Н - 7
Шрифт:
— Я почувствую ложь, Рассел, — вкрадчиво произнес Ходенберг, пытаясь поймать блуждающий взгляд.
— Я не знаю, кто это, — бывший личный слуга Конрада смотрел прямо и открыто.
— Так попытайся узнать, — раздраженно отбросил он тело на траву, развернулся и пошел прочь.
Говорить про метро при чужаках золотой пояс не собирался, так что придется одолжить у Конрада машину… Впрочем, теперь это его машина.
«Надо будет загрузить аналитиков», — обеспокоенно думал он, шагая к гаражам.
Виртуозы, которых хотелось пнуть за бесполезность, только сейчас догадались выставить щиты.
Личный же слуга Аденауера еще
Глава 11
Ледяная вода обжигала пальцы, набираясь в подставленные ковшиком руки. От холода уже болели щеки и ныли зубы, но сонливость все никак не отступала. Душевой угол, выложенный желтоватой плиткой, стоял сухой — кристалл водного артефакта, проверенный прошлой ночью, помутнел и покрылся сетью мелких трещин. Следовало поумерить потребление — попытаться убедить в этом остальных и начать с себя.
Холодный свет лампы ванной комнаты делал отражение в зеркале сероватым, уставшим — или стоило обвинить в этом вчерашний день, хлопотный и беспокойный:
Электронный циферблат на столике возле раковины показывали начало одиннадцатого часа — непривычно тихого. Отель отсыпался. Да и пустовато внутри стало — гостей удалось спровадить к соседям. На свою беду, разжалованные гусары не догадались притвориться спящими, и смеющаяся, веселая толпа с вином и гитарой напомнила им, кто хуже татарина: а именно французы, немцы, итальянцы, испанцы, англичане и персонально ее светлость графиня де Дудинка. Молодежь желала кутить до утра, хозяева же немедленно передали свой протест по телефону.
— Говорят, у них завтра дела, бизнес, подписание контрактов с утра. — Прижав трубку к груди, пересказал юнкер возмущения соседей.
— Я-то тут причем?
— Говорят, мы их привели.
— Мы же им не собаку оставили. Пусть ухаживают за дорогими гостями.
Тем более, что мы уже подняли щиты и никого обратно не принимали. По отелю выжившим счастливчиком ходил Артем — он тоже отправился к гостям, чтобы увести вместе с собой всех заинтересованных в нем девушек (после сольного исполнения их прибавилось). Ну а далее зашел за угол и исчез. Вряд ли девушки в курсе талантов Шуйских, так что к общему веселью наверняка добавятся поиски пропавшего жениха.
— В отеле они успели фундамент погрызть — и это точно зная, где ты находишься, — намекнул я Артему.
— Ха! — Оглядел он соседнее здание, прикидывая, в какую сторону оно будет падать.
— Представляешь, какие они с утра злые будут? — Увел я его мысли в другую сторону и вызвал обеспокоенную задумчивость.
Правда, рассчитывал, что Артем в порыве самосохранения бесплатно перекопает мне артефакты в обратное положение, но вместо этого он заперся в подвале и всю ночь его укреплял. А потом обижается, когда его с медведем сравнивают. Те же повадки: уйти под землю и спрятаться от жены до весны.
Руслан Артемьевич деятельность подопечного оценил высоко и просил не препятствовать:
— Я такого прилежания за ним давно не помню.
Вот что делает с людьми любовь! Неразделенная, молодая, с перспективой тяжких телесных от действующей супруги.
Ощущения от всполохов Силы, творимой внутри подвала, были близки к тем, что создавало
острие клинка в руках князя Давыдова — нечто легковесное, но обретающее Силу завершенности с последним символом.Но если днем гудел воздух, то тут с завершенной строчкой осыпалась известка с потолка и дрожал от возрастающей тяжести пол. Рунами укреплял — родовыми, принадлежащими только Шуйским. Как и у господина полковника — запоминать и пытаться копировать возникающие в воздухе и на камне символы бесполезно. То, что мог увидеть глаз — лишь внешнее представление вкладываемых в начертанное смыслов. Одно Слово можно написать тысячами способов, и никто посторонний не разгадает его истинного значения.
— Он назад-то выберется? — Уточнил я.
Ощущение довольства на лице Руслана Артемьевича сменилось легкой тревогой.
Я же отправился портить людям настроение дальше: говорить о воде, о дежурствах на эту ночь и о том, что не следует подбирать раскиданные перед оградой артефакты, если нет желания постоянно драться с пришлыми. Зрелище драгоценных вещей на траве отпугивало чужаков надежней сплошного поля из человеческих костей — с такими предметами никто добровольно не расстается. Люди же менее знающие защиту преодолеть не могли.
Пытались портить настроение и мне. Застигнутая поздней ночью у открытого холодильника Ее Высочество, по всей видимости, желала найти что-то вкусное на пустых полках. Действо это не терпит свидетелей — так что, можно сказать, я сам нарвался.
— Есть рыбные консервы к белому вину, — откашлялся я со спины.
А как принцесса отскочила в сторону, изображая, что просто стоит мимо, загрузил в морозильную камеру рюкзак с головой Йорга Латтнера.
— ЭТО в холодильник? — Громко возмутились мне в спину, пока я трамбовал в отсек петли и лямки.
— Предлагаете оставить на улице?
— Я желала бы оставить ее на шее у владельца! — Зашипели в ответ. — Почему ты не убил Соломона Бассетта?! — А вот и первое обвинение нашлось.
Из разряда «я просила, а ты не сделал такую мелочь для девушки, подлец».
— Славный малый. Держит слово.
Честно, проще было выложить голову без рюкзака, но кто будет лечить сердечные приступы? В отеле полно людей, любящих по ночам заглядывать в холодильник.
— Эта тварь, торгующая смертью?!
— Ваша семья перестала продавать оружие? — Мельком оглянулся я назад.
Затворил дверцу — вроде, удачно получилось, не отжимает изнутри ничем.
— Это другое!
— Может быть, — не стал я спорить. — Я не ослышался, вы против гибели сеньора Латтнера?
— Ах, ты же не знаешь… — Смакуя, произнесла принцесса. — Даже не представляешь масштабов того, что натворил!
— Это вас царственный дедушка просветил? Разговаривали с ним?
Техника не фиксировала этот звонок. Впрочем, у Ее высочества непременно был независимый способ связи.
— Я ему ничего не сказала! У него хватает глаз и ушей в Любеке. Но да, он знает о смерти Йорга Латтнера. А днем Ганза сдала Конрада Аденауера, виновника похищения детей. Его тело передали на лодке.
— Приятно слышать.
— Дитриха ван Цоллерна, сеньора Дортмунда, убил Михаель ДеЛара. — Зло смотрела Ее высочество, будто говорили о ее родне. — Половина Ганзы мертва.
— Половина Ганзы еще жива.
— Это не имеет значения. — Категорично заявила принцесса. — Они не удержат контроль над филиалами. Со дня на день начнется захват офисов и складов.