На краю пропасти

— Как это? — не понял Игорь.

— Лошадь видишь? — Незнакомец указал на жалкую кобылу. На ней тут и там шишками выпячивались инородные образования, в нескольких местах шкура расползалась кровоточащими ранами. И налицо было явное облысение. Лекарь в одно мгновение сложил симптомы, удивляясь, почему не различил их сразу. Внимание отвлекали люди, всё-таки от них почти всегда больше опасности, чем от животных. И действительно: хоть уровень радиации был невысок, двадцатилетнее проживание в этом месте не могло не сказаться на обитателях. Накопленные радионуклиды медленно, но уверенно убивали всё живое, отыгрываясь порой на следующем поколении больше, чем на предыдущем. — Мы все здесь такие. Так что не отказывайте живым мертвецам в общении с людьми…

— Хорошо, но с одним условием: вы расскажете, где добыли эти противогазы, ОЗК и автоматы. Ну, или продадите то, что есть в наличии у вас. Да… и обещаете не трогать нашу машину. Я на всякий случай оставлю здесь бомбу. Если этот автомобиль рванёт, то половина города превратится в руины окончательно. Уж поверьте и объясните владыке… что мы надеемся на его лояльность и понимание. — Посланник некоторое время удивлённо смотрел сквозь грязные линзы в глаза Потёмкину и, развернувшись, направил полумёртвую кобылу обратно к группе встречающих.

— Нет, Игорь! Нам нельзя это-ть делать! — тут же возмутилась Лида. — А вдруг Гром уже нашел-тоть транспорт? И несется-тоть по нашу душу…

— Точно! — Яр встал на сторону дородной женщины. — Его головорезы… с их оружием… Да от нас ничего не останется же!

— Игорь! — подтянулась и Ольга. — Ну их — этих больных! Найдём чуть дальше что-нибудь укромней и заночуем. А то мне кажется, что здесь какой-то подвох.

— Слышите, пищит? — спросил Потёмкин, наблюдая за развитием ситуации снаружи, и поднял указательный палец и вторую руку с еле слышно потрескивающим дозиметром. — Это наша смерть. Она пока слабенькая и быстро убить нас не сможет, но чем дальше мы продвинемся, тем сильнее она будет. Нам нужны эти предметы, хотим мы или нет. Да и видите того мужика с трубой?

— Лысого? С шишковиной на лбу-ть? — тут же уточнила Лида и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Как же его не заметить-тоть? Корявый и страшный, как бабка Анисья, ушедшая к прадедам в прошлом году-ть! — и тут же энергично закрестилась. — Мир твоему праху-тоть! Землицы без яда, водицы без смрада, небес без атомных чудес…

— Из-за этого оружия мы все в опасности. Помните тот бронированный автомобиль, что сгорел? Люди, управлявшие им, были распяты… О! Вроде согласны. — Переговорщик, посовещавшись с правителем, вернулся.

— Владыка согласен, следуйте за мной в нашу Обитель Мира.

— Далеко?

— Нет. Паркуйтесь у торгового центра. Я прослежу, чтобы вас обысками не мучили. Оружие можете взять с собой, владыка понимает, как в столь смутное время без него неуютно…

— И откуда ты такой велеречивый взялся? — не удержался Игорь.

— Из Москвы. Учитель русского и литературы… Служу владыке много лет, в некотором роде напоминаю ему о старом мире, слегка остужаю его горячую голову и стараюсь гнусные мыслишки превратить в безопасные. Не всегда помогает, но успешные попытки есть, — проскрипел в ответ противогаз.

— Кто бы сомневался… — пробормотал Потёмкин и отпустил сцепление. Автомобиль медленно тронулся, сворачивая к зданию торгового центра.

Обитель Мира представляла гнетущее зрелище. Двухэтажный торговый центр превратился в нагромождение деревянных и пластиковых коробов — импровизированных хижин. Почему жители не оставили старые пластиковые стены от павильонов, а снесли их и построили намного более примитивные дома, оставалось загадкой. Возможно, торговый центр в начале Трындеца подвергся разграблению, а уж годы спустя небольшая группа людей решила его использовать в качестве убежища. От последствий радиации не спасало, но хоть крыша над головой имелась.

