На грани свободы

Ну уж нет.

— Он интересовался, в какой квартире я живу, и спросил, есть ли у меня собака. Разве это не странно?

— Что ты ему ответила?

— Что просто навещаю друга. Он хотел знать, кто это, а я сказала, что мне нужно возвращаться.

Я потянулся рукой за спину, чтобы убедиться, что мой пистолет всё ещё на месте, потом встал с дивана и подошёл к ней.

— Если увидишь его снова, сразу возвращайся обратно, — сказал я ей. — Не разговаривай с ним. Даже не смотри ему в глаза. Мне всё равно, что он скажет.

— Кто он? — спросила Лиа.

— Никто.

— Ты мог бы предоставить мне ещё менее полезную информацию, — съязвила она. — Я имею в виду, что тогда это было бы достойно для занесения в «Книгу рекордов Гиннесса».

— Славно, — ответил я. Обычно сарказм меня злил, но почему-то эти слова, услышанные от Лиа, просто заставили мой член встать по стойке смирно. Я сделал глубокий вдох и выдох. — Я знаю, кто он такой, и он действительно хочет меня просто измотать. Он не должен к тебе приставать.

— Кто он? — спросила она еще раз.

— Неважно. Просто предупреди, если увидишь его снова.

— Господи, ты меня раздражаешь!

Я пожал плечами. Не мог спорить с этим чувством, и не имело значения, раздражаю я её или нет. На данный момент это не изменит моего ответа. Дело не в том, что я хотел её разозлить, просто это было так, как оно было. Я не мог просто появиться и сказать ей, что этот парень был федеральным агентом и контролировал меня, потому что я должен был проникнуть и уничтожить конкурирующую мафиозную группировку.

Да уж, это было бы очень здорово.

Так что мне только и оставалось, что расстраивать её, потому что не хотел ей отвечать. Мне стало любопытно, сколько же раз в конечном итоге мы собирались играть в одну и ту же игру, и как другие справлялись с таким дерьмом. Ринальдо был женат, но его жена раньше работала в одном из его клубов, так что она знала, в чём было дело, прежде чем у них всё закрутилось. Марио тоже был женат, но я понятия не имел, откуда взялась его жена. Она говорила только по-итальянски, и я понимал её лишь в трети случаях, потому что она так чертовски быстро разговаривала.

Сколько времени Лиа будет мириться с моей неискренностью?

Я провел рукой по лицу и зарычал. Нельзя сказать, что я был зол. В любом случае не на неё, - но вся ситуация так меня напрягала. Джонсон, разговаривая с ней, переходил черту, и это напомнило мне, что я просто обязан вытащить её из этого грёбаного города.

— Я хотел удостовериться, что ты понимаешь, - я точно знаю, где ты находишься и что ты делаешь, в любое время суток.

Если Трент был полным дерьмом, в чём я не сомневался, он бы понял, что я увёз её подальше от опасности. А если это так, и он решил бы поохотиться за ней, как только я вернусь, я бы ни за что её не уберег. Я должен быть уверен, что она в безопасности.

И где самое безопасное место для неё?

Со мной.

Это, наверное, тоже было очень опасно, и во многом из-за того, что она понятия не имела, с чем имеет дело, а я не собирался ни во что её посвящать. Если бы я раскрылся перед ней, это могло привести к чему угодно, вплоть до её ухода. Если бы она ушла, он мог принять решение следовать за ней. И если бы она осталась одна, я бы всё равно не смог её защитить.

Другой вариант состоял в том, чтобы забыть о самой сделке с федералами, взять Лиа и уехать из города. Я бы, вероятно, сумел вытащить нас обоих, избежав преследования, хотя это потребовало бы некоторых усилий. По крайней мере, тогда мне не пришлось бы балансировать, пытаясь сбросить Ринальдо со своего хвоста и убеждая Греко, что я на его стороне.

Это был наилучший вариант.

—Мы уезжаем, — окончательно решил я.

* * *

Лиа разозлилась.

Я не мог винить её в этом. Ведь сам я по существу ничего ей не рассказал, но потребовал, чтобы она положила в сумку одежду на несколько дней и просто последовала за мной. Я не хотел, чтобы Один оставался один, - женщина, которая обычно заботилась о нём, когда меня не было в городе, работала на Моретти, и я не хотел ничем рисковать, пока нас не было, поэтому я устроил его на полотенце на заднем сиденье автомобиля и отвёз на передержку в собачий питомник. Я вернусь за ним позже.

Я поехал на «ауди» в северную часть города и припарковался возле ночного клуба. Захватив наши сумки из багажника, я провёл сопротивляющуюся Лиа через вход в клуб, сквозь пульсирующее техно, а затем вышел наружу через заднюю дверь. Как только мы оказались на заднем дворе, то сразу же рванули через улицу и стали пробираться по аллее между зданиями, покрытыми граффити, к небольшому конференц-центру, где я вызвал такси, чтобы то отвезло нас обратно на юг.

Я сообщил водителю адрес, он обернулся и уставился на меня.

— Это не то место, где я хотел бы оказаться, — заявил он.

— Слушай, — ответил я, — прямо сейчас у меня ни хрена нет терпения, так что вот как мы разрулим это дерьмо. Ты везёшь меня туда, куда я говорю, а я плачу наличными. Идёт?

Он прищурил глаза, запросил с меня двойную плату, а потом заставил заплатить до того, как мы туда отправились. При других обстоятельствах, я бы приставил к его голове пистолет и сказал, что ему повезёт, если вообще заплатят, но со мной была Лиа, и я делал всё возможное, чтобы её не напугать.

Взбешенная Лиа была безусловно предпочтительнее, чем напуганная. Она и без этого совсем перестала разговаривать со мной уже примерно на полпути к тому месту, где я бросил машину, и теперь она продолжала сидеть рядом со мной, глядя в окно со скрещенными на груди руками и с плотно сжатыми губами.

Я глубоко вздохнул и откинулся на сиденье, чтобы отдохнуть хотя бы несколько минут. Я поторопился со всем этим и понимал, что не всё продумал. Не сказать Лиа, почему мы уехали, было только частью проблемы, так как она была воинственно настроена всю дорогу, но там было ещё куда большее.

В глубине души я понимал, что Трент просто так не остановится. Он не просто преследовал бы меня, это закончилось бы общенациональной охотой. Любой шанс, что обвинения против меня будут сняты, исчезнет полностью, и он, вероятно, придумает ещё несколько других, чтобы навесить на меня. В лучшем случае нам придется жить в бегах, покинуть страну и изменить свои имена.

Без сомнения - я совсем не соображал, что делал.

Почему?

Да потому что со мной была Лиа, и я не хотел, чтобы она испугалась или пострадала.