На краю бездны

— Это точно… — безжизненным голосом ответил Громов.

— Сколько она у нас пробудет? Может, приготовить ее любимые блюда на ужин? — протараторила Малахова.

— Будь моя воля, она бы осталась тут навсегда… — вздохнул Виктор, а у меня сердце сжалось в тиски.

Не хотелось признаваться самой себе в том, что Ваня относился ко мне иначе. Прохладнее что ли? В Ванюшиной любви я не сомневалась, вот только невольно стала сравнивать отношения мужчин ко мне. Почему любимый бросил меня в больнице и уехал? Почему тот, кого я считала все эти годы врагом, заступился за меня, не боясь потерять бизнес? Вопросов было множество, суть была перед глазами, но я ее не видела. Или не хотела видеть…

Вошла на кухню, поймав на себе прожигающий взгляд Виктора.

— Как ты себя чувствуешь? Не тошнит? — поинтересовался он, а я смутилась.

Пять лет мы с ним плохо общались, вернее я… Шипела на него, рычала, вела себя как ребенок… Почему не замечала в нем заботливого мужчину раньше? А сейчас словно очки съехали. Где-то внутри зарождалась обида на Ваню за то, что он повел себя так, словно ему было все равно, что меня изнасиловали. Думала, он бросится на Костю и загрызет его, а он… Вел себя спокойно. Зная, что я провела ночь в доме Громова, даже не позвонил. Совершено не ревнует? А я-то дура хотела их натравить друг на друга. Хорошо, что не стала этого делать.

Ольга Павловна удивленно выгнула бровь, а Громов пояснил для нее:

— Наша Яна в положении.

— Батюшки, — всплеснула она руками. — Вот это новости. Что же вы, Виктор Александрович, молчали? Я сегодня же куплю свежих овощей и фруктов. Яночке нужны витамины!

— Ольга Павловна, вы правы. Приготовьте нам на обед и ужин побольше овощей и мяса. Так как самочувствие, Яна?

— Спасибо, все хорошо, — пробубнила я и села на свое привычное место.

Малахова накрыла на стол и выпорхнула из кухни, оставив нас наедине. Я бросала на Громова взгляд из-под опущенных ресниц. Честно признаться, он смотрел на меня так пристально, что кусок в горло не лез.

— Яна, если будет желание, приезжай ко мне в гости почаще. Ольга Павловна по тебе скучала все эти годы… И я тоже…

— Хорошо, как-нибудь обязательно приеду, — улыбнулась я.

Сказала так специально, потому что побоялась ранить его своим отказом. И почему в последнее время боюсь причинить ему страдание? Раньше же было все равно… Заметила, как в глазах Виктора вспыхнули огоньки надежды.

У Громова зазвонил телефон. Витя нахмурился и ответил на звонок, при этом неотрывно смотрел мне в глаза.

— Нет, не приеду. Люба, я занят. Нет, и завтра тоже не жди. Я тебе наберу, — сухо проговорил Виктор и отключил телефон, а я испытала неловкость от создавшейся ситуации.

— Витя… — прошептала, проглотив ком в горле. — Не меняй из-за меня свои планы.

— Яна, когда ты уже поймешь, что для меня важна только ты? Остальной мир пусть катится к чертям. Я до сих пор поверить не могу в то, что ты вычеркнула меня из своего черного списка. Даже не знаю, кого благодарить?

Ответить я не успела, потому что зазвонил мой телефон. Заметив на экране фото Вани, я невольно улыбнулась, а по венам расплескалось тепло. И почему когда мы любим кого-то, то не замечаем недостатки своих половинок?

— Яна, какого черта происходит? — грозно спросил Ваня, стоило мне ответить на звонок.

От его грозного тона я растерялась и расстроилась. На душе тяжесть появилась.

— В смысле? — не поняла я.

— В прямом! Ты какого черта делаешь у Громова? Если узнаю, что ты спишь с ним, то убью! Слышишь? Ты моя! — зарычал Ваня.

— Ванечка, я не вещь, чтобы быть твоей и прекрати на меня орать. Ты бросил меня в больнице, а я не захотела там оставаться, вот Виктор меня и забрал. Знаешь, очень обидно, что ты обо мне такого мнения… Может, еще считаешь, что я по доброй воле с Костиком в туалете сексом занималась? Тебя почему-то не зацепил тот факт, что твою девушку изнасиловали… — с горечью проговорила я, заметив, как у Виктора кулаки сжались до хруста, а в глазах промелькнула лютая ненависть.

На противоположном конце повисла гробовая тишина. Если бы не прерывистое дыхание, подумала бы, что Ваня умер от шока. Давно я ему ничего подобного не высказывала.

— Яна, ты что несешь? Да меня трясет от осознания того, что сделал Зайцев, так и чешутся руки перерезать ему глотку. Я не бросал тебя в больнице, хотел, чтобы ты была под присмотром специалистов. Не нужно все выворачивать наизнанку! Ты же знаешь, что у нас крупная поставка товара, я не мог остаться. Как все улажу, сразу приеду к тебе. На меня возложили ответственность очень серьезные люди, я не мог их подвести, — протараторил Ваня, а меня почему-то впервые не устраивали его оправдания.

Обида окутала душу, и я ничего не могла с этим поделать. Ваня даже не поинтересовался мной и малышом…

— Удачи, — безжизненно поговорила я и отключила телефон.

Устало потерла виски и зажмурилась. Тарасов позвонил снова, а я замешкалась, однако ответила на вызов.

— Яна, я чувствую, что ты обиделась. Перестань! Я люблю тебя. Обещаю, что как все улажу, возьму отпуск за свой счет, и мы вместе отдохнем, — примирительно проговорил он.

— Ваня, я тоже тебя люблю. Когда будешь дома, поговорим. Все мне пора, — прошелестела устало, и отключила телефон.

Не было желания выяснять с ним отношения по телефону, да еще и при Викторе. В моей душе появился неприятный осадок.

— Витя, ответь честно, а Ваня действительно не мог остаться? Других людей нельзя было послать на задание? — поинтересовалась я.

— Яна, ты с ним провела пять лет и не поняла, что он не только движки перебирает? Это его хобби, основная работа всегда находилась в тени… — спокойно ответил Громов, а я тяжело вздохнула.

— Знала… Часто оставалась дома одна, когда он уходил на несколько дней, чтобы встретить груз.

— Прогуляемся? — перебил меня Виктор, а я кивнула.

За домом Громова располагался лес, который вел к небольшому озеру. В этом лесу Виктор устраивал на меня охоту… Бросило в жар от воспоминаний. Мы молча дошли до огромного камня. Когда-то это было мое любимое место. Сидела на нем вдали от всех, смотрела на воду и строила планы мести или же размышляла над тем, как мне не повезло в жизни.

— Одолевают воспоминания? — усмехнулся Громов, заметив мой задумчивый взгляд. — Меня тоже…

— Ты знаешь, а ведь у нас с тобой действительно много хороших воспоминаний. Когда ты не рычал на меня, не срывал свою злость, не пытался прогнуть под себя, а давал свободу, мы с тобой неплохо общались, — согласилась я.

Села на любимый камень, а Виктор встал напротив меня, прислонившись спиной к дереву.

— Рад, что ты наконец-то это поняла, спустя столько времени… Вот так, глядишь, еще через десять лет захочешь стать моей женой, — усмехнулся он. — Дойдет до тебя, что мы подходим друг другу.