Мягкая игрушка Sectumsempra

А теперь держись, возлюбленный мой мальчик. Я сделаю тебе минет.

– А ты не брезгуешь моим хуем, Северус? Он же грязный, как Аццкий Сотона.

– Нет, нисколько. Я же люблю тебя, - наконец-то нашёл в себе силы признаться зельевар.

Гарри от такого ошеломляющего признания широко распахнул и без того большие ярко-зелёные глазищи, пьяные от счастья, переполнявшего их.

– Только уговор - не кричи, а то твой хозяин будет зол на нас.

– Да он давно уже дрыхнет. Вот, прислушайся, какого храпака даёт.

– И правда. Сморило бедненького, - тихо рассмеялся Северус.

Северус вобрал в рот член подростка целиком, так, что тот упёрся ему в глотку и сделал несколько сосательных движений. А потом выпустил пенис изо рта.

Раздался разочарованный, всхлипывающий, с трудом подавленный стон, в котором явственно слышалось отчаяние.

– Я сейчас. Я вернусь, обещаю.

Потом он снова вобрал нежную плоть в рот, не забывая сосать головку.

И Северус вобрал целиком член Гарри, чем поверг того в сладкий стыд. Потом выпустил, облизал головку с выступившей двумя-тремя каплями такой ароматной солоноватой смазки, провёл языком по уздечке, дунул слегка на щеки сокровища, а после облизал и их, снова вобрал пенис так глубоко, что пропустил в глотку.

Это занятие было привычным Снейпу, и он был настоящим мастером минета. Юноша извивался от наслаждения. Но каких же чертовских усилий стоило ему молчать!

Тем временем Северус снова выпустил член Гарри и начал рисовать на стволе влажным, шершавым языком непонятные юноше алхимические символы.

Когда Гарри почувствовал, что вот-вот взорвётся, он буквально вырвал «конфетку» изо рта Северуса, прижал член к бедру и фонтанировал так долго, что профессор был в изумлении.

Гарри явственно застонал.

– Тише! Разбудим Люциуса и достанется нам обоим.

– Да он дрыхнет, что его, бля, и при желании не добудишься.

– Тогда продолжим в ванне. Ты не против?

– Но эти чёртовы Сигнальные чары не дадут мне войти в ванную.

– Но с тобой же буду я. Я не раз принимал душ в твоей ванне и ничего. И вообще, я разочарован в тебе, Гарри. Я и не знал, что ты такой трус.

– Гриффинорцы ничего не боятся! Я пойду с тобой!

– Только держи меня за руку.

Они вошли в чистую, едва ли не вылизанную языками домашних эльфов ванну. Северус наполнил её тёплой водой и усадил внутрь Гарри, а потом залез сам.

… В этой позе нельзя было целоваться, зато удобно ласкать живот, пах, нежную внутреннюю поверхность бёдер и ягодицы партнёра.

Теперь, когда ноги юноши потеряли вес, он с удовольствием закинул их на плечи любимому. Северус сразу стал совершать сильные фрикции, так, что вода сгонялась в волны, часть которых перехлёстывала через края ванны и шлёпалась на кафельный пол. Но кончить им в этой замечательной позе была не судьба.

– Прости, любимый, но я так чертовски устал!
– взмолился Гарри, - Я же голодня персидская, значит, слабак. Но мне очень понравилось, веришь? Я даже не знал, что можно трахаться в воде.

– Да, Гарри, верю полностью и безоговорочно. Это ты прости меня за то, что я затащил тебя в чёртову ванну.

Знай, что хоть я и здоров и почти сыт, но после трёх половых актов тоже подустал. Сейчас я вылезу, оботрусь, потом вытащу тебя и тоже высушу, правда, тем же полотенцем.

После высушивания Северус спросил:

– Сам дойдёшь до спальни? А то там моя волшебная палочка под подушкой. Хочу приободрить тебя Enervate.

– Конечно, дойду.

– Ну же, всё хорошо. На, попей воды и засыпай. Сегодня осмотра не будет, ведь с тобой был я, а мне предстоит уволочь в ближайшую спальню Люциуса и тоже поспать. После трёх соитий…

– Северус, а почему ты говоришь о трёх трахах?

– Да потому, что меня в начале ночи имел Малфой. Ну и память же у тебя, парнишка!

Я оставлю свою одежду у тебя в кресле, а утром оденусь. Идёт?

– А ты куда? Оставляешь меня наедине с этой падлой?

– Я ухожу спать в одну из ближайших спален, чего и тебе желаю, в смысле, поспать, а Люциуса уложу рядом, хоть он чертовски храпит. Но я так устал, что просто провалюсь в объятия Морфеуса и просплю до утра.

Mobilicorpus!

И тело хозяина имения послушно поплыло впереди Снейпа.

… Северус ног под собой не чуял от усталости, множественного секса, трёх оргазмов и левитирования Люциуса на второй этаж, поэтому он лёг и быстро, крепко заснул.

Проснулся он так резко, будто его, как котёнка, вытащили из ведра с водой. Вдобавок ко всему, он сильно вспотел во время сна и залез в ванну под душ смывать пот. Вода сразу освежила его, а уж когда он растёрся банным полотенцем, мысли его окончательно пришли в порядок. Малфой спал на животе и поэтому не храпел.

– Счастливчик,– подумал профессор, - Будет отсыпаться если не до ланча, то до полудня точно, когда в Мэноре завтракают. А мне нужно одеваться, отправляться в Хогвартс на завтрак, хотя есть совсем не хочется, после вести пары, а вечером, во время отработки у нерадивых студентов, проверять дурацкие эссе, напрягая и без того усталые мозги, а уж совсем потом опять к ненасытному Малфою.

Одна лишь приятная вещь мне предстоит - поцеловать в щёчку спящего Гарри. Сегодня осмотр не нужен, ведь я растянул его по всем правилам. Значит, и будить незачем.

… Люциус проснулся в гостевой действительно около полудня, постель была измята, словно на ней спали двое.

– Ничего не понимаю, - сказал он, а потом тоже отправился мыться.

Полотенце почти просохло, только почти, и Люциус, будучи отнюдь не глупого десятка, догадался, что и измятая постель, и не до конца высохшее полотенце - следы пребывания Северуса.

Глава 22.

Малфой отменно, со вкусом, неторопливо позавтракал и хотел было завалиться если и не поспать, то просто полежать после завтрака, но вспомнил предыдущую ночь почти целиком, до того момента, когда его сморил сон на грязной постели мальчишки.

– Я отомщу тебе, негодная скелетина!
– прошептал он и отправился к уже проснувшемуся, но ещё голодному Гарри.

Люциус и думать не хотел, что сам позволил своему любовнику заняться сексом с мягкой игрушкой. Он сделал самый оскорблённый вид, что всё произошло против его воли.

Птички в галерее разгалделись на сотню голосов, ведь был день, а они чувствовали его, даже не видя дневного света.

– А, не спишь, голубок?
– злорадно констатировал хозяин имения, - Небось, голодный?