На излёте

Тем временем, обе «восьмерки», как и было согласовано, приземлились в небольшой ложбине, где с места боя из стрелкового оружия их практически нельзя было достать, и ждали подхода разведчиков. Летчики же боевых машин, увидев отход личного состава спецназа со своих позиций, буквально пригвоздили огнем всего имевшегося на борту вооружения уже до крайности обнаглевших духов.

Почувствовав, что огонь противника заметно ослаб, Казанцев оглянулся назад на отходившую к вертолетам группу.

Часть разведчиков во главе с Орловым, по-видимому, уже добралась до места съемки, потому что одна из вертушек была в воздухе, а через несколько секунд с её борта был открыт огонь по позициям моджахедов, прикрывая отход остальных ребят.

– Молодец, Орлов, – подумал Сергей, и они с Корниловым начали отходить сами.

У готового к взлету вертолета их уже ждали остатки группы…и тело Андрея Корниенко, – парень скончался по пути к вертолету, так больше и не приходя в сознание.

Глава 7.

Ровно без пяти минут девять, как и было договорено, Сергей открыл дверь названного Ивановым банка.

Славик выглянул из кабинета управляющего, поздоровался и попросил Сергея немного подождать.

Казанцев присел в солидное, кожей обтянутое кресло и осмотрелся. Не очень большая, но уютная приемная, если можно только так выразиться о холле такого серьезного заведения, как банк. Хорошая импортная мебель, у секретаря современный компьютер.

Кроме Сергея в приемной находилось еще четыре человека: секретарша, высокая красивая девушка, – как на его вкус, то с излишне раскрашенным лицом, – разговаривавшая с кем-то по телефону; два молодых человека, обсуждавшие какие-то биржевые котировки и высокий парень лет двадцати пяти крепкого телосложения и с короткой стрижкой, который со скучающим видом сидел возле окна, лениво перелистывая яркий журнал с полуобнаженными девицами.

– Наверное, водитель или охранник, – подумал о парне Казанцев, – а, скорее всего, и то, и другое вместе.

Через некоторое время в приемную вошел крепкий мужчина лет под сорок точно с такой же прической, как и у сидевшего возле окна парня. Одет он был в короткую импортную дубленку нараспашку, хороший костюм, красивую темную рубашку, дорогой галстук и шикарные итальянские туфли баксов за триста.

– А нос у него перебит как у большинства боксеров, – отметил про себя Сергей.

Вошедший за руку поздоровался с двумя ребятами, небрежно кивнул парню у окна и, повернувшись к секретарше, сказал, – Натали, я у себя. Феоктистов будет спрашивать, я минут через пятнадцать загляну, – и скрылся за дверью с табличкой «Заместитель управляющего».

– Сейчас и начальника от водителя, зачастую можно отличить только по костюмчику, – подумал Казанцев. – Кстати, а как я сам-то выгляжу со стороны? – почему-то задал он вопрос сам себе. – Надо будет пересмотреть свой гардеробчик, да прикупить кое-что из шмоток, пока есть еще деньги.

Вышедший от управляющего Иванов подал знак Сергею следовать за ним и открыл дверь кабинета, куда только что зашел «боксер», как мысленно окрестил его Казанцев. Тот стоял у окна и спичкой ковырял в ухе, не обращая внимания на вошедших.

Поздоровались. «Боксер» нехотя сдвинулся с места и лениво подал руку. Славик представил Сергея как давнего приятеля, однокашника по училищу.

– Я тебе о нем говорил вчера, – сказал он «боксеру», которого, представляя однокашнику, назвал Георгием Ивановичем Кукариным.

Тот повел своим равнодушным взглядом где-то поверх Казанцева, молча кивнул на кресло и сразу же спросил у Иванова что-то насчет очередного

транша. Вел он себя со Славой, как заметил Казанцев, на равных и даже, можно сказать, в присутствии постороннего несколько более вольно, чем это было позволительно нанятому на эту должность человеку, несмотря ни на какие бы то ни было дружеские отношения между ними.

Слава ответил, что уже все решено, и деньги уйдут на следующей неделе.

– Миша знает, я ему только что сказал.

– А почему мне сразу же не позвонил? Всегда все узнаю последним. Мы же с тобой уже говорили на эту тему, – прорвало, наконец, «боксера», – ты мне мозги паришь почти месяц, – «на следующей неделе, на следующей неделе». Я же заранее должен знать, может быть даже раньше Феоктистова, потому что все надо подготовить и обсудить сам знаешь с кем, – покосился он на сидевшего в кресле Казанцева.

Славик мгновенно побагровел. Видно, подобная ситуация возникала не в первый раз. – Во-первых, не месяц, а всего две недели, – еле сдерживаясь, произнес он. – А во-вторых, ты сам прекрасно знаешь, что от меня это не зависит. «Сверху» существует план прохода траншей. И есть люди, которые этим только и занимаются, что делают переброс денег и за эту сторону дела несут свою долю ответственности…

– Вот и дай мне этих людей, я сам с ними разбираться буду, а не через посредника, – перебил Иванова «боксер». Ты тоже знаешь, что это я перед братвой несу ответственность, а не ты…

– Не перебивай, когда я с тобой разговариваю, – Славик уже, видно, вышел из себя.

– Кукарин попытался опять перебить, но Иванов продолжил, – Это я что ли для тебя посредник? Ты думай, что говоришь? Не забывайся и вспомни, чей это банк, и кто ты в нем. И вообще…, – он выразительно посмотрел на Сергея. Тот все понял, молча развернулся и вышел.

– Подожди меня в приемной, не уходи, – крикнул ему вдогонку Славка, и уже, видно, обращаясь к Кукарину, – А ты помнишь, Гоша, что последний раз с твоим откатом было?

– Не так здесь все просто, – подумал Сергей, закрывая за собой дверь кабинета. – Суровая жизнь у бизнесменов, суровая и зачастую короткая, как на войне, – усмехнулся он про себя.

В приемной остались только секретарша, работавшая за компьютером и водитель-охранник, молча наблюдавший в окно за голубями на парапете. Два красавца-голубя, громко воркуя и распушив свои хвосты и перья, обхаживали скромно выглядевшую серенькую голубку, а та, не спеша, ходила и, казалось, не обращала на ухажеров никакого внимания, что-то склевывая по ходу движения.

– Вот так и у людей, – мужикам только кажется, что это они в своей жизни выбирают себе жену, а на самом деле – все, как у этих голубей.

Минут через десять появившийся Славик, взяв Сергея под руку, вышел с ним из приемной и, как бы продолжая тот разговор в кабинете, сказал, – Ты извини и не обращай особого внимания на наши некоторые разногласия, у нас тут своеобразные взаимоотношения. Как-нибудь я о них расскажу, а пока тебя они ни в коей мере не должны касаться.

Они вышли на улицу. Как и часто в последнее время, шел мелкий как крупа снег. Мороз крепчал.