На исходе алого заката

Дальше видим аллею любимых киношных автомобилей и демонстрацию съёмки: аварию из фильма. Смотреть подобное шоу вживую невероятно увлекательно.

Позднее меня веселят «напавшие» на наш вагончик, динозавры, появившиеся из ниоткуда. А ещё удивляет деревушка, в которой демонстрируют смену погоды: ливень, ветер и даже снег. Круто…

У искусственного водоёма рассказывают, каким образом снимают кадры с мостами, катерами и кораблями. И да, я глазам своим не верю, когда прямо передо мной вода фактически «расступается», образуя некий проход. Как они делают это? Киношные секретики — это просто невероятное нечто!

Риду приходится по вкусу станция подземки, где проходит демонстрация землетрясения. Там, после жуткого грохота и треска, обрушивается потолок, сверху потоком хлыщет вода, а прямо перед нами в стену врезается поезд. Зрелище не для слабонервных, скажу я вам. Сама не обратила внимания, когда чересчур тесно прислонилась к плечу своего соседа…

Локации сменяются одна другой, но вскоре Брукс издаёт смешок и стучит пальцами по моему плечу, привлекая внимание. Виной тому неожиданно развернувшаяся на наших глазах сцена.

Из придорожного мотеля выходит мужчина с трупом женщины на руках. Проследовав к ретро-автомобилю, он с невозмутимым лицом, на котором ни один мускул не дрогнул, укладывает «бездыханное тело» в багажник. Собственно сюжет фильма «Психо». Люди, конечно, обалдели от происходящего, но потом оценили шутку и подуспокоились. А оказывается зря… ибо пару минут спустя, мы наблюдаем настоящую авиакатастрофу. Крушение самолёта выглядит крайне реалистичным: дым, огонь, разрушенные дома, обломки, крик людей, пожарные сирены, покорёженные полицейские машины. Даже не по себе становится. Очень меня впечатляет вся эта постановка.

Уже стоя у выхода, я ловлю ощущение щемящего восторга и острого разочарования. Ведь пора уходить. И хорошо, и грустно одновременно, потому что время пролетело слишком быстро.

Рид, глядя на смену моего настроения, странно улыбается и по-свойски прижимает к себе. Отчего я снова беспощадно заливаюсь краской, точно двенадцатилетняя робеющая школьница…

На город медленно опускаются сумерки, а мы неспешно прогуливаемся по оживлённой улочке City Walk, примыкающей к территории Юнивёрсал. Перекусив в уютной кафешке «Pizza hut», идём вдоль зданий со светящимися неоновыми вывесками.

Рид зачем-то покупает огромного жёлтого миньона, который рассмешил меня, а ещё удивляет, остановившись у витрины магазина женской одежды. Говорит, что мы должны купить вон то платье, красующееся на манекене, которое привлекло его.

Я отпираюсь как могу (хотя мне и понравилось играющее яркими красками платье). Отказываюсь даже заходить в бутик, не то, что мерить.

Брукс, раздражённо прищёлкнув языком, тупо направляется в магазин. Я же остаюсь наблюдать за его действиями снаружи.

Бесцеремонно ткнув в меня пальцем, он о чём-то говорит с чересчур любезной продавщицей, а потом, самодовольно скалясь, выходит оттуда с пакетом в руках. И это злит… Всякий раз он показывает мне, что волен делать то, что вздумается! Вот и сам пусть теперь его носит!

Глава 32 Дженнифер

Когда мы лавируем в потоке машин, я снова пожёвываю нижнюю губу и грызу себя за то, что вообще оказалась здесь в Лос-Анджелесе. Надо было забить на свои права и просто отпустить ситуацию, потому что нутром чую: ничем хорошим это не кончится…

И нет, было бы крайне неуважительно по отношению к Бруксу говорить о том, что этот день я провела плохо. Напротив… мне давно уже не было так хорошо.

А это настораживало и пугало.

Поездка на киностудию выглядела как самое настоящее свидание. Можно даже с уверенностью сказать, что первое… Потому что в этих наших с ним странных отношениях четырёхлетней давности чему-то подобному точно не было места. Мой случайный прыжок с парашютом и наши выезды на отдалённые пляжи — совсем не в счёт.

А тут… Мы вдвоём. Весь день.

И вот что самое страшное — мне понравилось.

Понравилось проводить с ним время. До гулко стучащего искалеченного сердца и больного, но невероятно тёплого чувства, разливающегося внутри.

И от осознания этого меня скручивает так, что самой противно становится. Особенно при взгляде на фамильное кольцо семьи Ричи, которое, поблёскивая, сверкает на пальце.

Даже не знаю каким словом себя назвать.

— Заглянем кое к кому, — паркуясь у спортивного центра, поясняет Рид.

Я киваю, всё ещё погружённая в свои беспокойные мысли, роем ос, жалящие мои нервы.

Заходим в здание и поднимаемся на лифте. Третий этаж. Из открытых дверей доносится музыка. Старый добрый 50 cent «In da club». И я уже заранее знаю, от кого там в зале страдает груша.

Когда заходим в просторное помещение, Лерой беспощадно лупит по снаряжению.

Жесть. Сила, с которой эти кулаки врезаются в несчастный инвентарь, поражает. Я всегда отлично понимала тех, кто с большой неохотой соглашался на бои с этой смертоносной машиной. Ну жуть ведь в самом деле…

Только сейчас замечаем парня с камерой и девушку, руководящую процессом. Опять что-то снимают, и судя по всему, Лерой от этого не в восторге. Но что уж там говорить, грех не использовать его внешние данные. Неудивительно, что контракты сыпятся на него с завидной регулярностью. Только и успевает носом воротить…

Картер, наконец, останавливается и складывается пополам, восстанавливая дыхание. Поворачивает голову и замечает нас. Вскидывает руку в приветственном жесте и уже через минуту, говорит что-то оператору, наспех вытирается полотенцем и направляется в нашу сторону.

Сперва обменивается крепким рукопожатием с лучшим другом, и только после этого сгребает в охапку меня.

Божечки. Как хрупкая и тоненькая Онил в прямом смысле не сломалась в этих ручищах? Мне страшно представить их в постели, если уж признаться откровенно. Хотя… как раз-таки на этот аспект она совсем не жаловалась. Скорее даже наоборот. Дифирамбы пела своему бывшему… Слышал бы он её в тот вечер, когда я завела с ней разговор про секс, непременно повторил бы всё то, от чего она до сих пор млеет.