н2

– Ой!
– Кора прикрыла рот ладошками.
– Что вы! Спасибо!

– А вы правда были на западных берегах?
– вслед за ней восхитилась ее сестра.

– И видели Виссерский жемчуг?

– А море там и правда совершенно не похоже на срединное или северное?

– А какие там волны?

– А когда вы там бывали?..

Девушки в восторге от таких речей просто взорвались. На довольно улыбающегося Даламара буквально повалились десятки вопросов. Судя по легкому поклону головой и хитрому прищуру глаз, именно такой реакции он и ждал.

– О прекрасные!
– вновь сказанное обращение теперь прозвучало отлично от предыдущего раза. Даже повторившись, не было ощущения, что южанин переходит определенные границы.

– Прошу присоединиться ко мне в нашем уютном закутке, и мы, с моими компаньонами по нелегкому делу, поведаем вам о всех красотах моих родных и далеких земель! И самом собой мы будем рады разделить стол и с вашим братом.

– И позвольте еще с нами!
– за спинами девушек из пустоты появился Корал.
– Ведь не думаете вы, господин наемник, что мы отпустим наш прекрасный караванный жемчуг в неведомые воды.

– Пренепременнейше!
– не растерялся южанин.
– Но уголок наш хоть и тих, но довольно скромен, - он развел руками.

– Не переживайте вы так! Я и мой молчаливый друг не потесним вас ни на йоту. Зато разносить о вашем крае великие истории и прекрасные небылицы сможем гораздо лучше наших верных северных товарищей!
– громко рассмеялся Корал. Судя по раскрасневшимся щекам и мокрым глазам, еще немного и он уже ни о чем, что громко обещает пересказывать, и вспомнить не сможет. И молчун Ботлби, крепко держащий его за плечо тому живое доказательство. Тоже с глазами в кучку.

Лишь на мгновение жесткая складка покрыла переносицу Даламара. Затем же вновь на лице его была улыбка:

– Это веская причина. Тогда прошу к нам наверх!

Отгородившись от общего зала перилами и разросшимся на них плющом, за столом наемников расположились трое. Один из них, с черными волосами и черными же глазами, посмотрел на поднимающуюся компанию с легкой полуулыбкой на лице. Другой, лысый и крупный, с яростью отрывал у третьей, судя по объедкам, курицы одну из ножек, и потому мы его совершенно не заинтересовали. Одеты они были по простому: темные от времени и долгого отсутствия рук прачки жилеты с простыми металлическими пуговицами, под них серые рубахи с широкими загнутыми воротами и закатанными рукавами, плащи, сейчас висящие на гвоздях, крючках в местных заведениях, просторные штаны, едва виднеющиеся из-под стола. Простые путешественники, не более. На вид. Третьим был человек, одетый в отличие от своих соседей в черную хламиду и с выстриженной макушкой - монах, судя по виду. И как монах, ел он лишь простой хлеб да овощную похлебку. Глаза его были в закрыты, а губы, меж каждой ложкой, что-то беззвучно шептали.

– Разрешите представить!
– громко объявил Даламар.
– Мои друзья и соратники в нелегком бранном деле.

– Бога в соратники по войне не записывай, Даламар! Он, моими руками лишь старается спасти ваши души, - оторвался от своих дел монах.

– Пф! И это говорит человек, проведший полжизни в сражениях!
– пробасил лысый, оторвавшись от раздираемой птицы.
– Не смеши людей Хаинкель!

– Вот именно! Полжизни я отнимал чужие жизни! И теперь пришла пора раскаяться! И мне, через монашество, и вам через меня!

– Да-да, святой отец, - рассмеялся Даламар.
– Ну что ж, это отец Хаинкель. Он странствует с нами и всегда готов исповедать да отпеть

– Или же приложить. Да чем потяжелее!
– расхохотался здоровяк.

– Квинт! Неверие твое, тебе и воздастся!
– воскликнул, но как-то без огонька отец Хаинкель.

– А это Квинт, наш главный знаток всех корчм и таверен на две сотни лиг вокруг..

