На карте не значится
Шрифт:
– А ты не пробовал разнимать?
– Нет, господин оберштурмфюрер!
– ответив за Борщенко Шакун.
– Он и меня останавливал, да я по глупости не послушался.
– Постой, постой, - вдруг вспомнил Хенке.
– Ты, Бугров, говорил мне, что среди моряков с тобой были трое своих, власовцев. Живы они еще?..
– Павел, докладывай!
– заторопил Шакун, переводя вопрос Хенке.
– Так точно, господин оберштурмфюрер, пока еще живы!
– отрапортовал Борщенко.
– Затаились. Они мне докладывают, что там делается.
– Ага… Это хорошо. А если забрать их сюда?
– Павед, докладывай!
– снова заторопил Шакун.
– Плохо только, что не останется там моих глаз.
Борщенко коротко подумал и решил:
– Одного там надо оставить, господин оберштурмфюрер! А двух можно взять. Только их нельзя наряжать в охрану к русским. Их там сразу прикончат. А к западникам - вполне можно.
– Именно к западникам и нужно, - согласился Хенке,- А как их фамилии?
– Силантьев и Пархомов, господин оберштурмфюрер!
Хенке вытащил книжку и записал.
– Явишься сейчас в комендатуру! Я выдам распоряжение, и ты немедленно отправляйся в лагерь и выведи их из бараков. А завтра утром, к десяти, приведи ко мне!
– Слушаюсь, господин оберштурмфюрер!
– А они тоже говорят только по-русски?
– Они знают немецкий, господин оберштурмфюрер!
– Видишь, Бугров, они понимали, что немецкий язык им будет нужен. А ты - никак… Приказываю тебе учиться!
– Слушаюсь, господин оберштурмфюрер! Разрешите поставить их койки рядом с моей. Они мне помогут…
– Хорошо!..
Хенке тут же распорядился приготовить две новые койки и освободить для них место.
– Пойдешь за ними один! Там тебе переводчик не нужен!
– приказал он.
– Разрешите мне пойти с ним, господин оберштурмфюрер!
– попросил Шакун, бывший переводчиком в разговоре Хенке с Борщенко.
– Ты что, не слышал разве моего приказа?!
– прикрикнул на него Хенке.
– Оттуда тебя живого не выпустят! Понял?
Через десять минут Борщенко получил в комендатуре необходимую бумажку и зашагал в лагерь, к «славянскому» сектору, обдумывая неожиданную возможность расширить свои силы в рядах врагов.
Когда Борщенко пришел в ущелье, - было уже поздно. Измученные трудом люди укладывались спать. В седьмом бараке он разыскал Смурова, и тот, обеспокоенный, сразу же- провел его в кладовую.
– Что случилось? По какому поводу так открыто?
Борщенко рассказал, что случилось.
– Теперь у нас есть возможность усилить связь с западными товарищами, - заключил он.
– Разыскивай ребят. Надо с ними потолковать…
Смуров вышел и через несколько минут вернулся вместе с Силантьевым и Пархомовым.
Борщенко объяснил, что от них требуется.
– А ну их к черту!
– заругался Пархомов.
– Андрей! Ну как у тебя хватило нахальства втягивать Кирилла
Пархомова в такое грязное дело?! Нет, Пархомов не согласен!
– Да ты что, товарищ Пархомов, называешь грязным делом?!-сурово напустился на него Смуров.
– Такая работа связана с постоянной смертельной опасностью и чаще всего заканчивается гибелью наших товарищей. А ты - «грязное дело»!
Пархомов слушал угрюмо, опустив голову.
– Я, товарищ Смуров, потомственный сибиряк! У меня вся семья коммунистическая.
Отец, братья… Да они, если узнают, что я носил на себе форму врага и служил им, хоть и не взаправду, - не подадут мне руки! Нет, Кирилл Пархомов не согласен!– Замолчи, Кирилл!
– прикрикнул вдруг Борщенко.- А как же я, твой друг и коммунист, хожу в этой самой форме?.. Я служу не врагам, а всем нам, нашему делу!..
– Ты, Андрей, можешь. Ты выдержишь!
– другим тоном заговорил Пархомов.
– А я сразу же сорвусь, - как пить дать, сорвусь! Не выдержу и заеду в ухо настоящему охраннику. А то и прострочу его из автомата! Вот и провалю всех. И тебя - в первую очередь!.. Нет, Андрюха, я не гожусь. Не годен для таких штук Кирилл Пархомов! Не годен…
Смуров вопросительно посмотрел на Борщенко.
– А не завалит он тебя, товарищ Борщенко, на самом деле? С этакими настроениями посылать его туда, пожалуй, действительно опасно.
Пархомов обиженно поднял голову.
– Это меня, Кирилла Пархомова, надо опасаться? Ты хватил через край, товарищ Смуров! Под самую печень подковырнул!
Борщенко улыбнулся.
– А ты, Кирилл, не городи чепухи. Не ломайся. Ты, товарищ Смуров, меньше его слушай. Он меня никогда не подведет! Он хитрый!.. Он любого гестаповца вокруг пальца обведет. Не притворяйся, Кирилл, и не отнимай понапрасну время.
– Ну и черт!
– восхитился Пархомов.
– Ведь уговорил! Ладно, Андрюха! За тобой я пойду хоть в самое пекло!.. Записывай, что Пархомов согласен. Давай инструкцию!..
Силантьев слушал разговор с Пархомовым молча. Теперь была его очередь что-то сказать.
– А я справлюсь, Андрей Васильевич, как вы думаете?
– Если Кирилл хитрый, то ты, товарищ Силантьев, смелый. А смелость и хитрость будут там как раз на месте. Собирайтесь оба быстрее. Сейчас вас проинструктирует товарищ Смуров. Наматывайте все на ус крепко. Понятно? А со мной еще вы успеете поговорить в дороге.
Через полчаса Борщенко шагал к Центру, в сопровождении Пархомова и Силантьева - своих новых помощников в трудном и опасном деле.
Так еще двое коммунистов вступили на дорогу, требующую нечеловеческой выдержки, находчивости и бесстрашия, а в первую очередь - самоотверженности до конца.
Близился решающий день.
КАПИТАНСКАЯ ЗАСТОЛИЦА
Второй день стоят у причала транспортные суда «Берлин» и «Одер». Круглые сутки заключенные - «славяне» и «западники» - выгружают доставленные на судах мешки, бочки и ящики с продуктами, строительные материалы.
Прибыла новая партия обреченных. С ними в лагерь пришли свежие вести о победах советской армии. Жажда активных действий нарастала с каждым часом. Требовались суровая выдержка и железная дисциплина.
Обычно, для развлечения эсэсовцев, корабли доставляли на остров длиннущие кинофильмы, героями которые были вездесущие гестаповцы. Казармы эсэсовцев снабжались свежими газетами и журналами, новыми приключенческими повестями и романами, где властвовал тот же герой - вооруженный с головы до ног ариец, неудержимо покоряющий все новые и новые «жизненные пространства» для Великой Германии…