Мышеловка для Шоколадницы

Под твердой коркой минерал оказался мягким и вязким, как желе, Арман погрузил в него руки по локоть, схватил свою драгоценную. Осторожнее, не повредить. Как же она исхудала! Пальцы ощупывали мертвое тело. Обмыть, привести в порядок… Бедняжка… Прости…

Лузиньяк снял с себя камзол, протянул другу:

– Держи, оберни пока в это.

Они вознеслись к отверстию в потолке, заклинание тоже сплел Дионис, выбрались наружу.

– Обожди минуточку, я здесь сейчас все подчищу, а потом посмотрю, свободен ли путь, не хватало нам попасться кому-нибудь на глаза.

Шанвер ждал, прижимая к груди сверток. Лузиньяк колдовал, возводил новую стену, которая вскоре скрыла от глаз заваленную мусором нишу. На следы землетрясения это походило мало, но сейчас никто не думал о будущих карах.

Сердце ?рмана билось так гулко,так болезненно часто. Оно вот-вот выскочит из груди.

– Разламывая ребра, выбрасывая наружу прочую требуху. Я съем твое сердце, маг.

– Если бы это тебя могло оживить, девочка, - включился Шанвер в привычный уже внутренний диалог, – я сам вырвал бы свое сердце и скормил тебе.

– Какая галантность, – протянула генета, – о ней обязательно напишут на твоей могильной плите. Как твое имя, маг? Тьма и смерть!

Резкий удар в грудь вышиб из ?рмана весь воздух, хуже того, молодой человек понял, что ослеп.

– Урсула…

Злорадный смешок раздался из-за спины:

– Какое дурацкое у тебя имя, маг… На плите напишут: «Урсула был галантен и глуп».

Шанвер успел отскочить, его лицо коснулся ветерок от пронесшегося мимо существа.

Голос справа:

– Глуп, слаб, ничтожен…

Слева:

– Слеп… Его убила Тьма.

«?на ничего не помнит, – думал Шанвер, отклоняясь от атак, - ее последнее воспоминание со мною вообще никак не связано».

– Ты мой фамильяр, мой магический помощник.

– Предположим.

– Успокойся, давай просто поговорим, я все тебе расскажу, или лучше давай совершим слияние и…

Генета рассержено зашипела:

– Слияние? С ничтожным тобой? Ну уж дудки, я, знаешь ли, со всеми подряд не сплю.

«Пора заканчивать эти игры», – решил Арман и бросил тело на звук, ладони с?ались на шее генеты. От того, чтo это оказалась именно шея, стало невероятно противно. Ну вот, и он тоже, как Монд…

Урсула не собиралась ждать, пока ее противник закончит душевные терзания, впилась зубами в мякоть ладони, полоснула когтями по обнаженной груди, выдралась из хватки,извиваясь всем телом.

– Урод, - выплюнула она, – маленький высокомерный засранец! Все вы здесь ничтожные засранцы, я разберусь с каждым. С тобой не сейчас. Сначала я выцежу весь жир из туши того, первого, который почти оторвал мне голову. ?н здесь, неподалеку? Я чую…

Голос растаял, тьма обручилась с тишиной.

«Ну вот, – подумал Арман, - придется все-таки благородно спасать графа дель Монда», и бросил перед собой призыв фамильяру. Помнит его девочка или не помнит, ей придется подчиниться, придется вернуться к нему.

Но первым вернулся Дионис. О Лузиньяке Арман вообще позабыл, но друг, оказывается, успел произвести разведку и теперь сообщал:

– Можем идти, путь свободен.

Арман потер глаза, снимая с них заклятие слепоты, у его ног лежал камзол в розоватых разводах родонитовой слизи. Дионис недоуменно посмотрeл на него, начал спрашивать:

– Что это за…

Грохот, вспышка, все пространство вокруг вспыхнуло, наполнилось ревущим пламенем.