– И еще отличный воин!
– громыхнул он.

– С этим поспорить могут лишь твои враги.

– Которые уже все отправлены на тот свет!

– расхохотался Квинт.

– Вот на том свете и поспорят, - негромко фыркнул отец Хаинкель.

– Все мы смертны святой отец, - вмешался темноволосый, не проронивший до того ни звука.

– Ну а это...

– Ивалос, - прервал он Даламара, махнув тому рукой.
– Просто Ивалос. А гости наши... И в первую очередь гостьи, я полагаю...

– Мы из каравана, что прибыл сегодня с этот жуткий город!
– первым в разговор вступил конечно Корал.
– И охраняют сей караван эти прекрасные сестры, Кора и Мара! Или Мара и Кора... Когда они перестанут двоиться, я скажу кто есть кто точнее. Ну а мы, ваш покорный слуга Корал и держащий его молчун Ботлби, лишь следуем за их красотой!

– Корал!
– прыснули в кулачок сестренки.
– Ты всегда, как наберешься, так ведешь себя как какой-то придворный лакей!

– А как протрезвеешь затем, так хоть в сапожники подавайся!

– Ну а это Рюрик, брат сих прекрасных северных красавиц, - закончил знакомство Даламар.

Я кивнул.

– Даламар обещал нам лучшее вино и множество историй!
– воскликнула Кора.

– И веселую компанию отважных героев на этот ужин!
– добавила Мара.

– Ну раз на то пошло, то настоящие отважные герои всегда держат свое слово! Прошу за стол!
– расплылся Квинт.
– Еды нам! И вина! Южного Карлеана, а не обычное пойло! И поскорее, чтоб вас!

Стол был вместительным. За ним, на лавках, табуретах и стульях, услужливо предложенных сестренкам, расселись все пришедшие и уже сидевшие, да и еще место осталось. Поверхность же его буквально ломилась от еды. С какой-то стороны незатейливой, но при этом далеко не обычной домашней, что мне запомнилась по кухоньке Годо. Курица в меду, овощи, жаренные в масле, хлеб двух видов да с темным перченым маслом в крынке, тарелка раков, чарка отварного пшена. И целых пять огромных кувшинов вина. И разговор понесся... Основными балагурами были бахвалившийся Квинт, поддерживающий его Даламар, вносящий нотку скептицизма и библейских нравоучений отец Хаинкель, захмелевший Корал и непрестанно хохочущие сестрицы. Про Ботлби и говорить бессмысленно, но что я, что темноволосый Ивалос, все это представление слушали с улыбками, местами ироничными, местами более чистыми, но в молчании. Не знаю, как наемник южанин, но я все слушал и, как говорится, "мотал на ус". И из переменчивых россказней и откровенных баек наемников вырисовывалась картина.

– Рур-р-ри-йИк!
– то ли сказал, то ли икнул Корал, едва Квин прервался на благое дело любого сказочника, промачивание горла.
– А т-ты шо молчишь, а? Нэ т-ты ли нам вчера говорил про б... ба... бу... би?
– глаза в кучку? Тут уже в кучку свернулись и язык, и губы.

– Да причем тут бабуины, Корал!
– было поразительно, но девушки не хмелели. Да и не пили много тоже, так, вид делали.
– Да и было это на прошлой неделе!

– Бабины?.. А!
– восклицание товарища по каравану закончилось из-за жирной куриной ножки, частично обглоданной, но все равно остающейся неплохой подушкой.

– По-моему ему уже все равно, - Даламар был хоть и пьян, причем весомо, но вслед за первым выбывшим пока не собирался.

– А что это такие за бабуины?
– оживился отец Хаинкель. По вере своей, возлиял он не много. И лишь своего крепленого красного вина.

– Очень забавные животные, что живут далеко на востоке, в землях кушан, и на юге, за срединным морем и великими песками. Говорят, они немного похожи на людей своим строением тела, - я вступил в разговор.

– На человека? Животное, подобно Божьему созданию? Этого быть не может!
– возопил святой отец.