На Линии Ориона

–  Академия базируется на Земле. Тебе это известно, мальчуган? Но они иногда принимают и людей из внешних миров.

Похоже, он всю жизнь чувствовал себя отверженным чужаком. Но мне до него дела не было. И какой я ему мальчуган! Я осторожно спросил:

–  А вы откуда, сэр? Он вздохнул:

–  С Пятьдесят первой Пегаса b. Никогда о таком не слышал.

–  И как там? Это близко к Земле?

–  Разве Земля непременно должна быть точкой отсчета?.. Не очень далеко. Мой мир - одна из первых экстрасолнечных планет, открытых землянами. То есть главная планета. Она относится к типу «горячий юпитер». Я вырос на ее спутнике.

Я знал, что значит «горячий юпитер»: планета-гигант, расположенная вблизи своей звезды. Он поднял на меня взгляд:

–  Оттуда, где ты жил, видно было небо?

–  Нет…

–  А от нас видно, и все - полное парусов. Видишь ли, в такой близости к звезде солнечные паруса отлично работают. Я часто смотрел на них по ночам: на яхты с парусами в сотни километров шириной, лавирующие в лучах света. А вот с Земли неба не видно. Во всяком случае, из бункеров Академии.

–  Зачем же вы туда поступили?

–  У меня не было выбора.
– Он безрадостно засмеялся.
– Угораздило же меня родиться умным… Оттого-то, видишь ли, твои драгоценные комиссары так меня презирают. Меня научили думать - а мы, сам понимаешь, не можем себе этого позволить.

Я отвернулся и замолчал. Джеру не «моя», и спор этот меня уж точно не касался. И вообще, у меня от Паэля мурашки по коже бегали. Я всегда побаивался людей, которые слишком хорошо разбираются в науке и технологиях. Об оружии только и нужно знать, как оно действует, какое к нему полагается питание или боеприпасы, и что делать, если оно откажет. Народ, который все знает насчет технических принципов и статистики, чаще всего попросту прикрывает собственные недостатки; ведь главное, как оружие работает и как ты с ним справляешься.

Ну, а этот - не болтливый технарь. Он - академик, из научной элиты человечества. С ним у нас и вовсе не было ничего общего.

Я всматривался в просветы между канатами, пытаясь отыскать мерцающие, плывущие огоньки эскадры.

Потом я уловил какое-то движение и повернулся в ту сторону, знаком приказав Паэлю сидеть тихо и помалкивать. Нож я зажал в здоровой руке.

Джеру поспешно пробиралась к нам в точности той же дорогой, какой уходила. Увидев, что я начеку, она одобрительно кивнула.

–  Маяк даже не пикнул. Паэль сказал:

–  Вы понимаете, что времени у нас не много? Я спросил:

–  Скафандры?

–  Он имеет в виду звезду, - отозвалась Джеру с тяжестью в голосе.
– Кейс, звезды-крепости, по-видимому, нестабильны. Если призраки окружают звезду своим кордоном, значит, взрыв не за горами.

Паэль передернул плечами:

–  Нам осталось несколько часов, в лучшем случае - дней.

–  Чтобы дать сигнал флоту, нам придется выбраться за крепостной кордон. Или взломать его, - сказала Джеру.

Паэль хрипло хихикнул:

–  И как, по-вашему, мы это сделаем? Джеру обожгла его взглядом:

–  Это вы мне должны сказать, академик! Паэль откинулся назад и прикрыл глаза:

–  Вы смешны, и не в первый раз.

Джеру что-то проворчала и обернулась ко мне.

–  Ты. Что тебе известно о призраках?

–  Они из холодного мира. Потому и заворачиваются в эти серебряные скорлупки. Лазер их не берет, как раз из-за этих скорлупок. У них идеальная отражающая способность, - ответил я.

–  Не совсем идеальная, - поправил Паэль.

– Эффект основан на постоянной Планка… Поглощается около одной миллиардной поступающей энергии.

Я помялся:

–  Еще говорят, призраки ставят эксперименты на людях. Паэль презрительно фыркнул:

–  Вранье, которое распространяет ваша Комиссия Исторической Истины, комиссар. Вымазать противника черной краской - тактика древняя, как сам род человеческий.

Джеру невозмутимо откликнулась:

–  Так почему бы не развеять заблуждения молодого Кейса? Чем на самом деле занимаются серебряные призраки?

–  Призраки трудятся над законами физики, - сказал Паэль.

Я глянул на Джеру - та пожала плечами.

Паэль попытался объяснить. Речь шла о квагме.

Квагма - это состояние материи сразу после Большого Взрыва. Когда температура становится достаточно высокой, материя сплавляется в плазму кварков - квагму. При таких температурах четыре фундаментальных типа физических взаимодействий объединяются в один. Когда квагма с уменьшением плотности остывает, связующее супервзаимодействие распадается на четыре, которые мы знаем.

Как ни странно, я даже кое-что понял из его объяснений. Наши межзвездные корабли, такие как «Ярко», используют ведь как раз принцип GUT¹.

Словом, управляя распадом, вы можете сами выбирать соотношение между этими силами. А это соотношение определяет основные физические константы.

Что-то в этом роде. Паэль говорил:

–  Эти их чудесные отражающие оболочки - хороший пример. Каждый призрак окружен тонким слоем пространства, в котором фундаментальная величина, именуемая постоянной Планка, значительно уменьшена. Ну, и все квантовые эффекты рушатся… Поскольку энергия фотона - световой частицы - пропорциональна постоянной Планка, то фотон, соприкасаясь с этой оболочкой, должен сбрасывать большую часть энергии - отсюда и отражающая способность.

–  Достаточно, - сказала Джеру.
– Так чем они здесь занимаются?

Паэль вздохнул:

–  Звезда-крепость, по-видимому, окружена незамкнутой оболочкой квагмы и экзотической материи. Мы предполагаем, что призраки надувают вокруг каждой звезды пузырь пространства-времени, в котором законы физики… искажены.

–  И поэтому наше снаряжение не действует.

–  Надо полагать, - с холодной иронией согласился Паэль.

–  А чего им нужно? Зачем призраки все это делают?
– спросил я.

Паэль пристально взглянул на меня:

–  Тебя обучили их убивать, а это не объяснили? Джеру только глазами сверкнула. Паэль продолжал:

–  Призраки развивались не в процессе конкурентной эволюционной борьбы. Они - симбионты: когда их мир стал остывать, разные формы жизни объединились в борьбе за существование. И, по-видимому, они видят смысл существования не в экспансии и завоевании новых территорий, как мы, а в том, чтобы досконально разобраться в устройстве Вселенной. Что мы здесь делаем? Видишь ли, юнга, диапазон условий, в которых может существовать жизнь, очень узок. Мы считаем, что призраки в поисках ответа на свой вопрос слишком рискуют - фокусничают с законами, от которых зависит наше существование.