Мышеловка

Самые расторопные бойцы уже обыскивали легендарные склады черных, остальные все еще ожидали контрудара и осторожничали.

Из распахнутых ворот ангара выходили изможденные люди – кто ногу подволакивал, кто хромал. Их встречали, похлопывая по спине, жали руки, вручали трофейные автоматы. Маузер привалился к холодной створке ворот, прикурил. В предрассветной серости не было видно лиц – только смутные силуэты. Вот вроде бы шевелюра Януша… Точно. Рядом с ним молодой мужчина лет двадцати пяти, высокий, поджарый, с синяками под глазами и хищным тонким носом. Это и есть Игарт? Никакого сходства с Артюховым.

Отшвырнув с пути зазевавшегося бойца, Маузер шагнул им навстречу, улыбнулся как можно приветливей.

– У нас получилось! – возрадовался Януш. – Спасибо тебе… Ты вроде бы помародерить хотел…

– Нет, – ответил Маузер, выплюнув окурок – тот промелькнул красным светляком. – Мне нужно поговорить с господином Артюховым.

Януш с Игартом переглянулись, их лица отображали крайнюю степень недоумения. Неужели Артюхов на самом деле ничего не помнит? По лицу Игарта будто пробежала судорога, он прислушался к себе и помотал головой.

– Что, вспомнил? – криво усмехнулся Маузер, глядя на него в упор.

Он ожидал увидеть замешательство, страх, злобу, но Игарт глядел с отчаяньем. Похоже, он на самом деле ничего не помнит. Первый порыв был – написать Фрайбу, что Артюхов лишился памяти, но Маузер воздержался.

– Чего ты от меня хочешь? – пробормотал Игарт, пятясь. – Кто ты вообще такой?

– Игнат, харэ ломать комедию, я пришел тебе помочь, меня Фрайб нанял.

Онемевший от удивления Януш вертел головой – то к Маузеру ее повернет, то к Игарту.

– Так это ты – избранный? – спросил Януш у Маузера.

Он помотал головой:

– Нет, он. Ну, что таращишься? Мир спасать будешь, или как?

– По-моему, ты ошибся… Хотя погоди, – Игарт помассировал виски. – Имена, которые ты назвал, мне знакомы. Второе имя… Ощущение омерзения. Он отвратительный человек.

– Во-от! – обрадовался Маузер. – Теперь мне хотелось бы услышать ваши объяснения, что это, – он развел руками, – за нафиг? И как мне вернуться назад?

Игарт, приставил палец ко лбу, будто хотел застрелиться, и вдруг вскинулся, проговорил чужим голосом:

– Говоришь, Фрайб нанял?

Маузер подобрался, Януш тоже. Игарт покачал головой, сделал вид, что задумался, а потом вдруг выхватил пистолет у Януша с явным намерением застрелиться. Маузер рванул к нему, ударил по запястью, выкрутил руку с пистолетом, тюкнул по затылку – Игарт обмяк и повалился вперед, уткнувшись носом в асфальт.

Януш стоял неподвижно и не мог сообразить, что делать – друга спасать или избранному помогать. Наконец обрел дар речи и сказал:

– Я так и знал. Ты странный и будто недоговариваешь. И автомат не перезаряжаешь.

Маузер защелкнул наручники на запястьях Игарта, поднялся, вытер лоб и сказал, глядя перед собой:

– Избранный, бла-бла-бла… Не спасать он вас пришел – уничтожать. Так-то.

Януш вскинул брови и дернул кадыком, а Маузер продолжил:

– Мне надо его допросить. А ты забудь, что видел, если хочешь жить.

Глава 10

Игарт-Артюхов

Тяжелый красноватый полумрак. Утренний свет вязнет в бордовых бархатных занавесках, но тонкий луч все-таки просочился в просвет между ними и золотистой линией перечеркнул спящую Ангелину. Игнат сел на край кровати, склонился над ней, прощаясь. Она все время хмурилась во сне, и наутро на ее лбу появлялись морщинки. Пропустил между пальцами платиновую прядь, наклонился и прикоснулся губами к родимому пятну на шее. Жена обиженно застонала, перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой.

Если бы она знала… Если бы она только знала!

Игнат поднялся и босиком прошлепал в ванную, где принял холодный душ. Потом не утерпел, включил горячую воду и намылился с головы до пят, впитывая запахи, ощущения, потому что в вирте все будет по-другому. Фрайб, конечно же, будет его искать, но Игнат попытается переиграть инвалида и станет Игартом – наивным, честолюбивым мальчишкой. Даже если его будут пытать, ничего не добьются – обычный новичок, очередная мертвая душа. На четвертый день псевдоличность распадется и вернется Игнат Артюхов, который должен остановить Фрайба любой ценой. Даже ценой собственной жизни.

Да, они вместе мечтали о бессмертии, и у мальчишки горели глаза! Знать бы тогда, что это всепожирающий огонь властолюбия. Мир обделил мальчишку, и он возненавидел мир. Но ведь каким наивным бараном он прикидывался! Кто бы мог подумать, что мальчик-колокольчик превратится в расчетливого, жестокого кукловода! Ему удалось прижать к стенке грозного Игната Артюхова, с которым сам президент советуется! Кто-то ему помогает. Наверное, паскуда Шуляк. В свое время он бабок в реке топил, чтоб квартиры прикарманивать, для таких не существует норм морали…

Первую половину дня Игнат спустя рукава решал дела: с удовольствием раздолбал директоров филиалов, затем наобещал посетителям золотые горы (пусть Шуляк, падла, расхлебывает), потом, позевывая, слушал, как насмерть сцепились чиновники из Академии наук. Устал слушать, раздолбал чиновников. Полчаса посидел в тишине, привел мысли в порядок и морально подготовился. Вызвал шофера (преданного паренька, инсулинзависимого диабетика, клиента «Мыса доброй надежды»), всем сообщил, что едет в Думу. Только телохранам ничего не сказал – от них тяжело отделаться, к тому же нет им доверия.

В «Мысе» никто не обратил внимания на бюджетный «Шевроле» и не догадался, что невзрачный автомобиль привез босса. Светка встретила его и провела в подвальное помещение, некогда использовавшееся под склад, а ныне переоборудованное в лабораторию.

Зная, чем это чревато, Игнат не пользовался линзами. Для выхода в вирт у него были старинные очки дополненной реальности. Ныне покойный Можайский постарался, чтобы Артюхова было очень сложно взломать.

Прежде чем уйти в вирт, Артюхов смотрел в белый потолок и медленно считал до ста, физически чувствуя секунды, вытекающие из его дырявой жизни…

* * *

Вспышка и прыжок в черноту.

Застонав, Игнат открыл глаза, пошевелил руками – сталь наручников впилась в натертые веревкой запястья. Последние дни в Зоне вспоминались смутно: кудрявые девчонки, беременная Сара, сошедшие с ума черные, стиратель, плен… Неужели не получилось освободиться? Вроде бы все хорошо шло.

Он осмотрелся: вокруг темно, под низким потолком переплелись трубы, из-за них льется анемичный утренний свет. Доносятся топот, крики, перебранка.