Н-10

— В ней живет бабочка — тихо произнесла продолжающая сидеть на камне Кассандра, не сводя глаз с рождающихся гусениц — В ней живет красивая бабочка…

— Нашла родственную душу — хмыкнул я.

Пифия мне не ответила.

А вот Рэк, повернувшись ко мне, развел руками и потрясенно выпучил глаза:

— Лид… у ней жопу сперли!

— А? — скривился я, заглядывая за камень — Хм… вот дерьмо…

Из-под камня торчал заросшей молодой кожей обрубок змеиного тела. Хвоста не было. И судя по форме обрубка, он скорее был «отрывком» — гигантскую змею кто-то разорвал. Рваные ошметки уже обросли тонкой кожей, здесь не было того облака тухлой вони, что окружало раздавленную змеиную голову. Сейчас туловище истощенного монстра достигала в толщину метра три. На пике здоровья, змея, наверняка, была куда толще.

Что за тварь могла разорвать подобное туловище на две части? И куда делся хвост?

Если предположить, что оторванный хвост кто-то сожрал — то почему не выжрал и остальную часть беспомощной змеи придавленной каменюкой?

— Бассара! Где твоя жопа?! — это первое, что я спросил, вернувшись к «опухоли» после того, как осмотрел ту часть пещеры и убедился, что слой пыли там никто не тревожил уже долгие годы.

— И только теперь тебе стало интересно? — прерывающимся голосом выдохнула Бассара, медленно открывая желтые глаза.

По ее губам пробежала короткая злая усмешка, но я не стал напрягаться по этому поводу — понял, что усмешка относится к далекому прошлому.

— Герой Оди — продолжила искалеченная тощая баба, что так долго была страшилкой Пещер Мрака — Чтобы ты потом не обвинял меня… скажу сразу — Даурра сделает все, чтобы спасти меня! А значит, скоро она бросит на атаку Пещер все свои силы, а может даже явится сюда сама. Как давно вы у Пещер Мрака? Как давно Даурра поняла, что вы направились именно сюда?

— Мы нигде не задерживались — ответил я, не став выделываться и разыгрывать из себя беззаботного придурка — Прошли маршем от входа в Мир Монстра до самых Пещер. Здесь мы минут сорок… может час. Не больше.

— Ладно… у вас еще есть время. Но ждите атаку! Даурра явится! Обязательно явится! Умоляю — даже если будешь подыхать, убей меня, а потом сдохни сам!

— Сколько у нас времени?

— До прибытия Непримиримых? Не знаю… со мной никто не делится сведениями о технике и новых тварях — горько усмехнулась Бассара.

Повернувшись к верным усатым курьерам, я буркнул:

— Тиграм пора на волю.

— Разведка?

— В точку. И проверьте как высоко сидят дозорные и как широк их обзор.

— Есть!

Кошки умотали, а я вернулся к разговору. Задумчиво пройдясь перед опухолью-кокпитом, я посторонился, пропуская мерзкую крошку-гусеницу, поползшую за жратвой.

— Твоя чешуя… она темная. Но если глянуть чуть сбоку — она переливается всеми цветами. Прямо радугой. Как у Даурры, если верить слухам. Твоя чешуя чуток светится — как у Даурры, опять же по слухам. Ты плодишь детишек-гусениц — и она делает так же. Ты какой-то сраный мутантный гибрид змеи с гоблином и тараканом… и она, похоже, точная такая же, хотя старается не показываться на глаза. Несмотря на размеры Даурру регулярно потрахивают — и, судя по этой вот сраной опухоли и твоим сиськам, тебя тоже вполне можно поиметь обычному мужику. Знаешь… так вполне можно поверить, что вы родственники. Харя у тебя хоть и сморщенная, но это больше от голодухи и трупного яда. Но как оценить возраст древнего монстра? Вы случаем не сестры? Бассара и Даурра… мерзкие и прекрасные… М?

Ответом был захлебывающийся смех. Трясущаяся Бассара, вживленное в полумертвую змеиную тушу, содрогалась от рвущего ее на части хохота. По ее щекам текли то ли слезы, то ли остатки слизи, вытекшей из-под век.

