На колени, профессор!

Он не прислушивался к тому, что Эйра говорила Чаре. Кажется, рассказывала о правилах общения саба и госпожи. Он лишь выполнял приказы, когда Эйра обращалась к Зорро.

Встать, расставить ноги, развести руки. Запястья и щиколотки то обжигал холодный металл наручников, то плотно обхватывала кожа поножей и поручей. Свести руки за спиной. Наклониться. Лечь. Встать.

Ян закрыл глаза, чтобы не видеть, чьи руки касаются его тела. Проще представлять, что это Эйра. Чара вызывала у него раздражение, будила тоску по Каро.

Эйра приковывала его к кресту, подвешивала на цепях, фиксировала на станке для порки. И все что-то говорила, говорила…

Ян дернулся, когда что-то ледяное коснулось ануса.

– Нет, - выдохнул он осипшим голосом.

– Что? – Эйра больно вывернула ухо. – Ты возражаешь, саб? Или мне показалось?

Кровь ударила в голову. Она прекрасно знает, что анальные игры – это табу! Блять, она же обещала!

– Красный.

Эйра выпустила ухо.

– Ты поняла, Чара? Это стоп-слово. Ты должна быть наблюдательной и чуткой, чтобы сабу не пришлось его произносить. Узнавать о личных границах заранее, бережно к ним относиться – твоя обязанность.

– Да, поняла, - ответила Чара.

– Прости, Зорро. – Эйра погладила Яна по щеке. – Ты прекрасно справился. Спасибо за помощь. Подожди здесь, я провожу Чару и вернусь.

Оставшись один, Ян машинально опустился на колени. В ушах шумело, к горлу подкатывала тошнота, а кожа зудела, как будто он вымазался в чем-то гадком и липком. Голод стучал в висках, расползался чернильным пятном, поглощая ощущения и эмоции. Только боль сможет смыть мрак в душе, только боль подарит очищение…

– Сними маску. – Ян услышал голос Эйры. – Я заперла дверь, сюда никто не войдет.

Дождавшись выполнения приказа, она дернула его за волосы, заставляя поднять голову. Внимательный взгляд скользнул по лицу. Ян уставился в черные зрачки, почти полностью затопившие радужку. Он готов скулить, выпрашивая порку, как щенок – косточку.

– Выбери позу сам, - предложила Эйра.

Поднявшись, он подошел к кресту. Просить о фиксации стыдно, а здесь она предполагается по умолчанию. Ян не был уверен, что сможет устоять на ногах до конца порки.

Эйра не подвела: искупала в боли и подарила полет. Она осталась с Яном в привате на ночь, чутко следя за его состоянием, и утром он уехал к себе – отсыпаться.

Голод отступил, но временное облегчение быстро сменилось смутной тревогой. Каро он не изменял. Хотя бы потому, что между ними еще ничего не было. Хотя бы потому, что он не может ждать, когда она чему-то научится, у него есть определенные потребности. Придумывая оправдания, Ян не представлял одного: как он посмотрит ей в глаза и соврет в ответ на простой вопрос о делах и работе.

= 40 =

Все же то, чего так боялась Каро, случилось. Уезжать из дома Русановых не хотелось: сказка закончилась, не успев начаться. Собирая утром вещи, Каро точно знала, что будет скучать по особенной атмосфере, по неспешному распорядку дня, по запаху уютного дома, по спокойному пейзажу за окном, но, в первую очередь – по родителям Яна. Ей будет не хватать и беззлобного ворчания Сергея Платоновича, комментирующего новости, и кипучей деятельности Аллы Викторовны, и вечерних посиделок за чаем, с настоящим самоваром и пирогами.

Тут не угадаешь, что лучше… Никогда в жизни не знать или попробовать и потерять. И все же Каро была благодарна и Яну, и его родителям, за то, что они позволили ей почувствовать себя членом их семьи. Когда-нибудь и у нее она будет, пусть даже и не с Яном.

Находясь рядом, он поддерживал иллюзию участия и заботы, но чем дольше Каро его не видела, тем ярче понимала, что им двигало чувство жалости. Шико не только шут, он и благородный дворянин. Он не мог поступить иначе, когда она болела. Каро верила, что поступки Яна так же искренни, как и его слова, но заботился он не о своей женщине, а о потерявшемся щенке. Еще и чувство вины, скорее всего, сыграло свою роль: ведь он был уверен, что щенок породистый, а тот оказался дворняжкой, что живет в лопухах под забором.

Каро не ждала ничего особенного, и отсутствие Яна ее не обижало. Он все так же звонил и справлялся о ее здоровье, так же шутил и поддерживал, помогал с заданиями, даже занимался с ней биохимией по скайпу. Но когда во время видеосвязи она ловила на себе его взгляд, брошенный украдкой, то замечала в нем какую-то странную грусть.

А еще Ян ни словом не обмолвился о том, что будет дальше. Поначалу Каро решила, что не откажется, если он предложит ей переехать к нему, но он не заговаривал на эту тему. И когда в среду водитель Сергея Платоновича остановил машину перед подъездом дома Каро, она вспомнила, что не называла ему свой адрес. Значит, Ян велел отвезти ее сюда.

Дима помог Каро занести вещи: сумку, книги, гостинцы и подарки, переноску с котом. Горыныча она забрала по просьбе Аллы Викторовны, которая не хотела оставлять его у себя. Квартира встретила Каро тишиной, соседки не оказалось дома. В прихожей валялись машинки и кубики, на кухне в раковине высилась гора грязной посуды. Каро вздохнула, пожалев Варю: соседка вечно крутится, как белка в колесе, и помочь некому.

Первым делом Каро убрала в холодильник гостинцы: домашний творог, котлеты и пирожки. Потом открыла пакет с подарком – и перед глазами все поплыло. Каро знала, что Алла Викторовна очень добра к ней, но свитер с рельефным узором, связанный из пушистой шерсти, ее добил. Это не просто «хэндмейд», это ручная работа, сделанная специально для Каро. И ведь она видела, как Алла Викторовна вяжет вечерами, но и предположить не могла, что для нее…

– Каро, ты вернулась?

Голос соседки заставил Каро очнуться. Она обнаружила, что сидит на кровати, обнимая свитер, и плачет. Вот же…

– Ага, - ответила она, поспешно вытирая слезы.

– А чего это ты вернулась? – Варя заглянула в комнату. – Я думала, ты совсем переехала.

– Переезд мне никто не предлагал, - ответила Каро.

– Странно… Мне показалось, он тебя уже не отпустит.

– Тебе показалось, - улыбнулась она. – Как вы тут?

– Ой, не спрашивай… Ты сама поправилась? Точно? Прости, я вечером все уберу. Совсем нет времени…

Под тарахтение Вари Каро не сразу услышала, что в сумке вибрирует телефон. Ян? Да еще три пропущенных вызова?

– Гордеева! – рявкнул в ухо знакомый голос. – Смерти моей хочешь? Трудно сразу ответить? Я уж думал, опять случилось что…

– Прости. – Каро махнула Варе рукой, мол, прости, важный звонок. – Вещи разбирала, не услышала. Ой, блин… Горыныч! Он там уснул, что ли…