На ходовом мостике

Спустя некоторое время к месту гибели прилетели наши гидросамолеты, пришли тральщики и торпедные катера. Часть личного состава удалось спасти. Среди спасенных были комдив Г. П. Негода, командир «Беспощадного» В. А. Пархоменко, командир «Способного» капитан 3-го ранга А. Н. Горшенин. Петра Ильича Шевченко среди них не оказалось.

Оставшиеся в живых с восхищением говорили о мужестве матросов, старшин и офицеров. Ни на одном корабле не наблюдалось паники, все оставались на своих боевых постах, упорно сражаясь с врагом, самоотверженно борясь за спасение своего корабля. Мне, как бывшему старпому командира лидера «Харьков», хотелось тогда поподробней узнать о последних часах лидера и его экипажа. И вот что я выяснил. [213]

–  Во время боя с вражеской авиацией командир лидера капитан 2-го ранга коммунист Петр Ильич Шевченко стоял на мостике, покуривал трубку и спокойно управлял кораблем, четко отдавая команды. Пример командира был настолько силен, что даже в самые опасные минуты, когда лидер уже был смертельно ранен на корабле не было ни паники, ни растерянности. Шевченко подбадривал личный состав с мостика:

–  Братцы, не унывать! «Харьков» будет жить, еще введем его в строй!

Он покинул корабль последним, прыгнув в воду прямо с мостика. Секретную документацию корабля Шевченко спас, поручив ее боцману Штепину, который на шлюпке доставил пакет на встречный тральщик. Затем она поступила в штаб базы.

Все были рады, когда Петра Ильича подняли на борт «Способного».

После гибели эсминца Шевченко вместе с командиром «Способного» Горшениным и его заместителем по политчасти капитан-лейтенантом Шварцманом плыли, удерживаясь за матросскую койку. Когда начали рваться корабельные глубинные бомбы, их разметало в разные стороны. Последний раз Шевченко видели надувающим резиновую шлюпку, сброшенную с самолета…

В тяжелые минуты борьбы за жизнь корабля достойно вел себя и заместитель командира по политчасти лидера «Харьков» капитан 3-го ранга И. А. Крикун, незадолго до этого сменивший Е. Ф. Алексеенко. Он активно мобилизовал личный состав на спасение людей, сам же погиб вместе с кораблем.

Решительно и смело действовал старший помощник командира «Харькова» капитан 2-го ранга О. С. Жуковский. Лопнувшим тросом ему сильно ушибло ногу, но этот мужественный человек продолжал руководить артогнем с кормовых орудий при отражении воздушных атак. Когда корабль погиб, матросы спасли Жуковского.

Экипаж лидера «Харьков» проявил массовый героизм. В неравном бою артиллеристы насмерть стояли на боевых постах. Когда взрывной волной был разрушен зенитный мостик, командир зенитной батареи А. М. Резонтов приказал не отходить от смещенных с мест автоматов и в таких условиях вел огонь.

Командир зенитного орудия старшина 2-й статьи Иван Голубев выполнял не только свои обязанности, но и функции [214] наводчика. После гибели корабля, попав на «Способный», включился в зенитный расчет и продолжал сражаться.

Наводчик пятого автомата комсомолец Рукинов при взрыве бомбы был ранен в голову и в руку, но в санчасть идти отказался. Он погиб вместе с кораблем.

Во время одного авианалета сорвало с места пулемет ДШК, пулеметчики Азимов и Туркин оказались отброшенными далеко в сторону. К ним на помощь поспешил матрос Виктор Орлов. Втроем они установили пулемет и, несмотря на контузии и ушибы, продолжали вести бой.

Старшине 1-й статьи Василию Наволочному пришлось быть заряжающим сразу у двух орудий. Следуя его примеру, слаженно работали матросы-зенитчики Виктор Орлов, Коржов, Михаил Степанов, Петр Никифоров.

Командиры седьмого и восьмого автоматов старшины 2-й статьи Михаил Савченко и Александр Кучерявый стреляли по самолетам даже тогда, когда лидер начал тонуть. Они ушли под воду, стоя у своих неумолкающих автоматов.

