Мыловарня леди Мэри

Пока не пришел Трофим, я в нетерпении стучала палочкой по кабинету. Жених мой, чтоб ему пусто было, позволил пользоваться святая святых делового мира днем, пока он отсутствует по долгу службы, когда увидел, как я корплю над документами в столовой.

Черт возьми, как же мне для ведения учета не хватало хотя бы калькулятора! И, несмотря на весь свой опыт работы с бумагами, я возненавидела расходные книги. А ведь сначала пыталась даже наладить двойной учет, прогрессивный. Но буквально через месяц плюнула на это дело и завела все по-простому. Я, конечно, не считала цифры столбиком, счеты с костяшками на проволочках уже были. И считать на них меня научил Дмитрий Федорович. Но это было страшно неудобно, и я ошибалась гораздо чаще, чем считала правильно.

– Мария Львовна, – стукнул в дверь Трофим, – звали?

Глава 8

– Трофим, я слышала, здесь где-то недалеко мужики уголь жгут. Ты знаешь где?

– Знаю, – степенно кивнул Трофим, – только я вас туда не повезу, Мария Львовна. – И в ответ на мои удивленно приподнятые брови пояснил: – Опасно это. У графа Баранова в лесах разбойники лютуют, да и мужики-углежоги недалеко от них ушли.

– Трофим, – слегка надавила я голосом, – мне нужна зола. Немедленно вези меня к углежогам.

– Ни за что, – уперся Трофим, – мне потом господин барон голову снимет, что невесту его в такие места повез.

И знал ведь, что ничего я сделать не могу. Ни ему, ни маме-Васке. Вот и пользовались они оба своей привилегией в полной мере. С остальными слугами я научилась управляться. Хотя это было и не так уж сложно, прислуга в доме моего папеньки была вышколена. И не позволяла себе ни малейшего панибратства. Хотя я поначалу пыталась подружиться со своей горничной, зазвать ее с собой на завтрак… В первый раз я прямо увидела, как она растерялась и не знала, что делать. Но потом, видимо, получила четкие инструкции и просто замирала на месте, делая вид, что не слышит моего приглашения.

Я сначала обижалась на жениха, усмотрев в нем черствого и бездушного человека, не уважающего людей, которые нам служат.

Но потом поняла: для горничной подавать мне завтрак и убирать постель – такая же работа, как для меня сводить индивидуальные счета будущих пенсионеров. И было бы странно, если бы я, к примеру, звала пить чай ревизоров из управления. Они работать приехали, им мои чаи и разговоры даром не нужны.

– Тогда вези меня в город, – стукнула я палочкой, – к жениху!

– Марусенька, – подлетела мама-Васка, – да как же в город-то? Ты посмотри, погода какая! Солнце то и дело в тучки прячется. Вдруг дождь?! Промокнешь, девочка моя, заболеешь… Пойдем лучше вышивкой займемся… платочек-то ты господину барону вышила, а теперь поясок нужно…

– Мама-Васка! – я начала злиться. Да за кого они меня принимают? Пойду у них на поводу и никогда не стану достаточно взрослой, чтобы управлять своим собственным имуществом. – Хватит! Я уже не ребенок! Трофим, живо запрягай. Мы едем к углежогам, – приняла я окончательное решение. Все равно нотаций опекуна не избежать. Так пусть хотя бы зола уже будет в мыловарне.

– Но, Мария Львовна, – начал было Трофим, но я резко перебила его.

– Запрягай, я сказала. А с опекуном я буду разбираться сама. Вечером…

Трофим всю дорогу бубнил себе под нос. Тихо-тихо. Так что и слов было не разобрать. До делянки в лесу, где валили и жгли лес для получения угля, мы добирались не меньше часа. Сначала по тракту, потом по проселочной дороге, а в конце уже и вовсе по колее, проложенной посреди вырубки. Хорошо, что конец лета выдался сухим, иначе мы бы не проехали. Местность слишком болотистая. И по бокам дороги, вихляющей, как пьяный сапожник, то тут, то там попадались островки осоки. Если пройдет хороший дождь, то проехать будет трудно.

Кругом, куда ни взгляни, торчали пеньки. Высокие и низкие. И чем дальше от дороги, тем свежее были спилы. А еще видела огромные кучи сучьев, лежащие рядом с изрытой землей. Трофим пояснил, что сучья не годятся для угля, потому что прогорают полностью.

Лесорубы-углежоги встретили нас настороженно. Заросшие, грязные, или черные от копоти, угрюмые мужики поигрывали топорами, как гопники на районе складными ножичками… За их спинами дымили большие кучи земли. Чтоб получить уголь, они сжигали дерево без доступа кислорода.

И я поняла: неудивительно, что их принимают за разбойников, в таком виде только купцов и пугать. Им, пожалуй, ничего говорить и делать не нужно. Вышел на дорогу, а купцы от ужаса сами разбегутся и все отдадут.

И подтверждая мои мысли, вперед вышел самый огромный и страшный мужик, вперил в меня взгляд, от которого холодок пробежал по позвоночнику, и пророкотал с такой угрозой, что у меня мгновенно вспотели ладошки:

– Зачем пожаловали, барышня?

Черт возьми, и зачем я сама сюда приехала! Надо было стражу с собой захватить!

Но я даже не подала вида, что испугалась, нет. У меня внутри все тряслось от ужаса, но я молча сползла с телеги, брови углежога дернулись, когда он увидел мою палочку. Встала перед ним и протянула руку, здороваясь.

– Мне нужна зола. Много золы.

Мужики нестройно захохотали-заухали. Кажется, они не совсем правильно меня поняли.

– А в печь заглянуть не догадались?

– Золой щечки не намажешь!

– Зачем вам зола, возьмите лучше нас…

Зубоскалили они наперебой. Но я даже не взглянула на них, даже не показала вида, что услышала. Я смотрела только на главного, не отрывая взгляда. И отчаянно надеялась, что он не увидит там, как сильно я напугана на самом деле.

– Забирай, – он махнул рукой на огромное черное пятно слева. Там, наверное, раньше была точно такая же куча с углем…

– Нет, – мотнула я головой, – не так. Я хочу купить у вас всю золу, которую вы сможете привезти в мой замок. Платить буду за каждый воз. Единственное условие – она должна быть свежая и не подмоченная. – Мужики озадачились. Я понимаю их, прилетела какая-то пигалица с палочкой и предлагает деньги за брак. А я продолжала: – Пока мы ехали, я видела огромные кучи сучьев. Из них не получается уголь, но получается отличная зола.

– Это очень много работы, – старший углежог мгновенно просек свою выгоду, в отличие от остальных, – и нам придется отвлекаться от основной работы, чтобы отправить вам подводу.

– Это не так-то много времени. И вы можете позвать на помощь сыновей, мальчишкам вполне по силам такая работа, – пожала я плечами. Страх отпускал. Теперь они мне ничего не сделают. Невыгодно. Осталось только хорошо поторговаться.

Торговались мы долго. С упоением. Причем когда до остальных стало доходить, что именно я предложила, они, не влезая непосредственно в торг, вовсю демонстрировали, как им придется трудно.