На гонках в Ле-Мане

Готье поморщился:

— Ну, это довольно фантастично. Для этого надо, чтобы преступники имели свободный доступ в ангар, где стоят машины этой марки. Победа же в Ле-Мане настолько важна, что каждая фирма охраняет свои ма­шины очень тщательно. Попробуй-ка перед гонками ночью проникнуть в какой-нибудь ангар! Ты риску­ешь оказаться если не в морге, то уж наверняка в боль­нице.

— Да, я так и думал, — сказал Сен-Жюст и задал новый вопрос: — Значит, с твоей точки зрения, совер­шить преступление в Ле-Мане почти невозможно?

— Почти. Но, — добавил Готье, усмехнувшись, — в приключенческом романе можно позволить себе по­фантазировать и сделать так, чтобы преступники доби­лись полного успеха. Мы ведь читали о феноменальных подвигах Арсена Люпена и Джеймса Бонда. Почему такое же не может быть в твоем романе?

— Действительно, почему? — задумчиво произнес Сен-Жюст.

Потом, неожиданно переменив тему, он спросил:

— А что вообще ты можешь сказать о предстоя­щих гонках в Ле-Мане?

— Они будут очень интересными. На старт выйдут лучшие силы: «Феррари» — от Италии, «Порш» — от Германии, «Матра» — от Франции, «Игл» — от Соеди­ненных Штатов и, наконец, впервые на гонках в Ле-Мане «Хонда» — от Японии. При этом я говорю лишь о тех, кто претендует на абсолютную победу.

— И каковы твои прогнозы?

Готье задумался:

— Я лично надеюсь на победу «Матры», но конку­ренция будет жестокая. Думаю, что наиболее опасны американские «Игл». В прошлом году и два года назад они не котировались. Но мне кажется, что теперь они стали «взрослыми». В Дайтоне они наверняка выиграли бы, если бы не редкое невезение. Впрочем, и другие марки не следует упускать из виду.

— А кто конструктор этих «Игл»? Несколько лет назад Форд выставил свои машины и в конце концов одержал победу. Но Форда все знают, а каковы «Игл» — неизвестно.

— Это сложное дело. Такое происходит только в Америке. Дело в том, что марку «Игл» финансирует фирма, выпускающая печенье, которое называется... «Игл».

— Печенье! — воскликнул Сен-Жюст.

— Да. Владельцы фирмы считают, что автомобиль­ные гонки — хороший трамплин для рекламной кампании. Они рассчитывают, что победа в Ле-Мане помо­жет им наводнить Европу своими кондитерскими изде­лиями. Может быть, это и нелепая идея, но что касается подготовки машин, то здесь все обстоит очень серьезно. Турбинный мотор великолепен. Он был спроектирован и собран на заводах «Боинг». Там же проходили аэро­динамические испытания. — И Готье пошутил: — Эти «Игл» не тронулись бы с места без печенья.

На этой шутке они расстались, и Сен-Жюст вернул­ся к себе в кабинет, чтобы спокойно обдумать все, что услышал от Готье.

IX

Чтобы пройти из кабинета Готье к себе, Сен-Жюст, если только не хотел делать обход через фотолаборато­рию, должен был миновать редакционный зал.

Он быстро прошел его, не задерживаясь, расклани­ваясь направо и налево, приветствуя редакторов корот­ким жестом руки.

Поскольку он всех знал, то приветствовать прихо­дилось без конца. Он уже почти добрался до выхода когда нос к носу столкнулся с Гонином.

Новому заместителю главного редактора едва исполнилось тридцать пять лет. Но его лоб уже был украшен «интеллектуальными» залысинами. Он не был ни слишком высок, ни слишком красив, но взгляд его черных проницательных глаз светился умом и злобой. Оба эти определения употреблялись в зависимости от того, был ли человек с ним в хороших или плохих от­ношениях.

На губах его играла насмешливая и ехидная улы­бочка:

— Говорят, Пьер, что вы завербовали молодого португальца?

Слегка растерявшись, Сен-Жюст ответил:

— Это очень умный паренек.

Заметив растерянность Пьера, Гонин улыбнулся еще более насмешливо:

— Может быть, вы хотите взять его стажером?

Сен-Жюст смутился сильнее. В конце концов он начал импровизировать и повторил ту же историю, ко­торую придумал для Дюброя — хозяина отеля «Авиа­носец».

— Ничего подобного,— сказал он.— Но я хочу под­готовить статью о рабочих-иммигрантах во Франции. А история этого молодого португальца очень интерес­на,— и, желая быть любезным, добавил: — Я еще ни­чего не говорил вам об этом, потому что мои планы пока довольно туманны.

Гонин не переставал улыбаться. Теперь в его тоне появилось что-то фальшиво-отеческое.

— Мой дорогой Пьер, не забудьте, что вы работае­те в газете и что труд газетчика — это труд коллектив­ный. Вы очень талантливы, но слишком независимы. Когда у вас появляется идея, предупреждайте меня. Я ничего не имею против того, чтобы вы занимались про­блемой рабочих-иммигрантов. Но если бы я случайно не узнал об этом, я мог бы поручить эту весьма акту­альную тему кому-нибудь из репортеров отдела общей информации и получилась бы двойная работа, потеря времени и денег.

Сен-Жюст был в ярости. Он пробормотал какие-то извинения и продолжал путь к себе в кабинет, покляв­шись в следующий раз совершать обход через фотола­бораторию. Лишних сто шагов, чтобы избежать нраво­учения и высокомерный тон Гонина, стоило сделать.

Войдя в свой крохотный кабинет, он вздохнул, слов­но после долгой пешеходной прогулки. Риотт находился в другой комнате. Он сделал вид, что встает, когда Сен-Жюст вошел, проворчав недовольным голосом: «Привет». Ему очень хотелось спросить, как прошло свидание в «ПЛМ». Но нахмуренное лицо Пьера заставило его отказаться от этой мысли. Он снова сел, мно­гозначительно посмотрев на Жаки, и прошептал:

— Я думаю, сейчас неподходящий момент.

Он погрузился в бумаги «Клуба Сен-Жюст». Это была одна из последних идей Пьера. Риотт должен был ее осуществить. Нужно было изучить проект хотя бы приблизительного бюджета со всеми вытекающими из этого преимуществами и недостатками. Риотт, как и Сен-Жюст, прекрасно знал, что первый же вопрос Эстева будет: «Во сколько это обойдется?»

Идея Пьера была остроумной. С помощью своих «клубов» он сможет заиметь по всей Франции множест­во корреспондентов — неисчерпаемый и эффективный источник информации. Одновременно, если этот проект удалось бы осуществить, его рубрика стала бы еще более независимой, эдаким «государством в государст­ве».

Риотт, который был отнюдь не глуп, подумал, вновь принимаясь за работу: «Эстев, наверное, заинтересует­ся, но Гонин, конечно, будет возражать. Он хочет, что­бы Сен-Жюст подчинялся ему, и, конечно же, будет против любого проекта, который может привести к поте­ре хоть частицы его авторитета».

Мысли Пьера, запершегося в своем кабинете, были также заняты Гонином. Замечания начальника крайне раздражали его, тем более, что они были справедливы. «Если бы я был на его месте, я поступал бы точно так же», —думал он.