На Линии Ориона

Все кончилось за какие-то секунды. Надо думать, слишком уж внезапно для земного червя.

Под одной из аварийных переборок я увидел пару ног - и ничего больше. Обрубленное тело, наверно, уплывало вместе с остальными обломками «Ярко». Но я опознал ноги по щегольской розовой полоске на одной подошве. Это была Хэлл. «Единственная девушка, которую я успел трахнуть, - подумал я, - и при таких обстоятельствах другие мне, пожалуй, не светят».

Я никак не мог разобраться, что я по этому поводу чувствую.

Джеру наблюдала за мной.

–  Юнга, ты думаешь, нам всем следует трястись, как этот академик?

– В ее выговоре чувствовался резкий незнакомый мне акцент.

–  Нет, сэр.

–  Нет.
– Джеру с презрением разглядывала академика.
– Мы в шлюпке, академик. С «Ярко» что-то случилось. Купол при аварии распадается на шлюпки, такие же, как наша.
– Она потянула носом.
– Воздух у нас есть, и пока чистый.
– Она подмигнула мне.
– Может, мы, пока еще не умерли, сумеем нанести небольшой ущерб этим призракам. Как ты считаешь, юнга?

Я ухмыльнулся:

–  Да, сэр.

Паэль поднял голову и уставился на меня слезящимися глазами.

–  Реки Аида! Ваши люди - чудовища, даже такой ребенок.
– Он говорил с легким мелодичным акцентом.
– Вы влюблены в смерть…

Джеру сгребла подбородок Паэля в тяжелую ладонь и стискивала, пока бедняга не запищал.

–  Капитан Тейд схватила вас, академик, и отбросила сюда, в шлюпку, прежде чем рухнула переборка. Я это видела. Если бы она не потратила время на вас, могла бы спастись сама. Она была чудовищем? Была влюблена в смерть?
– Она отпихнула от себя лицо Паэля.

До этой минуты я почему-то не задумывался об остальной команде. Наверно, у меня скудное воображение. Сейчас меня так и повело. Капитан… погибла?

Я заговорил:

–  Простите, комиссар, сколько еще шлюпок выбралось?

–  Ни одной, - произнесла она ровным голосом, избавляя меня от иллюзий.
– Только эта. Они погибли, исполняя свой долг, юнга. Как и капитан.

Конечно, она была права, и мне немного полегчало. Паэль, каким бы он ни был, слишком дорого стоит, чтобы его бросить. Я-то выжил по чистой случайности: окажись капитан рядом, ее долгом было бы отшвырнуть меня с дороги и занять мое место. Тут вопрос не ценности человеческой жизни, а экономики: знания и опыт капитана Тейд - и Паэля - стоили гораздо дороже, чем я.

Хотя сейчас Паэль соображал еще хуже меня.

Старший помощник Тилл вернулся, нагруженный снаряжением.

–  Одевайтесь-ка.
– Он раздал герметичные костюмы. Мы в учебке называли такие костюмы «слизняками»:

легкая кожа-оболочка на подкладке из генномодифициро-ванных водорослей.

–  Шевелитесь, - поторопил Тилл.
– Столкновение с призраками через четыре минуты. Источников энергии у нас больше нет: нам остается только покрепче держаться.

Я впихнул ноги в костюм.

Джеру сбросила свой монашеский балахон, обнажив покрытое шрамами тело. Но не спешила переодеться, а спросила, нахмурясь:

–  Почему не бронированный скафандр?

Вместо ответа Тилл вытащил из сброшенного снаряжения гравитационный пистолет, быстрым движением приставил его к голове Паэля и нажал спуск.

Паэль дернулся.

Тилл сказал:

–  Видите? Ничего не работает. Кроме биосистем, как видно.

Он отбросил пистолет.

Паэль закрыл глаза и с трудом перевел дыхание. Тилл обратился ко мне:

–  Проверь связь.

Я надвинул капюшон и маску и отчетливо продекламировал:

–  Один, два, три… - И ничего не услышал.

Тилл принялся возиться с нашими ранцами, перенастраивая системы. На его капюшоне проступили сменяющиеся бледно-голубые символы. Потом прорезался голос:

–  …пять, шесть, семь… Слышишь меня, юнга?

–  Да, сэр.

Символы были биолюминесцентными. В наших скафандрах имелись приемники - фоторецепторы, попросту глаза, - способные «читать» сообщения, светящиеся на оболочке скафандров товарищей. Эта аварийная система предназначалась для использования в условиях, когда нежелательно применение высоких технологий. Но, само собой, она действовала только до тех пор, пока мы могли видеть друг друга.

–  Это сильно осложнит жизнь, - заметила Джеру. Как ни странно, передатчик смягчал акцент, и понимать

ее стало легче.

Тилл пожал плечами:

–  Принимай жизнь, как она есть.

Он торопливо раздавал наборы снаряжения.

–  Вот основной полевой набор. Здесь аптечка: нить для наложения швов, скальпели, системы переливания крови. Эти шприцы носите на шее, академик. В них обезболивающее, трансгенные медвирусы… Нет, поверх скафандра, Паэль, иначе вы не сможете ими пользоваться. Входные клапаны у вас вот здесь, на рукаве, и здесь, на бедре.
– Очередь дошла до оружия.
– Пистолеты возьмем на случай, если они заработают, но рассчитывайте лучше на это.

Он раздал боевые ножи. Паэль отшатнулся.

–  Возьмите нож, академик. На худой конец, сбреете свою ужасную бороду.

Я рассмеялся, и в награду Тилл мне подмигнул. Я взял нож - тяжелый стальной брусок, прочный и внушающий уверенность. Мне сразу стало спокойнее.

–  Две минуты до столкновения, - напомнила Джеру. Мой хронометр не работал: должно быть, она отсчитывала секунды.

–  Закрывайтесь.

Тилл проверил скафандр Паэля на герметичность. Мы с Джеру помогали друг другу. Маска герметична, перчатки герметичны, проверка давления… Запас воды, подача кислорода, фильтры двуокиси углерода…

Проверив скафандр, я рискнул высунуть голову над креслом Тилла.

Корабль призраков заполнил все пространство. Он имел несколько километров в поперечнике: наш бедный обреченный «Живущий кратко горит ярко» рядом с ним выглядел карликом. Невероятной сложности переплетение серебристых веревок, затмевающее звезды и огни флотов. В перекрестиях веревок висели массивные гондолы управления.

И повсюду капельками ртути скользили серебристые призраки. Я видел в их гладких оболочках отражения аварийных огней шлюпки - как брызги крови, нарушающие их совершенство.

–  Десять секунд, - напомнил Тилл.
– Держитесь. Внезапно серебристые канаты, толстые, как стволы деревьев, окружили нас со всех сторон и загородили небо.

И нас снова швырнуло в хаос.

Я услышал скрежет сминаемого металла, визг воздушной струи. Корпус лопнул, как яичная скорлупа. Остатки нашего воздуха разлетелись ледяным туманом, и теперь я слышал только собственное дыхание.

Корпус, разрушаясь, отчасти погасил нашу инерцию.

Но потом основание шлюпки во что-то врезалось, и врезалось крепко.