Гигантская змея рыдала в истерике, одновременно хохоча и рожая гусениц…

Этот гребаный мир настолько безумен, что я уже ничему не удивляюсь.

Выругавшись, я вытащил из набедренной разгрузки брусок резервной аптечки и прижал его к животу Брассары. Аптечка ожила, присосалась, запустила тонкие щупы и тут же замигала тревожно красным, с отрывистым шипением принявшись что-то вкалывать.

Заткнувшись на полуслове, Бассара прислушалась к своим ощущением и прохрипела:

— Боже! Боль уходит… сучья вечная боль уходит! Еще! Еще! Дайте еще обезбола, твари!

Не дожидаясь моего приказа — потом накажу за это дерьмо — шагнувшая вперед пифия отодрала опустевшую за секунды аптечку и прилепила другую, вытащенную из рюкзака. Снова россыпь огней, снова шипение, выгнувшаяся Бассара в голос ревет, пытаясь мотать приваренной к змеиному телу башкой, кривя искусанные губы в уродливой ухмылке.

— Что еще есть? — поинтересовался я у пифии, глянув на ее рюкзак.

— Витамины. Энергетики. Шизы навалом. Слез десяток. Успокоительные. Восстановители. Я девушка с галеликами. И потому запасливая…

— Коли ей все кроме слез.

— А куда шизу пихать?

— А вон — кивнул я на ряд склизких дыр, что оказались путями ведущими в желудок.

Кассандра не заставила себя ждать, за секунду ополовинив содержимое своего рюкзака. Я чуток помог, зашвырнув в жадно хлюпающие дыры десяток протеиновых батончиков. Рэк добавил от себя. Каппа остался безучастным.

— Дай змее пощечину — велел я пифии.

Она глянула на мою стальную руку и, поняв, что если вдарю я, то башка Бассары разлетится, тут же влепила й звонкую оплеуху. Рыдания прервались.

— С-спасибо — разродился благодарностью монстр — Вам не понять… вам не понять, что такое не кончающаяся десятилетиями головная боль!

— Из пещер есть второй выход?

— Нет. Один вход. Один выход.

— Так что там про родственные связи?

— Ты почти угадал, герой Оди. Чтоб тебя… ты хитрый, умный и злой ублюдок, верно?

— Вы сестры или нет?

— Мы больше, чем сестры! Я и Даурра — близнецы! Сиамские близнецы! Две головы, два туловища, четыре руки… одна жопа и две ноги на нас обоих. Такие похожие… и такие разные! Ты думаешь я злодейка? Ну нет, герой Оди!

— Мне насрать.

— Я не злодейка! Я добрая тихоня, которую в тысячный раз поимела ее куда более хитрая, умная и злобная сестра-близнец! Ты очень напоминаешь мне Даурру — она столь же безжалостна. Ей так же на всех и вся похер! Она всегда думает лишь о себе!

— Сиамские близнецы — ошарашенно глянула на меня пифия — Господи…

— Погоди-ка… — поморщился я — Дай мне подтверждение той безумной мысли, что только что посетила мой усталый мозг… вы были слипшимися сиамскими близнецами в обычной жизни, а потом? Когда стали монстрами… по-прежнему были единым целым?

— О да! Двухголовая змея-мутант! Почти бессмертная тварь с невероятной регенерацией! Со сложнейшим ДНК… Мы, сестры со стертой памятью, были самым страшной тварью Мира Монстров! Скольких тупых героев мы порешили! Сколько раз мы сами были на грани смерти… но благодаря гусеницам, мы продолжали жить — забивались в черную глубокую дыру, затихали на недельку другую, а нас кормили верные гусеницы, притаскивая мясо и воду. Не сказать, что я была в восторге… знаешь, когда в прежние времена сеструха любила глотать пачками наркоту — вместе с мертвыми телами — мне тоже доставалось чуток наркотических воспоминаний. Так я и поняла, что всегда была второй в этом гребаном тандеме. Я всегда любила читать… была домоседом… а вот Даурра любила жить ярко… была властной… и обиженной на весь гребанный мир — ведь она считала, что к ее жопе прилип какой-то унылый трусливый паразит… и этим паразитом была я!