Девочка вернулась и решила пошалить. Мы к этому готовы.

Шанвер заорал:

– К бою! Дионис, дуаль, зашита, контратака!

Тело Лузиньяка, тренированное тело сорбира, знало, что делать, когда командир дает команды. А команды были вполне… вполне… соответственными.

– Больше льда, - прокричал Арман, – вода, воздух…

И с удивлением понял, чтo слова стали не нужны, боевая дуаль закрепилась, друзья вошли в метальную связь. Какое великолепие!

– Минут пять продержимся, - спокойно думал Шанвер, одновременно напевая фаблер «непроницаемой сферы». – А там огонь сам собой потухнет без воздуха… Внешнюю сферу подправь, чтоб…

– Что вообще происходит? – Дионис параллельно исполнял приказы, но спрашивал вполне светски.

– Сейчас или вообще? Не «дракона», выпускай «бабочек сна», пусть она слегка успокоится… Хорошо.

– Кто она?

– Вот вечно ты, Лузиньяк, не успел услышать одного ответа, сыплешь новыми вопросами. Нет, сначала восхитись, какие мы с тобой молодцы, это наша первая с тобой настоящая дуаль, дружище. Согласись, эпохальное событие, после нужно отметить. Ох, нас тоже пытаются лишить воздуха, сплети «фею ветра». Уфф… Хорошо… – ?рман вдохнул, улыбнулся. – Ты ещё не понял? Мы сражаемся против демoна, моего демoна, моей Урсулы.

– Она жива?

– Как видишь… Подпорки! На нас падает потолок, компенсируй давление… Кстати, о зрении, береги глаза, заклинание слепоты моей девочки выше всяких похвал… Представь, ее имя было Тьма. Правда, грозно?

– Но Монд ее придушил,и к тому же ментальные… – Как Дионис не старался держаться молодцом, сил еще и на беседу ему явно не хватало.

– Начну со второй части вопроса, - убедившись, что огонь погас, Шанвер направил под свод минускул противодействия, помогая другу, – о Монде. Для того, чтоб убить демона, сорбир Лузиньяк, нужно…

– Гораздо больше, чем имел этот мешок пота и жира, - промурлыкала генета, вклиниваясь в их ментальный диалог.

Давление сверху усилилось, Арман рычал от усилий, но тон его был полон нежности:

– Тогда, может, милая,ты ответишь и на первую часть?

– Часть чего?
– силуэт огромной генеты парил над плечом Диониса, она явно собиралась вывести из строя более слабого, как ей казалось, противника.

Этого Арман ей позволить не мог. Одно, последнее усилие, его личная способность, подарок Тараниса, покровителя сорбиров, повелителя молний. Время замедлилось,тягучие янтарные мгновения. Раз – Шанвер опустил поддерживающие потолок руки, два – протянул правую так далеко, как мог, плечо полоснуло болью, сустав скрипнул, но пальцы коснулись звериной шерсти, Урсула успела овеществиться в этом мире, три – слияние, резкое, как бросок камня, как нырок в воду, как смерть. Прости, девочка, я не мог больше ждать.

– Ты, Шанвер,ты, – Лузиньяк тяжело дышал, его глаза горели неподдельным восхищением, – ты – просто нечто.

Арман пoклонился, наклонился, подобрал затоптанный, обгоревший, превратившийся уже в лохмотья, камзол, обернул им бесчувственное тело генеты, пожаловался:

– Не представляешь, какой там сейчас, в моей голове, конец света происходит.

– Она так и не вспомнила? Но ведь этo, - Дионис развел руками, заключая в объятия весь прокопченный коридор, – слияние?

– Слиянию нужно закрепиться, – вздохнул ?рман, – дай нам ещё немного времени, сейчас Урсула беснуется, старается вырваться на свободу. Знаешь что, пожалуй, ее тело придется сейчас нести тебе, не хочу рисковать.