На колени, профессор!

Теперь моя очередь принять душ. К сессии мы готовимся отдельно друг от друга, иначе не настроиться на нужный лад. Я тщательно натираюсь скрабом с солью и лимоном, Яну нравится запах цитруса, а кожа после становится мягкой и шелковистой. Вытираюсь, одеваюсь, натягиваю чулочки…

Не знаю, чем занимается Ян, пока я в душе, но когда выхожу, профессор неизменно стоит в углу, в спальне. Последний штрих – выставить из комнаты Горыныча и плотно закрыть дверь.

Сажусь на стул, поставив его так, чтобы дотянуться до предметов, разложенных на кровати. Все, я готова.

– Подойди.

Ян легко поднимается и подходит, опускается передо мной на колени. Смотрю ему в глаза, легко касаясь кончиками пальцев лица и шеи, привычно обрисовываю контур розы.

– Ложись.

Хлопаю по бедру, предлагая Яну лечь поперек колен. Унизительная поза. Для него – особенно. Настолько, что он еще ни разу не подчинился без протестов.

– Нет, госпожа… - шепчет Ян, и его щеки покрываются румянцем. – Пожалуйста.

– Будешь спорить – добавлю, - предупреждаю я. – И так, как тебе не нравится. Мог предупредить, что не примешь зачет, я не тратила бы на него время сегодня. Так что заслужил. Укладывайся.

Эта часть – «наказательная» порка. Яну не нравится поза. Яну не нравится, когда его шлепают по попе, как ребенка. Ян бесится, когда я усиливаю наказание пробкой из имбирного корня.

Все для тебя, мой дорогой.

Мы обсуждали и это, и Ян признался, что стыд от унижения доставляет ему отдельное удовольствие, но даже говорить об этом невыносимо… до слабости в коленках. А после и боль чувствуется острее, и транс наступает быстрее. Так что Ян, насупившись, занимает нужную позу, подставляя для порки ягодицы. Я стягиваю с него штаны, подцепив резинку.

Шлепки всегда без счета. Ориентируюсь по цвету кожи: когда она становится приятного малинового оттенка, в ход идет щетка. Вот тут я точна, не более двадцати ударов на каждую половинку, ведь это только разогрев. Ян переносит его стойко, лежит смирно, и ягодицы подрагивают в такт ударам.

Мой сладкий… Провожу пальцами по горячей покрасневшей коже, ненавязчиво заставляю Яна развести ноги, разминаю тугое колечко ануса. Как только он расслабляется, ввожу пробку. Ян содрогается от отвращения… и возбуждения. О последнем красноречиво говорит отвердевший член, давящий на мое бедро.

– Коленно-локтевая, - отдаю я следующий приказ.

Мы пробовали по-разному, но пришли к выводу, что в квартире удобнее всего пороть Яна на кровати. Мне не приходится тащить его на себе, если он уходит в сабспейс.

Сейчас упрашивать Яна нет необходимости, он послушно встает на колени, придавливая матрас, и опирается на локти. Я включаю его любимую музыку – как выяснилось, на «КиШ» идеально ложится нужный ритм ударов. Провожу ногтями по спине, ласкаю член, поправляю пробку из имбиря.

Ян тяжело дышит и вздрагивает от каждого прикосновения.

– Готов? – тихо уточняю я.

Невнятное мычание в ответ – знак согласия.

«Раз-и… два-и…» - ловлю я ритм и начинаю порку.

Эйра как-то сказала мне, что быть хорошей доминатрикс – тяжкий труд. И теперь я точно знаю, что она права. Когда Ян заботится обо мне, я чувствую себя королевой, но во время порки я – его рабыня. И это особенный кайф: доставить удовольствие своему мужчине, предусмотреть все, чувствовать его состояние, как свое.

Ян отключается раньше, чем падает. Я замечаю это сразу, едва он перестает реагировать на удары. Осторожно укладываю его на живот, накрываю одеялом и сажусь рядом.

В трансе Ян обычно недолго. Точно знаю, что скоро он откроет глаза, и я утону в его шальном взгляде. «Спасибо, моя королева» - первое, что я услышу. А дальше… Дальше будет всякое. Извлечение пробки и лечение «поротых мест». Нежные объятия и томные ласки. Секс – неторопливый, но от этого не менее жаркий. Меня непременно побалуют куни и зацелуют от макушки до кончиков пальцев на ногах.

Не забудет профессор и об обещании… «Гордеева! Как ты завтра сдашь зачет? Немедленно учить формулы!»

– Спасибо, моя королева, - шепчет Ян, очнувшись.

– Люблю тебя, - отвечаю я, наклоняясь.

И нежно целую его в губы.

Ян

Новый год мы едем встречать за город, к родителям. Я предпочел бы вдвоем с Каречкой, где-нибудь на курорте, но мама запланировала тихий семейный праздник, с застольем, ёлкой и подарками… И отказать ей совершенно невозможно. Тем более, у нее аргумент, против которого я бессилен: «Это все для Кареньки».

И она права. Уверен, что посиделки за праздничным столом с моими стариками понравятся ей сильнее песчаного пляжа и морского прибоя. А куда нам спешить? Всему свое время.

– Ты не боишься не успеть?
– спросила Каро как-то, когда я сетовал, что придется ехать к маме вместо того, чтобы провести выходные в клубе.

– То есть? – удивился я.

– Не успеть обнять маму, поговорить с отцом… - Она помолчала и добавила совсем тихо: - В реанимации я на всякое насмотрелась. Лучше успеть, пока родители живы, чем потом плакать и просить прощения… когда они уже не могут услышать…

Не знаю, откуда в моей девочке столько мудрости. Наверное, она чувствует мир как-то иначе. Я, привыкший к тому, что мама и отец всегда рядом, не задумывался о том, что это не навсегда. К счастью, они вполне здоровы и счастливы. И, благодаря Каро, мы видимся чаще, чем прежде.

– У меня есть подарок, который я хотел бы вручить тебе дома, - говорю я перед отъездом. – Боюсь, мои не поймут, если увидят.

– Вручай, - великодушно разрешает мне моя королева.

Как будто могла бы запретить!

Я с нетерпением наблюдаю, как она открывает коробку, разворачивает бумагу…

– Ого! – восклицает Каро, беря в руки плеть. – Сам выбирал?

– Кто же еще! – возмущаюсь я. – Для себя – только самое лучшее.

Она смеется и целует меня, благодаря за подарок.

– Тогда я тоже вручу кое-что дома, - сообщает она.

В маленькой коробочке лежит тест на беременность. С двумя полосками. Я прекрасно понимаю, что это означает, но впадаю в ступор, как пацан.