На крыльях любви. Лебедь

Вспомнилось излюбленное выражение Павлика.

«А какой у нас план? Колумбийский».

Ха-ха. Занавес.

Хотя в один момент думал, уже свихнемся…

Но это ее «Ты видел нас с Егором?» как ведерко льда за шиворот.

То, с какой теплотой она прошептала его имя, меня порвало.

В ошметки. Башка отключилась. Бесы вырвались наружу.

И хорошо, что нас унесло не туда…

Не так я себе представлял долгожданный первый раз с девушкой, которую, несмотря на всю чернуху, вопреки всем законам логики и здравого смысла, я продолжал любить. Не под воздействием ядерной ревности и лютой злобы.

И в душе она меня не оттолкнула… Мокрая. Разгоряченная. Злая.

Дикарка Алина.

Запрокинув голову, я перешел на утробный смех.

Позволила обнять себя. Мое Сокровище. Хотел раздеть ее и унести в койку. Мириться. До седьмого пота. Чтобы добавила и на спине царапин…

Но тут прилетела наша тотемная птица – обломинго!

Соседка нарисовалась. Эта Света, звезда иммунитета, приперлась после ночного сеанса кино и застала картину маслом – зарёванная Лебедева и я с расцарапанным фейсом. Видели бы вы ее лицо… Реально думал, эта идиотка ломанется вызывать полицию…

Еще и Алина со своим загробным: «Кирилл уже уходит…»

А так хотелось ей возразить: никуда ты от меня не денешься – влюбишься и женишься. Но решил дождаться более подходящего момента. Реально надо придумать что-то с ее соседкой, так как заманить Лебедеву при наших весьма непростых исходных данных на мою территорию – задача со звездочкой.

До скрежета зубов стиснул челюсти. Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

– Мне так этого не хватало… – И сама испугалась этих своих слов.

Тянулась ко мне ручонками. Игриво толкнулась кончиком языка между зубов. Облизывала мои губы, всхлипывая от удовольствия. Тихоня. Влажная и страстная. Целовала… Целовала… Сама.

А как мне тебя, Лебедева, не хватало…

И снова подыхал под ее окнами, будто семнадцатилетний половозрелый подросток… Ничего не изменилось. Но в то же время изменилось все.

– Ты вечный номер два…

А вот это больно.

На первый-второй рассчитай-с-я! Как любил говаривать наш физрук.

Распахнул окно, шумно втянув прохладный ночной воздух.

Выдохнул. Снова вздохнул.

И все-таки жизнь полна интересных метаморфоз…

Тогда, в семнадцать, мне было чертовски важно стать Её первым. Гордость, помноженная на безмерное эго и юношеский максимализм. Гремучая смесь. Желание сорвать цветочек аленький. И хоть трава не расти.

Но, увы, реальность не всегда совпадает с нашими хотелками. Без сомнения, у нее были парни за эти годы. И что мне теперь, застрелиться?

Почему-то всплыли в голове слова бати: «Нравится баба – добейся!»

Диалог с таким простым и однозначным посылом мы вели во время той самой первой его реабилитации в Швейцарии, когда проводили вместе двадцать четыре на семь.

Помнится, отец как-то разоткровенничался, каких трудов ему стоило добиться мамы. Оказывается, на момент их знакомства она не просто состояла в отношениях, а собиралась замуж… Через три месяца все-таки вышла. Только не за своего горе-ухажера, а за батю. Вот так. Мужик сказал – мужик сделал. А через год у них родился Темыч.

Почему-то я совсем не придал значения его словам, а вот теперь призадумался…

Ведь если разобраться, гораздо интереснее, кто станет последним и будет засыпать с этой плаксой в обнимку каждую ночь. Верно? Реально есть за что побороться. Потому что отказаться от Лебедевой я не готов, хоть ты тресни.

Достал из бардачка долбанную связку ключей, и мурашки стайками понеслись вдоль позвоночника. Ведь можно было еще раз ими воспользоваться…

Кажется, уже третий.

Первый был, когда наутро после драки с Левицким, без особого труда перед этим сделав дубль-связку (ведь Алине и в голову не могло прийти, что у меня есть электронный ключ от всех кабинок в комнате для персонала, и в то утро я на пару часов позаимствовал из ее сумки ключи), завалился к ним днем, так сказать, провести ориентировку на местности.

Второй – ночью после того, как отправил корзину цветов в знак извинения за скотское поведение в подсобке.

Честно говоря, рассчитывал, что она не будет спать…

Но что такое везение, когда дело касается Лебедевой?

Конечно же, моя ненаглядная почивала. Зареванная. В обнимку со своей куклой. Платье ей новое сшила. Красное. Одна против целого мира. И я – мудак, который не смог ее защитить…

Снова посмотрел на связку…

Соблазн был велик, и если бы не соседка… Ну реально подумает, что я псих. Лучше заполучить эту Свету в союзники, чем вконец с ней разругаться.

Вибрация телефона прервала неиссякаемый поток моего больного сознания. И какого хрена понадобилось Артему в столь поздний час?

– Слушаю! – устало прикрыв веки, массировал виски.

– И где ты потерялся? – недовольно поинтересовался брат.

Увы, сегодня вечером пришлось пропустить традиционное заседание нашего «джентльменского клуба».

– Появились кое-какие дела. Хотя ты же сам сказал, я плохой игрок в покер.

– И с этим не поспоришь, – покоробил его ледяной смешок.

Где-то на заднем плане услышал басистый смех Левицкого.

– Наш Д'Артаньян вызывает тебя на дуэль. Собрался мериться «шпагами», – наигранно серьезно.

– Кирюха-а, жди секундант-о-в! – проорал в трубку Павлик. – Схлестнемся в честном бою-ю!

Посмешище.

– Тём, выруби его, а?

– Разбирайтесь сами. Я что, крайний?

Еще один.

– Чем занимаешься-то? – поинтересовался брат.

– Неважно.

– Опять убиваешься по своей Алине? – заржал родственничек.

По своей Алине…

ХА-ХА.

А ведь она реально могла стать моей…

– Я походу облажался. Не знаю, что делать… У меня есть ключи от ее квартиры. Может, вернуться?

– Кирюх, ты мертвого достанешь, – вздохнул брат. – Скинь геолокацию. Я тебя заберу от греха, Ромео. А с утра пообщаемся.

Только с утра поговорить нам не удалось – Артем умотал на работу, а я провалялся в его холостяцкой берлоге до обеда. Забыл, когда последний раз оставался у брата с ночёвкой. И с моего последнего визита здесь ничего особо не изменилось. Аскетичный ремонт. Холодные белые и светло-серые оттенки. Идеальный армейский порядок. Все вещи на своих местах.