На благо чужого мира. Выходец

– Глазастый же ты парень, я еле рассмотрел. Уже когда птицы взлетели, все подтвердилось.

Кальвадос сел обратно на свое место.

– Эх, повезет сегодня десятку Гурнса. А нам тут сидеть до следующего утра, - немного грустно сказал он сослуживцу. Конечно, замечательно, что их тихую размеренную жизнь всколыхнуло хоть какое-то событие, но жаль – сегодня он далек от непосредственного участия.

– Ничего, парень, скоро узнаем новости. А уж если ребята вернутся с уловом, будет о чем поговорить вечером, - похлопал Манарис его по плечу и стал спускаться вниз, все-таки смена сдана, работа сделана, остальное за другими.

А тем временем во дворе казарменной части суетился выездной десяток. Периодически Кальвадос отрывался от созерцания леса и смотрел вниз, как мелкие с такой высоты люди бегут одевать снаряжение, а потом седлать лошадей. И вот в скором времени десяток уже выехал за ворота.

До того, как вернулся патруль, Кальвадос успел побывать на вышке еще раз. Откровенно скучая, но, не забывая делать и свою работу, он с нетерпением ждал, когда будут известны новости о всплеске этой аномалии. Наконец, послышался топот копыт со стороны ворот. Новобранец как раз слазил с вышки.

Новости не представляли интереса – патруль никого не нашел, несмотря на то что облазили дыру вдоль и поперёк, разделившись на два отряда. Но и об этом поговорить вечером в таверне за кружкой пива у Кальвадоса б не получилось – на вышке дежурили и ночью.

Когда еще во время стажировки он узнал о ночных дежурствах, то вначале никак не мог понять, что можно увидеть ночью в обзорную трубу кроме звезд и лун Варидии. Потом ему показали ночную линзу, надеваемую на окуляр прибора. И опять же линза гномьей работы. Видно, правда, не так далеко, как днем и Кальвадосу казалось, что он смотрит через прибор ночного видения – изображение просматривалось в зеленоватом свете.

Этого было недостаточно, чтоб наблюдать за всплесками аномалий, поэтому использовалось еще одно средство – отвар «эльфийский глаз».

О травах, используемых в этом снадобье, он слышал на уроках травологии, где их ознакомили с флорой Варидии. Благодаря полученным знаниям выпускники могли сделать лекарственное или другое средство если придется. Или хотя бы знали, какое растение не следует употреблять, чтоб не отравиться или умереть. Конечно, большинству патрульных далеко до мастерства пришлых эльфов, которые почти утратив свою природную магию или что у них там имелось, все же не растеряли способности к взаимодействию с природой. Но и подобные снадобья, приготовленные людьми, способны кое-что компенсировать.

Вот так и провел Кальвадос свое ночное дежурство на вышке попивая «эльфийский глаз» (хорошо, вкус зелья не мерзкий, а такой вполне себе нормальный травяной чаек) и всматриваясь через окуляр трубы в ночь над Триззумским лесом.

За неделю дежурства его десятка, парень успел побывать и на посту у главных ворот, и у «калитки». Повезло еще пару дней менять смены на вышке, но больше никаких всплесков не случалось и оставалось лишь осматривать окрестности, которые выглядели довольно однообразно – небо, верхушки деревьев, поля между чертой леса и поселением да пролетающие птицы.

Скрип досок и брусьев, выдерживавшей напоры ветра вышки не давал заснуть на смене. Порой он даже переживал – а каково это сидеть тут в непогоду?

За ту неделю, что пришлась на отдых, не выдержав скуки и однообразных занятий, Кальвадос вызвался одним из провожатых в деревушку – работяги из Каньи везли продавать молочные продукты, грибы и лесные ягоды. К таким небольшим караванам всегда ставили и одну-две пары патрульных из отдыхающих. Конечно, местные мужики тоже не лыком шиты, но парочка профессиональных солдатов никогда не будет лишней, так поговаривал ир Гролс.

Нашлись и другие желающие съездить за лес развеяться, но Кёрсп будучи ранее офицером от своего десятка уговорил своих ребят пустить новобранца вперед жребия, им-то уже привычней жить по такому распорядку, а ему пока тяжело. Да и кто знает, когда местные на базар снова поедут – через месяц или через два, парень к тому времени совсем заскучает.

От деревушки было не так далеко до постоялого двора «У двух дорог» и пока мужики сбывали свои товары, Кальвадос, предупредив напарника, отлучился в трактир передать пару писем и спросить, нет ли ему почты. К сожалению, в оставленных почтовой конторой депешах и посылках не обнаружилось адресованных ему писем.

Наверное, Рилл еще только обживается в резервации, а ир Алессоро занят делами.

Эх, как он сейчас им завидовал! Хоть жизнь и работа англичанина наполнена риском и опасностью, но это куда интереснее простых дежурств. А Рилл так увлечен своими идеями и стремлениями, что учеба и спокойные будни ему только в радость будут. Да уж, а как он жалел, когда в Райволасе на него сваливались различные неприятности. Сейчас бы он только радовался предстоящей дуэли, поездкам по столице и возможным опасностям.

«А какие в Райволасе девушки! – мечтательно вспоминал Кальвадос, возвращаясь в Каньи с обозом. – Не то, что тут. Они, конечно, попроще нравом, чем столичные, да вот только приятнее смотреть на красиво одетых барышень с аккуратными прическами, чем на обломанные ногти, натруженные руки и повязанный на голове платок. К тому же многие уже замужние…»

В общем, окончание веселой студенческой жизни и обрастание новыми заботами не только на Земле стало печальным моментом для нормального среднестатистического человека.

«Ну что ж, поживем - увидим. Все-таки я тут меньше месяца провел», - утешал себя молодой патрульный. Но тут же осознавал, что месяца могут перерасти в годы, а род деятельности остаться тем же и грусть возвращалась.

Когда его десяток заступил на дежурство резервом, Кальвадос уже не очень обрадовался.

Проведенные на службе дни показывали, что всплески аномалий бывают не так уж часто, как он себе представлял. Возможно, за то время что они проведут в выездном составе, не будет даже пустякового выезда «по ложной тревоге». Ребята, чей десяток сегодня выходной, собирались на охоту. А завтра они будут рыбу ловить. И хоть поселение не испытывало недостатка в еде, все же порой хотелось чего-то нового, тем более дичь всегда остается дичью, это не домашняя курица или свинка. Да и сам процесс завлекает – не то, что по двору гонять курицу.

И вновь печаль-тоска одолевала парня. Порой у него складывалось впечатление что весь лимит на интересные события и щекочущие нервы рисковые ситуации у него вышел еще в Райволасе. Тогда Кальвадос, наоборот, считал, что все шишки только для него, а тут – наоборот.

Вот уже и солнце перевалило полдень, а они все бездельничают. Колокол молчал, патрульный на вышке как обычно обозревал окрестности и ничто в его поведении не указывало на нечто необычное в Триззумском лесу.

Это был уже четвертый день дежурства Кальвадоса в выездном составе и первая окта осени. Дочистив засапожный нож и покормив Зонтика (он сейчас ел больше обычного, видимо чувствовал холода и готовился к своему сонному зимнему состоянию) патрульный решил проведать Фурма и возможно поводить коня по дворику конюшни, а то животина уже как пару дней стоит и только и делает что ест. Так и растолстеет, а толстый неповоротливый конь в лесу проворней не станет.