выдал тогда новые трусы какой-то странной формы, больно врезающиеся в задницу, вот и пришлось их с тех пор носить. Туалет был отдельным от ванны, как у Дурслей, так что этой радости его Люциус не лишил.

Гарри было до жути холодно в маленьких, обтягивающих трусняках в полу-протопленной зале Большой Столовой Зале, где в четырёх каминах догорали дрова, превратившиеся в пепел.

Наконец, наевшись, Люциус вспомнил кое-что забавное, как ему показалось, из времён своей весёлой юности, и решился:

– Завтра, Северус, я имею тебя стоя. Это, конечно, не очень удобно и всё такое, но ты вставляешь свой член в глотку моей мягкой игрушки. Знай только, что в… этом ты будешь первым. Это твоё право, причём неотъемлемое.

Испробуй новые ощущения - наверняка, со своими девственниками ты этот, в сущности, простой фокус, не проделывал. Ну как тебе моя идея?

– В рот? Мне? Но я не чистил зубы и ваще рот с тех пор, как попал к тебе, сраный Люциус-вжопулюб!

И профессор Снейп чистым хуем залезет мне, как ты сказал, скотина, в глотку?!

– А ну-ка возьми свои слова обратно! Моя… мягкая игрушка.

– Нет! Только не это, юноша ещё укусит меня со злости, а мне мой член дорог, как я сам себе. Он мне ещё пригодится у Бэллатрикс или Долохова в одной из роскошных, не то, что у тебя, Малфой, спален.

– Моя мягкая игрушка, если её хорошенько приструнить, чем я и займусь уже непосредственно сегодня после обеда, хороший, спокойный мальчик.

И Люциус сделал такое движение, словно хочет погладить Гарри по голове, на что тот только огрызнулся, но укусить за руку не посмел.

– Видишь, какой домашний?
– продолжал глумиться милорд.

– Если уж милорд распорядился… таким образом и решил унизить нас обоих, то ради целостности твоего зада, которое я, разумеется, проверю сегодня же вечером после ваших с Люциусом послеобеденных «бесед»… То я вымоюсь особым цветочным шампунем, а опыт в подобного рода делах есть даже у меня, Люциус, я ведь не всё время с девственниками провожу, у меня бывали любовники и во сто крат более опытные, чем даже я сам.

– Но учти, Люциус, если ты опять после своего богатого обеда - к слову сказать, меня не ждите - порвёшь Гарри, я ещё о-о-очень усиленно подумаю насчёт выполнения твоих глупых, подростковых желаний, вдруг вспыхнувших вновь. Я сделаю то, что ты хочешь, только ради Гарри, как ни глумливо это звучит для первого раза. Но не жди от нас минета с проглотом - я кончу прямо на тебя, в знак наказания, хоть и малого, за издёвку.

Глава 12.

… На следующий вечер, уставший, как собака, от варки странного, ещё не опробованного афродизиака, которому нужно было настаиваться аж целый лунный месяц, Северус нашёл в себе остаток физических сил, чтобы вымыться душистым гелем, а член обмазал… на пробу ненастоявшимся афродизиаком - а вдруг сработает? Тогда будет не так противно сосать его.