На исходе алого заката

— Жвачку выплюнь, напоминаешь грёбаного верблюда, — морщится наш «воспитатель».

Я еле сдерживаю улыбку.

— Слушаюсь и повинуюсь, офицер, — хихикает девица, подрываясь со стула.

— Клоуны…

Они, наконец, смиренно закрывают рот.

— Странный вы полицейский, — поправляя на носу очки, деловито произносит худощавая девочка.

— Почему это? — косит подозрительный взгляд в её сторону.

— Ну… не знаю, — смущается она.

— Но ты права. Мои друзья до сих пор не понимают, как так вышло, — замечает он, хмыкая. Раздумывает с минуту, кладёт какой-то лист, который по-видимому, должен был зачитать им. — У каждого из вас впереди будущее, и только вам решать каким оно будет.

Я присаживаюсь на стул рядом с девочками, передающими из рук в руки маленькое, карманное зеркальце.

— Я своё будущее однажды чуть не…

— не просрали, — воодушевлённо подсказывает девчонка с пирсингом.

Подростки тихо посмеиваются.

— Именно, — Рид засовывает руки в карманы. — Я вёл себя безобразно. Постоянно подкидывал проблемы предкам. В кабинете директора школы появлялся чаще, чем на семейных ужинах. Шлялся по улицам, беспределил. Всюду распускал руки, вот как ты, бешеный.

Кивает в сторону галёрки.

— А чё я? — бычится юноша. — Надо уметь постоять за себя и навалять при необходимости.

— Согласен, но тут две стороны. Знаешь, кто такой Картер Лерой? — спрашивает вдруг, задумчиво потирая подбородок.

— Ещё бы! Я все его бои смотрю, он дерётся круто. — выдаёт драчун.

— Друг мой, — поясняет Рид. — Так вот на его примере можешь видеть, что надо дурную силу направлять в нужное русло. У него это почти получилось.

— Ничего себе почти… — изумлённо комментирует какой-то ботаник из первого ряда.

— Ну так и что там с вами, — нетерпеливо возвращает Рида к повествованию о своей персоне красивая, рыжеволосая девушка.

Брукс какое-то время молчит. Ему явно сложно подбирать слова.

— В семнадцать моя жизнь напоминала дикую карусель, — опираясь о трибуну продолжает он, и я ловлю себя на мысли, что тоже вместе с этими детьми жду того, что он скажет дальше. — Алкоголь, девчонки, вечеринки, правонарушения.

— В полицию попадали? — звучит насмешливо.

— И не раз.

— Ну и ну, — наигранно осуждающе цокает языком девочка-ботаник.

— А наркотики тоже пробовали? Раз уж у нас такой откровенный разговор завязался! — ядовито осведомляется кудрявый, переглядываясь с тем, что дрался.

Тот усмехается. Он, судя по всему, и является негласным лидером этого стада.

Брукс молчит, и у меня мороз по коже. Его точно уволят после такого недетского разговора.

— И как оно?

— Дрянь. Хочешь блевать своими кишками — вперёд. Недавно закопали одного такого интересующегося. Выбросился из окна, ломке привет, — делает паузу. — Если единственное, что вы хотите оставить после себя — это мозги на асфальте — то дерзайте.

— Иногда жизнь такое дерьмо, что не думать об этом не получается, — глубокомысленно замечает та девочка с пирсингом.

— Бред. Запомни, так рассуждают только слабаки.

— Вот вы небось с родителями росли. Любовь, забота и прочая ванильная хрень. Вот и бунтовали, — рассуждает кучерявый.

— Не угадал, язва. У меня отец — отморозь последняя, и меньше всего я хотел стать похожим на него.

Я сглатываю, вспоминая как четыре года назад, на его день рождения к нам домой пришёл Паркер Брукс. И чем это закончилось я тоже помню…

— И что наставило вас на путь истинный, ОФИЦЕР, — хлопая ресницами, любопытничает рыжеволосая, улыбаясь.

— Я влип. Нарушение закона и необдуманный поступок. Как следствие, из-за меня серьёзно пострадал человек, — признаётся честно, и в этот момент, клянусь, в актовом зале стоит полнейшая тишина.

Сердце пропускает удар. Я знаю, он говорит про Ванессу.

— Чем дело кончилось? — делая вид, что не так уж интересно, всё же спрашивает тот задира с последнего ряда.

Мне кажется, очков у Рида в его глазах прибавилось, после того, как он продемонстрировал на нём свои приёмы и привёл в пример успешную карьеру небезызвестного друга.

— Для того, кто пострадал по моей вине — инвалидной коляской, для меня — своеобразным исправительным учреждением. И поверьте, это не то, что хочется вспоминать с восторгом. Но всё же я благодарен за то, что оказался там, а не в тюрьме. Иначе не видать мне было бы работы в полиции и отряде SWAT, в который я хочу попасть. Кстати, парни, если думаете о службе в армии по контракту, знайте, там ваше прошлое изучают как под чёртовым микроскопом. Меня взяли, но постараться пришлось конкретно.

Пока мальчики расспрашивают его о службе в рядах армии США, я думаю о тех двух годах его отсутствия в Блу Бэй, после истории с Ванессой. Когда Меган говорила термин «закрытая школа» я совсем не подозревала, что это какое-то учреждение, занимающееся воспитанием потенциальных малолетних преступников. Не колония, но всё же…

— Каждый из присутствующих итак хлебнул сполна, раз вы тут оказались. Я так понимаю, вашим родителям либо плевать на вас, либо их нет больше рядом, — сурово рубит правду он. — А поэтому используйте шанс не утопить свою жизнь ещё глубже и не загреметь в те места, где людей в полицейской форме вы будите видеть чаще, чем своё отражение. Сейчас Дженнифер раздаст вам флаеры и моя личная просьба к вам — просмотреть удручающую статистику, касаемую таких же подростков, как и вы.

Пока я на негнущихся ногах распространяю листовки, Брукс молча наблюдает за происходящим.

Я даже не знаю, что он сейчас чувствует. Потому что для него вообще не характерно выдавать подобные откровения о себе. Лично на меня эта его незапланированная речь произвела куда большее впечатление нежели пугающий цифрами флаер.

— Ты, — манит пальцем кучерявого, — И ты, сюда на минуту. Рыжая, принеси мыло.

Девчонка кивает и смеётся, удаляясь. Рид поворачивается к мальчишкам. Не знаю о чём он с ними говорит, но у того, что махал кулаками на лице такое выражение, будто ему, как минимум, миллион долларов пообещали.

— Дженнифер кажется? — подходит он ко мне и заливается краской, когда я смотрю на него. — Не составишь нам компанию?

Интересно, значит к Бруксу исключительно и авторитарно на «вы», а ко мне как к подружке?

— Чего? — вскидываю бровь.

— У нас игра в волейбол после обеда, — пожимает он плечами. — Соглашайся.

— Дай-ка угадаю, вон тот полицейский пообещал тебе за это что-то? — складываю руки на груди.

— Ага, — признаётся парень и дарит мне красивую, искреннюю улыбку. — Сказал, что в секцию меня возьмёт. Боксом заниматься.