Мятеж в империи

— Иван Макарович, дорога перекрыта! — выкрикнул сидящий рядом подпоручик.

— Оружие к бою! — ответил я и немного снизил скорость. — Надеюсь, они не откроют огонь пока мы не остановимся.

— У них красные банты на шинелях! — мрачно заявил капитан. — Человек двадцать охраняют подступы к городу и одна пулеметная точка, — продолжил он и криво усмехнулся: — Дураки, как можно пулемет ставить прямо на дороге?

Действительно, за бревном, лежащим поперек дороги, стоит телега, напоминающая тачанку. Мешки с песком разложены по обе стороны дороги и предназначены по замыслу эсеров, а это именно они, для огневых точек. Честно говоря, укрытие так себе, но миновать импровизированный пропускной пункт или как он там позиционируется — невозможно.

Нам на встречу, с винтовкой в руках, вышел солдат и поднял вверх руку, призывая остановиться. Не доезжая до него пару метров, я нажал на тормоз и стал ждать, что произойдет дальше. Из-за мешков с песком выглянуло по трое солдат с каждой стороны, один что-то сказал и плюнул в нашу сторону принялся скручивать самокрутку. К телеге с пулеметом подошли двое бойцов, но за оружие браться не подумали. Еще несколько человек сидит возле горящего костра и им что-то зачитывает какой-то парень в кожаной куртке.

— Ба, да к нам господа офицеры пожаловали! — усмехнулся солдат с бантом, подойдя к двери машины. — Братцы! — обернувшись, крикнул он, обращаясь к своим сослуживцам: — Туточки одни ваши благородия! Их сразу к стенке или сперва допросим?!

— Петро! Не спеши! — раздался окрик от костра их предводителя в кожаной тужурке. — Документы проверь сперва!

— Да, Петро, как думаешь, это сойдет за наши бумаги? — хмыкнул я и направил на бойца револьвер.

— Не балуй! — презрительно ответил тот. — Красных эсеров пуля не возьмет!

— Ты дурак, братец, — не выдержал капитан, который автомат на него навел. — Неужто забыл, что пуля — дура?

— Заорешь — стреляю между глаз, — предупредил я. — Делай вид, что изучаешь бумаги.

— Да пошли вы… — нецензурно выкрикнул тот и попытался передернуть затвор у винтовки.

Выстрелить я не успел, поручик, из второй машины, появился как черт из табакерки, нанес короткий удар рукоятью револьвера в висок эсера и прокричал:

— Руки вверх! Всех положим!

Прозвучала короткая очередь из автомата по направлению к установленному пулемету. Я резко вдавил педаль газа и мерседес послушно рванул по направлению к лежащему бревну. В тормозах уверен, удалось остановиться в паре сантиметрах от преграды. В данном месте мы оказались в слепой зоне от бойцов, расположившихся за мешками, да и ничего они предпринять не успели, все слишком быстро произошло. Нас еще и прикрывают автоматные очереди офицеров из сопровождения, не дающие противнику начать ответный огонь. И тем не менее, сопротивление нам попытались оказать. Солдаты, сидящие у костра, похватали винтовки, кто-то пару раз выстрелил, двое попытались занять место за пулеметом. Пришлось открывать ответный огонь и патронов мы уже не жалели. Автоматы в деле — страшная сила в это время, когда в ответ стреляют из винтовок.

— В кожанке живой нужен! — проорал я, понимая, что в такой перестрелке из эсеров может вообще никто не уцелеть.

Сколько продолжалась схватка? Минуты две, три? Успел расстрелять боезапас в револьвере, когда пальба оборвалась. Бой вышел скоротечный, жаль молодых парней, которых положили, но тут стоит выбор: или ты или тебя. Настроения нет, следует поторопиться, пушечные разрывы не смолкают.

— Блин, да сколько же у них снарядов? — подошел ко мне капитан и головой покачал. — Палят без перерыва, хотя, в этом есть и обнадеживающие вести.

— Какие? — мрачно поинтересовался я, наблюдая, как Анзор что-то пытается у раненого разузнать.

— Я эсеровский комиссар, меня сам товарищ Чернов в Новгород отправил, офицерское ты отрепье, — прошептал раненый.

Парень не жилец, ему никто не поможет, это с первого взгляда вижу. Пробито легкое, кровавая пена на губах. Нет, будь здесь операционная, то за жизнь можно побороться.

— Стреляет из пушек кто и куда? — вопрошает мой советник.

