На лезвии ножа

– Поттер? Какого черта мы тут делаем? Да, и где мы собственно?

– Профессор, не сейчас, нам нужно просыпаться.

– Поттер, не части. Говори спокойнее.

– На школу напали, думается, целью Волдеморта были вы. Когда я пришел в палату, вы спали и видели кошмары. Неужели ничего не помните?

Снейп на минуту замер, словно пытаясь осознать, что же в действительности происходит, и как это соотносится со словами его ученика.

– Хорошо, поверю на слово.

– Быстрее, профессор, вам нужно проснуться, - взмолился Гарри.
– Госпиталь не закрыт, туда может кто-нибудь войти, и потом будут задавать лишние вопросы.

– Еще хуже, мы можем не дожить до вопросов. Теперь я понимаю, почему Альбус меня напоил сонным зельем. Ладно, а с тобой, Поттер, мы поговорим позже.

С этими словами Снейп исчез, Гарри хотел тоже последовать за ним, но громогласное «Нет!» буквально скосило его. Мир снова погрузился во мрак.

* * *

Открыв глаза, Гарри обнаружил, что лежит на земле. Повернув голову, он уткнулся взглядом в серые мертвые глаза Седрика. Кладбище, конец четвертого курса. Юношу передернуло от таких воспоминаний. Над головой раздался довольный смех Волдеморта. Его змееподобное лицо просто лучилось торжеством. Он поднял палочку и…

– Это сон, - произнес Гарри.
– Всего лишь очередное наваждение. И я помню об этом, тут ты бессилен.

– Ничего, ты не продержишься долго. Пусть это сон, но хозяин тут я. Я устанавливаю правила, и тебе отсюда не сбежать. Мы найдем твое слабое место, нужно только хорошенько покопаться.

В мгновение произошла смена декораций. Комната с веселыми обоями и детским манежем. Вспышка зеленого света и женский крик. Понемногу он затих, появилось купе «Хогвартс-экспресс» и холод, возникающий только в присутствии стражников Азкабана. Затем дементоры переместились на Прайвет Драйв, и Гарри снова оказался в чулане дома номер четыре. Над головой прогрохотали шаги его тучного кузена, и донесся голос дяди Вернона: «Вставай, мальчишка»…

Картины сменялись так быстро, что уже не воспринимались как реальность, скорее как мелькание калейдоскопа. Но каждая такая смена болью отдавалась в голове юноши. Это была его жизнь, и она не была счастливой. Сердце сжималось все сильнее, ноги не держали, а на глазах выступили слезы. А кто-то смеялся над ним, каждый раз радовался, когда ему становилось хуже. Последнее, что Гарри запомнил, это его собственный крик: «Сириус!» А дальше… было падение.

Единственное, что он хотел, это умереть, остаться в этом всепроникающем холоде, но кто-то упорно его звал обратно, уговаривал, убеждал, возвращал счастливые воспоминания. Но в отличие от предыдущих картин, они вливались в юношу с неторопливостью всходящего солнца. Вот Хагрид приносит письмо из Хогвартса. Олливандер, протягивающий ему палочку - «Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов» - тепло в пальцах и фейерверк. Лица Рона, его братьев, Гермионы. Первый полет на метле. Золотой снитч, бьющийся в руках. Рождественская елка. Сириус: «может, если бы ты захотел… э-э… другой дом».

Сириус. Он одного этого слова стало теплее. Умирать расхотелось, а наоборот появилось желание стать ближе к нему, согреться, окунувшись в его внимание, как в теплое озеро. Юноша почувствовал жар, исходящий откуда-то из области шеи. Он вспомнил и это. Татуировка, она должна привязать его к Сириусу. Изо всех сил Гарри потянулся к любовнику, призывая его, вбивая свое желание в этот призыв. Тепло нарастало, и юный маг понял, что у него все получилось. И тогда он осмелился открыть глаза…

Первое, что Гарри увидел - это красную отметину на шее, в которую уткнулся носом. Он чуть приподнялся и с изумлением уставился на распростертое под ним обнаженное тело Сириуса. Спина его была расцарапана, шею украшало ожерелье из засосов, больше походивших на укусы. Когда же Гарри стал подниматься, чтобы освободить крестного, тот застонал. Только тогда юноша понял, что они находятся в весьма пикантном положении. Самое плохое, что Гарри не помнил ничего из ранее происходящего и по виду Сириуса мог сделать предположение, что речь тут могла идти об изнасиловании.

– О, Сириус, прости…

– Молчи, - еле смог прошептать тот искусанными в кровь губами.
– Продолжай, не останавливайся.

