На колени, профессор!
Шрифт:
Скрипнула дверь, и Горыныча с кровати как ветром сдуло.
– Ян, ты чего кота пугаешь? – пробормотала Каро. – Таблетка там…
Она не договорила, потому что открыла глаза и увидела Аллу Викторовну. От неожиданности Каро резко села, кутаясь в одеяло. Голова закружилась так, что затошнило.
– Ляг, - сказала Алла Викторовна. – Хотя нет, подожди. Выпей лекарство, да я помогу тебе переодеться.
Каро избегала ее взгляда, но обычно твердый и уверенный голос мамы Яна сейчас звучал
– Отвару выпей. – Едва Каро проглотила таблетку, Алла Викторовна подала ей другой стакан. – Ты прости меня… пожалуйста…
Каро чуть не поперхнулась, когда она вдруг погладила ее по голове – робко, словно боялась обжечься. Навряд ли Алла Викторовна извинялась за забывчивость. Каро все же встретилась с ней взглядом – и заметила покрасневшие глаза, полные непролитых слез.
– Что случилось? – не выдержала Каро. – Что с Яном?
Господи, он же только вышел из комнаты! Живой и невредимый!
– С Яном? Все хорошо. – Алла Викторовна моргнула, и по щеке потекла слезинка. – Его отец попросил помочь… Он скоро вернется.
– Тогда что? Вам плохо? – растерялась Каро.
– Вы присядьте. Я позову…
Она даже одеяло откинула и ноги спустила, хотела бежать вниз за помощью.
– Каренька, не надо. – Алла Викторовна удержала ее и опустилась рядом. – Прости, я тебя обидела…
Она определенно стеснялась: то ли своих чувств, то ли того, что приходится извиняться. Как назло, Каро никак не могла сообразить, что ответить. Признаться, что есть за что, или все отрицать? Алла Викторовна взяла ее за руку, погладила тыльную сторону ладони. Судорожный всхлип заставил Каро вздрогнуть.
– Я не держу на вас зла, - поспешно произнесла она.
Как ни странно, искренне. И обида, и злость улетучились – в конце концов, Алла Викторовна не говорила ей в лицо гадости, а слезы пожилой женщины растопят даже ледяное сердце.
Каро вытащила из коробки чистый бумажный платок и протянула Алле Викторовне. И куда запропастился Ян? Каро не представляла, как утешить его маму, особенно когда голова совершенно не соображает из-за температуры.
– Алла Викторовна, все хорошо. Вы меня тоже простите, я вам столько неудобств…
Пришлось замолчать, тактику Каро выбрала неправильную – Алла Викторовна залилась слезами. Правда, длилось это недолго. Всхлипнув пару раз, она вроде как спохватилась, вытерла глаза платком, предложенным Каро, и засуетилась.
– Переоденься, Каренька. Пижама в сумке? Сиди, я достану. Так неудобно спать, как температура спадет, вспотеешь. Давай, помогу снять.
Каречка, Каренька… Похоже, семейство Русановых окончательно решило свести ее с ума. Ладно, Ян… С ним они прошли немалый путь от презрительного «Гордеева» до ласкового «Каречка». А с Аллой Викторовной что случилось?
Каро приняла помощь, сил на сопротивление не осталось.
Алла Викторовна подоткнула одеяло, шлепнула на лоб холодный компресс и села рядом, поглаживая ее по плечу.– Ты в Бога веришь? – внезапно спросила она.
– Не знаю, - ответила Каро честно. – Я некрещенная. Но в какую-то высшую силу верю. В ангела-хранителя, потому что он у меня есть.
То ли лекарство подействовало, то ли компресс помог, то ли внезапное участие Аллы Викторовны сняло камень с сердца, но Каро почувствовала себя лучше. Даже поговорить захотелось.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я везучая. – Каро чихнула и потянулась за платком. – В мусорном баке насмерть не замерзла. В детский дом попала хороший, смогла учиться тому, к чему душа лежит. Да и по мелочам… всегда как будто кто-то помогает. Вот заболела – и к вам попала.
– А раньше кто лечил?
– Врачи в больнице. Но я редко болела.
– Жаль, не могу твоей крестной стать, - вздохнула Алла Викторовна. – Если ангел хранит, надо бы покреститься.
– Вы хотели бы? – удивилась Каро. – Стать моей крестной матерью?
– Я Бога давно о дочке прошу, о невестке. – Уже не стесняясь, она гладила ее по голове, убирала с лица спутавшиеся пряди волос. – Если я стану твоей крестной, Ян мне этого не простит, ведь тогда он не сможет на тебе жениться.
– Так… мы же не родственники…
– По церковным законам нельзя, - объяснила Алла Викторовна.
– Ох... Ян не зовет меня замуж, - спохватилась Каро. – Мы даже не спим вместе.
Она не любила так откровенничать, но сейчас это вырвалось само собой.
– Ну так… все же впереди, да? – ничуть не смутилась Алла Викторовна. – Может, я еще успею с внуками понянчиться.
Каро незаметно ущипнула себя за бедро. Нет тут никого, наверное. Очередной бред от температуры.
– Давно я о дочке молюсь, - тихо произнесла Алла Викторовна. – С тех самых пор, как он остался один. Вымолила вот… тебя… да чуть все не испортила. И ладно бы ревность материнская глаза застила, нет же, глупость. Как будто дьявол нашептал… Прости меня, Каренька. Я никогда тебя не обижу.
– Сказала же, что простила.
Каро прикусила язык, да поздно. И не хотела, а призналась, что подслушивала! Впрочем, Алла Викторовна лишь кивнула.
– Спасибо. Я вижу, любишь ты Яна. И он тебя…
– Может, со стороны виднее, - осторожно заметила она. – Мы о любви не говорили. Алла Викторовна, мы только пытаемся… стать ближе…
«А если и она слышала наш с Яном разговор?» - внезапно осенило Каро. Слишком резкой получился переход от «больной детдомовской» до «вымоленной дочки». С другой стороны… И на нее, бывает, находит затмение. Кто не ошибается? Все ошибаются. В плохое проще поверить, чем в хорошее, так и ждешь подвоха, но хочется просто жить, не подозревая никого в обмане.