А сколько мужества и самопожертвования проявили командир 130-мм орудия старшина 1-й статьи Лукьян Репин и его подчиненные Даниил Яхно, Павел Рындин и Виталий Пирогов, которые в затопляемом артпогребе боролись с водой, ставили подпоры, забивали чопы, а заделав пробоину, откачали воду и для выравнивания крена равномерно распределили боезапас по погребу! Под стать им действовали водолазы старшина 1-й статьи Василий Гриценко и матрос Петр Резниченко. Они неоднократно спускались в затопленное котельное отделение, заделывали пробоины, вытаскивали раненых.

Огромную работу проделали аварийные группы мичманов П. Р. Ткаченко и Г. А. Яновского - устраняли повреждения, откачивали воду из мазутных ям, ставили подпоры и устраняли дифферент на нос корабля.

Находчиво и энергично действовал боцман Феоктист Романович Штепин. Вместе со старшинами 1-й статьи Н. П. Орзулом, А. Тимофеевым и помогавшими им матросами Даниленко, Мусиенко, Пакиным, Плотниковым быстро завели пластырь с правого борта, а затем со старшиной торпедной группы Ф. А. Воробьевым выбросили за борт торпеды, чтобы обеспечить безопасность корабля.

Матрос комсомолец Станислав Мацевич вместе с матросом [215] Иваном Афанасьевым спустились в четвертый пороховой погреб за автоматными дисками. В это время в погребе образовалась пробоина, хлынула вода. Мацевич своим телом закрыл брешь, но его отбросило взрывной волной. Тогда, найдя брезент, он с товарищем заделал пробоину и продолжал подавать диски наверх.

Так в тяжелую годину действовал весь - от матроса до командира - экипаж, проявляя массовый героизм, до последней минуты делая все, чтобы выстоять, спасти свой корабль. Однако этого не произошло. Случилось худшее, что может быть в войну на море - погибли люди, погибли славные боевые корабли. Тяжелую утрату переживала вся эскадра. В ответ мы клялись еще больше крепить боевую мощь, отомстить за наших товарищей.

Как память о тех скорбных днях, у меня сохранилась одна фотография. На ней - жизнерадостная счастливая семья старшины трюмной группы мичмана Петра Романовича Ткаченко: он сам, жена Александра Федоровна и их сынишка Вячеслав. Уходя в поход, Петр Романович предложил сфотографироваться всей семьей. На фотографии дата: 3 октября 1943 г. Через три дня Вячеславу исполнится три года. И в этот же день мальчишка остался без отца.

Что ж, мичман Ткаченко оставил о себе добрую память. Его жена воспитала хорошего сына. Вячеслав служил на флоте, стал мичманом, затем учился, получил юридическое образование, работает прокурором в Вологодской области.

Многие из бывших «харьковчан» продолжали службу на флоте, успешно воевали. И снова хочется отдать должное умению Мельникова распознавать людей - он воспитал много отличных боевых офицеров. Штурман Телятников после гибели «Харькова» был переведен на Северный флот, после войны поступил в Военно-Морскую академию, а окончив ее, вновь вернулся на север. Участвовал в различных арктических экспедициях. В 1961 году уволился в запас в звании капитана 2-го ранга, поселился в Киеве.

Виктор Сергеевич Сысоев, командир группы управления, остался на Черноморском флоте, был назначен на эсминец «Железняков» сначала командиром БЧ-2, а затем и старпомом. Вскоре сам взошел на ходовой мостик как командир эсминца «Буйный», впоследствии крейсера «Куйбышев». Проявил он себя как грамотный, собранный [216] и волевой командир, знающий цену уставному порядку и крепкой дисциплине.

Как- то раз, зимой 1954 года, я, будучи уже командующим соединением, выходил в море на «Куйбышеве». Домой мы возвращались ночью при шестибальном шторме. Я поинтересовался у командира Сысоева, думает ли он заходить в порт или считает более благоразумным переждать шторм на якоре на внешнем рейде? В ответ Сысоев спросил разрешения входить в базу и стать на свои бочки. Другому командиру я, пожалуй, не разрешил бы этого сделать при таком сильном норд-весте, но на Сысоева можно было положиться. В душе я радовался, что командир уверен в своих силах и умении.