На любителя

Вот кто деньги придумал? И для чего? Неужто человек не может вот так же просто, как сегодня дядя Леша, помочь другому человеку? То, конечно, родственники, ну а так-то рассудить. Как в школе на уроке – «все люди – братья», а как потом в планшет играть тот же, так сразу табачок врозь.

Вообще, не справедливо как-то. Не то чтобы был бы у Данилы планшет – и он бы не возмущался, а просто так, как рассудить.

Данила пожал плечами, повертел в руках телефон, погладил его по экрану. В конце концов, это у него есть, и он и с этим счастлив.

Утром в воскресенье мать растопила баню, стала убираться в доме, а Данила пошел полить с утра грядки.

Сквозь рядки редиса на грядках пробивались слабые морковные росточки, а редис уже стала мать выдергивать потихоньку. Данила тоже выдернул парочку редиса, окунул в лейку с водой, отломал листья и, грызя редиску, стал поливать, как маятником, раскачивая рукой.

На другой грядке ползли по земле огурцы, правда, только недавно их высадили, и они еще не цвели. Помидоры вообще еще только в срезанных пластиковых банках стояли, рано им.

Данила, проходя мимо картофельных рядов, присел возле одного бугорка, воровато оглянулся на двор – стоит ли там мать, убедился, что никого нет, чуть-чуть раскопал землю и тронул рукой картошку. Она лежала в земле глубоко, в золе, но корней на ней еще не прощупывалось. Даниле даже показалось, что картошка теплая.

Он зарыл опять землю, провел рукой по бугорку, чтобы не было видно следов раскопки, и с невозмутимым видом пошел к следующей грядке с едва заметными ростками кабачков и тыквы.

Даниле всегда удивительным казалось, что вот посадишь семечко, поливаешь его, глядь – вырос росточек, глядь – уже завился по земле змейкой, глядь – под листвой уже зреет кабачок, похожий на переросший гладкий огурец, а потом уже и не глядь, а просто спотыкаешься об зеленую дубину на тропинке. А между тем вроде каждый день ходишь, поливаешь и ничего такого не замечаешь удивительного.

Мать, повязав волосы платком, ушла чистить стайку, а Данила схватил в кладовой пыльную и со сломанными зубами расческу и отправился к линяющему псу, который, увидев хозяина с зубатой деревяшкой, обрадовался, лег на спину, выставив миру линяющий и в клочьях шерсти живот.

Данила всегда счесывал шерсть с Тузика. Они с матерью собирали потом эту шерсть, мать кому-то относила, а потом приносила уже пряжу, из которой можно было чего-нибудь связать.

Тузик даже повизгивал от удовольствия, пока Данила, с трудом переворачивая его, обчесывал со всех сторон клочья и спихивал их в небольшой мешок холстяной.

–Опять ты его чешешь? – мать, разматывая платок на голове, вышла из стайки.

–Чешу, – ответил Данила, усердствуя на правом боку чересчур лохматого сторожа.

–Глядишь, к осени наберется опять или со следующей еще весны, – сказала мать. – Э, кисельная лужа! Фу, душно.

–Мам, а ты в город скоро поедешь?

–Не знаю. Дед соберется, тогда, может. Ехать-то все равно надо. Тебя обувать, одевать, – ответила мать. – Как ты только эту зимы отходил, поражаюсь.

–А тебе перчатки надо. У нас все учительши в перчатках ходят, – заметил Данила.

–Да я-то не учительша, зачем они мне. Карманы есть, – ответила мать. – Осенью тепло еще.

–А ты меня в город возьмешь? – спросил Данила.

–Возьму, если баловаться не будешь. Примерять же все надо, на глаз брать уже не то, – ответила мать.

–Это хорошо, – сказал Данила.

–Ну-ка, Даня… Сбегай-ка, прикрой калитку. Никак отец по улице идет… – мать прищурилась, пригляделась. – Ну да.

Данила скорее побежал запирать. Еще чего, опять будет скандалить.

«Все воскресенье испортит и мама опять грустная будет», – подумал Данила.

Он закрыл калитку и в щелку в заборе глянул на улицу. Правда, по улице отец шел. Судя по походке, был он трезв или не слишком пьян, но прошел почему-то мимо их дома дальше по улице.

–Мимо прошел, – возвестил Данила, вернувшись к матери.

–Кончал бы, и так всю плешь проел, – проворчала мать. – Пойду баню проверю.

Данила кончил чесать Тузика, переоделся и тоже отправился с матерью чистить стайку.

Вечером уже помылись и сели после бани пить чай.

–Обстричь тебя надо, – разогревая чай, сказала мать. – После школы, наверное, к бабушке тебя поведу.

–Давай, – Данила отвалился на спинку стула и, жмурясь, ждал, как чайник закипит.

Э, Митя завтра поедет рано утром в город – на экзамены. Тут со всех окрестных школ свозят выпускников в городские школы. Сдаст Митя или не сдаст? Да сдаст, он ведь готовится, чего там – четыре предмета всего.

Потом Митя уедет… Впрочем, что за фрукт приезжает из города, Лева? Интересно все-таки. в первый день, конечно, идти смысла нет – да и некрасиво. На второй, на третий. Если не какой-нибудь там помешанный на компьютере – тогда его и за уши не вытащишь…

–Данила! Спишь ты, что ли? – спросила мать, и Данила открыл глаза.

Конец ознакомительного фрагмента.