— Да пошли вы, — презрительно ухмыляется тот. — Мои боевые товарищи отомстят за… — голова у комиссара дернулась, глаза закатились, дыхание прервалось.

— Черт! — ругнулся, поднимаясь Анзор. — Иван Макарович, что делать будем?

— Про бойца на дороге не забыл? — кивнул я себе за спину. — Наверное уже в сознание пришел.

— Проверю, — кивнул мой помощник и пружинистым шагом направился к стоящему на дороге автомобилю.

— Ваше высокопревосходительство, что с оружием делать прикажете? — поинтересовался капитан.

— Пулемет грузите в одну из машин и сразу его установите так, чтобы стрелять через заднее стекло, — ответил я, потом посмотрел на валяющиеся винтовки и чуть пожал плечами: — Остальное бросить, нет времени, да и места.

— Гм, ваше высокопревосходительство, а с погибшими мятежниками как поступить? — уточнил у меня капитан.

— Надеюсь, местные жители их похоронят, — ответил я и направился к Анзору.

Петро в себя пришел, очумело головой трясет, с надеждой смотрит в сторону бывшего пропускного пункта и молчит.

— Последний раз спрашиваю, — зло проговорил мой советник и достал из кармана нож, — кто палит из пушек? Сколько ваших в городе? Что, черт возьми, происходит?

— Кончилась власть императрицы и богатеев, — выдавил из себя Петро. — Все теперь общее и для народа!

— Бабы тоже общие? — усмехнулся я. — Кстати, комиссар-то у вас одет был в офицерские сапоги, тужурку хорошую, чего у тебя-то на ногах обувка хреновая?

— Всем еще не хватает, — нахмурился тот.

— Ты про баб? — оскалился Анзор.

— Про кожаную куртку, — шмыгнул носом Петро.

Черт, молодой же парень, двадцати лет нет. Что теперь с ним делать к стенке ставить? Мой советник в задумчивости на меня посмотрел, словно мысли прочел. Понятно, что задурили молодежи голову, посулили красивую жизнь. А как ее достичь скромно умолчали.

— Петро, если ответишь на мои вопросы, то обещаю сохранить тебе жизнь, — медленно проговорил я.

— Ты знаешь, кто перед тобой стоит? — кивнул в мою сторону Анзор.

— Не-а, — чуть пожал плечами солдат и поморщился, потянувшись к ссадине на виске.

— Наместник Урала, наследник царя Тартарии, — пояснил парню мой советник. — Слышал?

— Приходилось, — вновь шмыгнул носом Петро.

— Вопросы повторить или сам ответишь? — уточнил я.

Уточнять кое-какие моменты приходилось, в целом он нам поведал следующее: В Новгородском гарнизоне давно ходили недовольные разговоры о текущем состоянии дел. Появлялись листовки, агитировали записываться в боевые дружины, которые в скором времени начнут бороться за светлое будущее. Каждому кто вступит выдавали по пятьдесят копеек, обещая, что когда в стране произойдет смена власти на народную, то богатства дворян, чинуш, промышленников, купцов и фабрикантов поделят честно среди народа. Солдаты таким предложениям радовались, а офицеры закрывали на все глаза, решив не вмешиваться в революционное движение. Несколько дней назад появились трое комиссаров от товарища Чернова, которые и организовали захват власти в городе. Офицеров согнали на гауптвахту, тех, кто попытался сопротивляться — расстреляли. Полковника, командовавшего гарнизоном, убили первым, придя к тому на квартиру. Солдаты повязали красные банты и захватили телеграф, почту и телефонную станцию. Провозгласили Новгород свободным, а потом разбили гарнизон на боевые отряды и каждому поставили ту или иную задачу. Их группу послали охранять подступы к городу, усилили пушкой, но вчера ту спешно перебросили к вокзалу. Ждали какой-то поезд с военными, собиравшимися устроить штурм города.

— Больше ничего не знаю, — заключил Петро.

В общем и целом — расклад понятен. Произошло стандартное головотяпство офицеров, прошляпивших революционные настроения в гарнизоне. Но, черт побери, куда смотрели остальные власти и в том числе жандармерия? По словам солдата, часть полиции нацепила красные банты! Судьба градоначальника, губернатора и остальных высших должностных лиц Петро неизвестна. Ходили слухи, что всех к стенке поставят.

— Иван, что с ним делать? — кивнул на пленного Анзор.