На ходовом мостике

–  Идущий справа сбросил бомбы!

–  Лево на борт!
– незамедлительно реагирует Мельников.

Маневр сбивает с прицела два остальных самолета. На большом форсаже они выходят из атаки, собираясь отбомбиться на новом заходе. А на подходе третья тройка. И вдруг противник применяет маневр, с которым мы еще не были знакомы. Отбомбившись, первая тройка и головной самолет не уходят к берегу, а начинают кружить вместе с остальными. Теперь невозможно определить, какой из «юнкерсов» несет на себе бомбы, а какой отбомбился. Все они кружат в небе, как рой черных мух, по одному, по два, по три заходя на корабль. Некоторые только имитируют атаку, но уклоняться приходится и от них.

С полной отдачей сил на мостике работает Навроцкий, командир БЧ-2. Он управляет огнем всей корабельной артиллерии. От его опытности и умения разгадать тактический замысел противника для своевременного распределения огня по целям зависит успех отражения атак. Пока ему это полностью удается.

Иногда Мельников командует Навроцкому:

–  Усилить огонь по идущему справа! Или:

–  Продолжайте огонь по идущему слева по носу!

Враг больше атакует с кормы, и потому из всех расчетов главного калибра чаще всего стреляют пушки старшин Дмитрия Заики и Лукьяна Репина. Но не упускают случая дать залпы и старшины Петр Куцев и Леонид Татаринцев. Ни на минуту не затихают 76-мм орудия зенитной батареи и автоматные батареи. [182]

Бой идет второй час. Старшина фингруппы мичман Михаил Тихомиров, расписанный по боевой тревоге на ведение журнала боевых действий, докладывает на мостик:

–  Произведена двадцать первая атака!

Наконец наступила пауза. Стрельба прекратилась. Но не все вражеские самолеты убрались восвояси - в пределах видимости продолжают кружить шесть из них. А все ли они разрядились - неизвестно.

Наблюдая, как позади корабля остаются огромные пенящиеся буруны от работающих винтов, мысленно представляю, каких усилий стоит машинистам и кочегарам заставить машины работать на пределе возможного. Если бы на поверхности воды за нами оставался неисчезающий след, то можно было бы увидеть, каких только сложных циркуляции не описал лидер за время боя. Нелегко пришлось рулевому Василию Потехину! А кому легко? Такого напряженного боя с вражеской авиацией мы еще не вели. И в том, что пока все шло благополучно, заслуга всего экипажа. Как бы в подтверждение моих мыслей, слышу голос поднявшегося на мостик комиссара:

–  Все это время я был в низах у артиллеристов. Геройски ведут себя моряки. Ни одного случая даже малейшей растерянности. А каковы красноармейцы! Оказывается, все они сибиряки. В бой идут с боевым настроением. Многие прямо с палубы вели по самолетам огонь из винтовок и пулеметов…

Он хотел еще что-то добавить, но началась очередная атака. Тройка самолетов пошла на корабль с двух направлений: один - с кормы, два - с левого траверза. Тишина треснула от залпов вновь заговорившей корабельной артиллерии. Посыпались бомбы. Одна из них упала метрах в трех от левого борта. Но поскольку корабль совершал маневр, а корма быстро разворачивалась влево, ее пронесло над местом падения бомбы, и когда взрыватель сработал, то столб воды поднялся с правого борта. Мы «перескочили» через бомбу, но уйти на безопасное расстояние не успели. Взрыв огромной силы потряс лидер, корпус подбросило вверх. Командира отделения минеров Николая Новикова и минера-краснофлотца Николая Ермилова сбило с ног и чуть не снесло водой за борт. Корабль резко сбавил ход. На ходовом мостике стрелки тахометров упали к нулю.

–  Корабль не слушается руля!
– доложил старшина [183] рулевых Василий Потехин. Он оставил за себя рулевого Федора Дымченко и немедленно побежал в румпельное отделение выяснять причину поломки.

На мостик один за другим поступали доклады: пожар в 3-м котельном отделении, затоплен 5-й погреб, в главных котлах резко повысилась соленость, первая машина застопорена, в расходных масляных цистернах обнаружена соленость, вышли из строя 3-е и 4-е орудия главного калибра. И это не говоря уже о более мелких поломках и повреждениях.

К счастью, все эти серьезные повреждения мы получили в результате последней атаки противника.