Юноша хотел быть нежен, хотел замолить свои грехи, но он просто не мог остановиться. Сейчас он лучше всего понимал Ремуса, в нем самом словно проснулся зверь. И этот зверь требовал действия. Его не останавливали никакие сомнения, он хотел лишь одного: получить все возможное от своего любовника. Ему пришлись по вкусу не только тепло, но стоны его Стража. В конце концов, он носил метку Грима на своей шее и теперь сам мечтал оставить свой след на этой оливковой коже. Больше того, завладеть всем этим существом, которое уже считал своей собственностью.

Скорость движений нарастала, и теперь уже звучала непрекращающаяся эротическая мелодия, состоящая из стонов, хрипов и рычания. И это было песнью абсолютной власти одного живого существа над другим. Пальцы юноши впились в бедра любовника, оставляя кровавые следы, тогда как Сириус в свою очередь уже в клочья разодрал коврик, на котором они расположились.

Но и этого Гарри было мало. Пусть потом он умрет от стыда, но в данный момент юноше хотелось получить то, в чем так долго ему было отказано. Он жаждал услышать новые звуки из своего бьющегося в судорогах инструмента. Ответом на его старания был странный, похожий на парселтанг, звук, который был интерпретирован, как «еще», а потом оно сменилось громким «Да!». Гарри захотелось повторить эту музыкальную фразу на бис, и он добивался ее снова и снова. Но долго это продолжаться не могло, волна наслаждения захлестнула юношу. В глазах снова потемнело, на этот раз это была хорошая, дружественная, жаркая темнота. Зверь потихоньку уползал в свою берлогу, и ему на смену приходило чувство щемящей нежности. Гарри хотелось зализать все нанесенные им раны, забрать всю ту боль, что он причинил своему любовнику. Юноша помог Сириусу перевернуться на спину и начал покрывать его лицо и тело ласковыми поцелуями, спускаясь все ниже. И музыка удовольствия заиграла с новой силой, теперь уже для Сириуса. Чтобы добиться новых красок в мелодии, юный музыкант перемежал нежные поцелуи, массирующие поглаживания и легкие щипки. Вскоре он был вознагражден за свое старание долгожданным крещендо. Это был кульминационный взлет, потрясший тело Сириуса до самых основ. Наконец, они оба затихли, замерли в изнеможении, не в силах пошевелиться.

Спустя несколько долгих минут Гарри тихо подполз и пристроился у Сириуса под боком. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, но не знал с чего начать.

– Где это мы?
– наконец, спросил Гарри, чтобы хоть разрушить ну неловкую тишину, что вдруг возникла между ними.

– Все там же, - послышался не слишком внятный ответ. Голос Сириуса был сорван, и он мог только хрипеть. Гарри чуть приподнялся и огляделся. Это была гостиная лесного домика Нарциссы, а расположились они прямо у разожженного камина.

– А как я сюда попал?
– последовал следующий, вполне естественный вопрос.

– Снейп притащил.

– А где он сам?

– Зализывает раны в объятиях Нарциссы. И ждет, когда сможет поговорить с тобой, - прошептал он и, отвернувшись, добавил еще тише: - Он тебе жизнь спас.

– Как?

– Это ты у него сам спрашивай, - сердито пробурчал Сириус.

– А как мы… - Гарри не знал, как спросить о том, что же произошло между ними. Вместо него это сделал крестный.

– Ты мало что соображал, но уже боролся за жизнь. Что поделать, если у вас, некромагов, один из способов доказать себе, что вы живы - трахнуть кого-нибудь.

Эта фраза больно ударила по юноше, он чуть слышно застонал и отвернулся. Значит, это его вина, он изнасиловал собственного крестного, взял его жестоко, не слушая никаких возражений… Ему снова захотелось умереть. Кажется, Сириус тоже это понял. Он развернул к себе сопротивляющегося юношу и подмял его под себя.

– Слушай, что я тебе скажу. Не смей отворачиваться! Все, что происходит между нами, происходит по нашему обоюдному согласию. Чтобы не случилось, я не хочу тебя потерять. Я просто не выживу без тебя. Так что мы нужны друг другу. К тому же, когда ты пришел в себя, все стало на свои места. И я не остался внакладе. И я вправду считаю, что мне крупно повезло с любовником, пусть даже я оказался в положении пассива. Кто знает, может, у меня еще будет шанс отыграться.

С каждым сказанным словом на душе Гарри становилось легче, словно Сириус снимал поочередно все навалившиеся на нее камни. В конце этой речи они уже оба улыбались. Юноша потянулся к мужчине и крепко его обнял.

– Насчет отыграться - поговорим после следующего занятия. Я не против попробовать поменяться ролями. Правда, если ты будешь нежнее, чем я сегодня.

– Обещаю, - рассмеялся Сириус и поцеловал своего любовника.

– Приятно видеть вас такими довольными, - донеслось до них сверху. По лестнице спускался Снейп, аккуратно поддерживаемый хозяйкой дома. Он был бледен, если не сказать больше: казался почти прозрачным, а черная мантия лишь увеличивала эффект, делая его похожим на привидение.