Н - 7
Шрифт:
— Никто не узнает, чего хочет ваш господин, Рассел. — Допустил Ходенберг частичку раздражения в голос. — Хватит думать о нем, задумайтесь о себе.
Рассел понурил голову и кивнул.
«Все отдаст», — удовлетворенно констатировал сеньор Любека.
— Итак, кабинет мы взломаем. — Проговорил он вслух, и в этот раз Рассел промолчал.
— Господин много работал, у него три кабинета в разных частях дворца. Все закрыты.
— В следующий раз я приду со специалистами, решим, — поставил Георг в известность.
— Да, сеньор.
— От вас потребуется
Пусть и эти своруют мелочевку. Все же полностью ломать Рассела пока не ко времени. Вон как улыбнулся — несмело, но благодарно.
— Что касается от тех, кто погружен в тайну… Полагаю, есть шанс трудоустроить их у меня, — пожал Ходенберг плечами.
Играть добряка удавалось отлично — личный слуга Конрада смотрел чуть ли не влюбленно.
— Но им придется зарекомендовать себя с лучшей стороны! — Затушив сигарету, по-отечески покачал Георг пальцем.
— Вы не пожалеете, сеньор!
— Мои слуги их аттестуют, — добродушно улыбнувшись, махнул рукой Ходенберг.
«Пусть добровольно, с энтузиазмом и надеждой на лучшее передадут все тайны. Ничего нельзя упустить! Минимум год жизни им обеспечен точно — сначала то, что скажут сами, потом то, что выдадут палачам и под химией мозгокрутам.»
— Перейдем к следующему вопросу, мой друг Рассел. Где наш… Где виртуоз Конрада? Где Жан де Вильен? Я бы хотел познакомится с ним лично. Тем более, что нам следует подновить контракт в виду известных обстоятельств…
— Сеньор, есть некая неприятность, сеньор. — Засуетился Рассел, и прежнее волнение, что сопровождало его от входа, вновь вернулось на его лицо. — Я звонил в секретариат, но мне сказали ждать вас!
— Я в курсе насчет виртуозов. Жан де Вильен тоже ушел? — Не особо и расстроился Ходенберг.
Все-таки, этот бастард изначально предназначался на заклание, и сейчас его роль уже была не актуальна. А раз ушел сам, то и платить ему тоже не нужно.
— Он не ушел, сеньор, — ломал руки Рассел. — Вернее, господин де Вильен отправился в город днем раньше. До ухода господина Конрада… Контракт господина де Вильен это позволял! А вчера ночью его вернули. Случилась беда, сеньор! Я звонил! Я ждал!
— Что за беда? — Приподнял Ходенберг бровь, не понимая. — Он вернулся пьяным?
Вот уж проблемы чести Валуа его не интересовали никаким образом — там и без этого такая папка компромата…
— Его вернули. Принесли мертвым. — Пересохло горло Рассела, а сам он отвел глаза.
— Бастард Валуа мертв? — Похолодел Ходенберг. — Кто его убил?
— Мертв. — Понурил Рассел голову. — Не ведаю, сеньор, за ним никто не следил. Жан де Вильен виртуоз! Ему ничто не могло угрожать!
— Что говорят люди, которые принесли тело? — Струной звенел голос Золотого пояса.
— Они отказались говорить со мной.
— У вас что, недостаток в палачах?! — Вызверился Ходенберг. — Вы не способны разговорить наглецов?
— Это благородные люди, —
посерел и ссутулился Рассел. — Все наши виртуозы ушли… Я звонил в секретариат.— Я слышал, что вы звонили! — Гаркнув вновь, успокоился Георг. — Валуа будут чертовски злы, Рассел. Если он был мертв вчера, а мы знали и смели медлить с известием целый день!.. Немедленно ведите меня к этим людям!
Конрад! Как же в этот момент нужен был Конрад — чтобы умереть вновь, но уже ради успокоения Валуа, как и было задумано! Увы — умереть бесполезно, хотя…
«Хоть бы оказалось, что этот щенок налетел на ДеЛара», — билось пульсом в висках Ходенберга, пока они шли по анфиладам к гостевым комнатам. — «Или свидетельства можно будет вывернуть, будто ДеЛара это сделал!»
Хотя в последнее он не верил — благородные имеют мерзкую черту верить друг другу наслово. Увы, слово Золотого пояса ничего не стоит без контракта в двух экземплярах…
Стучали ботинки по паркету — Рассела, Ходенберга и поспевающих за ним двух «виртуозов» охранения.
— Где они? — Остановился Георг вслед за проводником в одном из гостевых холлов в центре перекрестка коридоров с комнатами для отдыха.
— Сию секунду, сеньор! — Низко поклонился Рассел и устремился в полутемную ветвь по правую руку.
В этой части дворца чувствовалось запустение, тишина. Впрочем, этот Рассел наверняка погнал всех слуг прочь, чтобы не перемолвились со свидетелем лишним словом. Это он умно поступил, толковый малый…
Георг Ходенберг выбрал одно из кресел возле столика, стоящего у стены холла, и бухнулся в него — в эту мягкость, которая должна бы расслабить, но сейчас раздражала, и принялся барабанить пальцами по подлокотнику.
Моментально вскочить из кресла не получилось. Мягкость сыграла злую шутку, сразу не позволив подняться — благо уже вспыхнули щиты охраны, и заключили в двуслойное ало-синее кружево Ходенберга свиту и растяпу-Рассела, успевшего оказаться рядом.
— Зачем вы их пустили во дворец?! — Прошипел произнес Георг, чувствуя холодный пот на спине. — Вы что, дурак?!
— Их невозможно не пустить, сеньор. — Мертвым голосом произнес Рассел. — А у нас нет «виртуозов». Я звонил вчера весь день. Мне сказали ждать вас. Вы пришли… — бормотал он, становясь все тише и тише.
И тоже — завороженно смотрел на пятерых мужчин в длинных серых плащах, с капюшонами, закрывающими лицо. И тоже — чувствовал невероятную тяжесть Силы, давящую даже сквозь два купола высшей защиты.
Он ощущал себя, словно человек, внезапно оказавшийся перед клеткой с тиграми. Немало сил стоило напомнить расшалившимся эмоциям, что плавные движения абсолютных хищников, приглядывающихся к тебе исподлобья, ограничены двумя слоями решетки — и сеньор Любека взял себя в руки.
— Господа, — располагающим баритоном и улыбкой встретил подходящую пятерку Георг Ходенберг. — Мне сообщили, что вам известны обстоятельства гибели нашего друга, Жана де Вильена, бастарда славного рода Валуа, — взгляд его остановился на первом из пяти, остановившемся прямо перед первым из барьеров — огненным.