Немецкие самолеты ушли к Крымскому побережью. Надолго? Не наведут ли на нас новых? Об этом никто не знал…

Мельников радировал о случившемся в Новороссийск, но скоро ждать оттуда помощи не приходилось - мы были от базы на значительном удалении. Рассчитывать следовало на собственные силы. Главную опасность представлял пожар в котельном отделении. Из поврежденного нефтеподогревателя бил горящий мазут, выбрасываемый давлением примерно в семнадцать атмосфер. Прикрываясь чем только можно от «стреляющего» нефтеподогревателя, старшина котельного отделения Петр Лучко с подчиненными краснофлотцами Виктором Труновым, Александром Беланом, Павлом Жанко и комсоргом корабля Даниилом Кулешовым быстро заменили вырванную прокладку нефтеподогревателя и в течение семи минут ликвидировали пожар. Устранять неисправности и гасить пожар им помогал старшина группы котельных машинистов мичман Георгий Яновский, секретарь партийной организации.

Теперь во что бы то ни стало следовало сбить соленость воды в котлах. Причина неисправности - несколько лопнувших трубок в главном холодильнике. С этим так быстро не справиться, времени потребуется немало. Оперативно и решительно действовали старшины Александр Баранов, Анатолий Тимофеев, машинисты-турбинисты Андрей Рогачев, Станислав Мацевич, Петр Щетинкин, Константин Туркин, Григорий Панкин во главе с командиром машинной группы Н. И. Куцеваловым и старшиной машинной группы И. Н. Пискуновым. Машинисты включили аварийное освещение, восстановили поврежденную электросеть, перекрыли пар, поступающий из [184] вспомогательной магистрали, и, установив, что в масляных цистернах разошлись швы, через которые поступает забортная вода, сразу же приступили к герметизации.

Одновременно в румпельном отделении командир отделения рулевых Василий Потехин и рулевой Василий Полевой, обнаружив повреждение гидравлики, через десять минут после поломки починили рулевое устройство.

Тем временем в помещении 5-го артиллерийского погреба под водой в легководолазном костюме работал старшина трюмной группы коммунист Петр Ткаченко. Он заделывал разошедшиеся швы корпуса, а когда справился с этим, организовал откачку воды.

Собственно, люди, уже однажды спасшие «Харьков» под Констанцей, теперь спасли его вторично.

Когда все, что поддавалось ремонту собственными силами, было восстановлено и введено в строй, на ходовом мостике подвели итоги. Соленость в котлах оставалась повышенной. Это в любое время могло вывести их из строя. Засолилось машинное масло в цистернах. Ход наш был ограничен, поскольку подплавленный упорный подшипник в остановленной машине можно было поменять только в базовых условиях. До Севастополя оставалось более 120 миль, а на переходе неизбежны новые атаки авиации, затем предстоит прорыв блокады.

Мельников в присутствии комиссара выслушивал доклад командира БЧ-5 Вуцкого о техническом состоянии корабля.

–  Если «Харькову» и удастся прорваться в Севастополь, уйти оттуда без серьезного ремонта нельзя.

Все хорошо понимали, что сейчас условий для ремонта в Севастополе абсолютно никаких нет. А если бы и была техническая база, противник просто не дал бы и суток простоять на одном месте. Но мы настолько сильно были заражены стремлением доставить в Севастополь маршевое пополнение и грузы, что сразу отказаться от выполнения боевой задачи не могли. Каждый из моряков считал, что лучше погибнуть, нежели попасть в презренную категорию трусов. Не раз бывало так, что, не сумев оценить реальную обстановку, не найдя в себе мужества отступиться от первоначального плана действий, командир обрекал корабль на поражение. Конечно, это неразумно, и в выигрыше от этого только противник.

Командир и комиссар приняли решение возвращаться [185] в базу. И хотя все мы понимали, что это правильно, на душе было тяжело от того, что не выполнили боевой приказ.

На переходе командир и комиссар «Харькова» убедились в верности принятого решения - нами была получена радиограмма от начальника штаба флота контр-адмирала И. Д. Елисеева с приказанием следовать в Поти. Значит, предстоял ремонт.

В пути поступила еще одна радиограмма: от штаба эскадры, в которой говорилось, что к нам на помощь следует лидер «Ташкент» под флагом командующего эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. Встреча произошла во второй половине дня. Имеющий характерную голубоватую окраску, лидер эскадренных миноносцев «Ташкент» всегда привлекал к себе внимание гордым видом и отличными мореходными качествами. На «Ташкент» нельзя было не засмотреться. А сейчас его появление впереди по курсу вызвало ликование «харьковчан». Мы подняли сигнал: «Благодарим за выручку!» С верхних боевых постов «Ташкенту» махали бескозырками краснофлотцы.