В одном месте второй этаж обвалился, и теперь его остатки были похожи на круговой балкон. Внизу, прямо на плите рухнувшего этажа, горел костёр, нещадно чадя, а на нём на вертеле жарилась тушка какого-то среднего по размерам животного. Вокруг сидели люди, и все — от мала до велика — были карикатурными копиями человека. Бледная кожа, шишки тут и там, язвы, иногда не хватало какой-нибудь конечности, особенно у детей.

— Сильно не удивляйтесь, — попросил Виктор. Он снял противогаз, превратившись в такого же бледного, осунувшегося человечка с пятнами смертельной болезни на коже. — Здесь все подобные. Словно время остановилось в этом храме смерти. Похоже на чистилище, правда? Желанная кончина никак не наступит, и приходится жить и создавать себе подобных — ведь жажду никто не отменял… и обрекать их на похожую участь. Я не знаю, как мы ещё живы. Это невозможно с точки зрения логики, но, может, всё дело в чудовищах, которых мы научились есть? Или их мясо, не от этого мира и не от этого Бога, подсобляет нам жить? Вернее влачить…

За костром, вбитый в бетонный пол нечеловеческой силой, торчал трёхметровый крест из шпал, копия того, что они видели в Кольчугино. Только на местном был распят зверь. Ни много ни мало — огромный, жуткая тварь, похожая на медведя, но лишь издалека. Шкура была разрезана, а внутренности давно вынуты. Белёсый скелет торчал наружу из растерзанной шкуры. Огромная морда скалилась страшной беззубой пастью, а глазницы были пусты. Кто-то давно вырвал и зубы, и глаза для неизвестных целей.

— Пойдёмте, я провожу вас к владыке. Не стоит слишком углубляться в нашу историю. Мы любыми путями желали избавления и приносили разные жертвы неизвестному теперь Создателю. Хоть это и распятие… но нам кажется, что сейчас другие творцы управляют миром. Мутация поразила всё вокруг, включая их. И чтобы с этими богами наладился контакт, должно пройти немало времени, которого, боюсь, у нас нет.

Они поднялись на второй этаж. Ольга с Лидой держались вместе, нервно озираясь на грязь и запустение, на тусклую серость и гниение. Яр шёл сзади, лук со стрелами удобно устроился на спине, а лицо, по примеру Игоря, было скрыто цветастой тканевой повязкой. Она хорошо сдерживала мерзкий запах тлена, тяжёлым саваном повисший в помещении. Юноша поразился, оглядываясь вокруг. Оказывается, есть места, где люди живут намного хуже, чем в Юрьеве. Игорь, повесив автомат на шею и не ставя его на предохранитель, осматривался. Несмотря на вполне радушное отношение владыки, Игоря не покидало тревожное чувство. Страшные распятия вдоль дороги никак не вязались с доброжелательностью хозяев. Нужно при первой возможности уходить отсюда.

На втором этаже царили те же запустение и бардак. Складывалось впечатление, что живущим здесь людям давно на всё наплевать. Где спать, что есть, да и жить ли дальше… На втором этаже, прямо у лестницы, разлагался труп. Характерные трупные пятна украсили туловище, и неприятный запах витал в воздухе. В нескольких местах не хватало целых кусков тела, что наводило на определённые подозрения. Дальше, ближе к дыре в полу, стояли столики и стулья, за которыми сидели угрюмые мужчины с оружием. Многим места не хватило, и они усаживались рядом на шкурах каких-то животных. Словно тени, скользили вокруг женщины: грязные, унылые, потухшие, с впалыми глазами и серой мёртвой кожей. У самого края обрыва, как на балконе, стояли диван, столик и несколько кресел. Туда их и повёл Виктор. Он уже снял противогаз, но оставался в «химзе».

— Располагайтесь, — указал он на кресла. — Женщины сейчас принесут самогон и еды… может быть.

— Не стоит, мы не голодны, — тут же отказался Игорь. Ещё не хватало добавить рентген из их неочищенной пищи. Потёмкин внимательно посмотрел в глаза сидящего на диване старика в «химзе» и без противогаза. Тот самый владыка, что заправлял тут всем. — Я надеюсь, вы на нас не обидитесь…

— Дьяконов Алексей Олегович, — тут же представился владыка. Сеть морщин собралась вокруг прищуренных, налитых красным глаз, тощие губы расползлись в беззубой ухмылке. Рука потянулась к лысине и почесала гладкую, почти блестящую кожу с многочисленными шишками наростов. — Я тут всем хозяин. И… Ты…