На окраине города

В машине ребенок быстро уснул, Валя с интересом смотрела в оконце, а когда выехали в центр, залитый электрическими огнями, живо обернулась к Виктору.

— Понимаешь, я даже и не представляла, что это такой красивый город. Уральские города казались мне маленькими, заснеженными и такими, что с любого места дремучие вековые леса видать. Допускала еще, что с десяток наберется трехэтажных зданий, а тут…

Такси мчалось по широкой просторной площади, окруженной массивными, устремившимися ввысь, многоэтажными домами. Молнией сверкнула огромная реклама самого крупного в городе кинотеатра. Широко и вольно плескался на площадь свет из окон множества магазинов. Спешащие трамваи, потоки машин и людей на переходах, неповторимое сплетенье звуков вечернего города — все это возбуждающе действовало на Валю.

— Здесь центр, но ты посмотришь и окраины, я обязательно побываю с тобой в лесопарке, вот где ты почувствуешь, что такое уральские города, — радуясь ее оживлению, сказал Виктор. Право, ему очень хотелось показаться Вале уральцем, он уже начинал чувствовать привычку ко всему, что его окружало здесь, в крупном городе, в котором, кстати, есть уже и близкий ему коллектив.

Теперь, когда уснул Валерик, они не испытывали стесненности, и беседа текла ясная и спокойная. Даже наплывавшее временами молчание не разъединяло их.

— Скоро приедем? — тихо спросила Валя, когда сверкающий город остался позади и по обочинам шоссе потянулась темнота.

— А вот уже и наш поселок, — кивнул Виктор на смотровое стекло, в котором замелькали, приближаясь, желтые огоньки.

— Ты сказал дома, что… я не одна? — напряженно произнесла Валя, глядя на близящиеся огни. Виктор осторожно, помня о спящем Валерике, притянул ее плечи к себе и полушепотом сказал:

— Конечно… Бабушка и тетя Оля знают, что приедет… очень хорошая девушка, мой близкий друг… И не одна… Вот и все. Большего им пока говорить и не надо было, так ведь, Валюша?

Валя с облегчением закрыла глаза, ощущая под щекой крепкое плечо Виктора и подумала: «Какой он все же умный, Виталька… Почему не он отец Валерки, тогда бы я, может, и узнала, как по-настоящему счастливы женщины… А теперь… Спасибо ему, что в нем так много такта, что он не хочет торопить события… Торопить события… Да, да, как будет дальше, если Игорь… поймет, что он отец и так нужен Валерке? Ты не осудишь меня, Виталька? Ты будешь всю жизнь для меня тем человеком, о котором вспоминают с уважением…»

Жалость переполнила Валю, она осторожно приподняла голову и коснулась щеки Виктора, но уловив, как дрогнуло его плечо, шепнула:

— Тише, — и указала кивком на спящего сына.

Все же Виктор нашел ее руку и прижался к пальцам жаркими губами, но тут шофер сказал:

— На какую улицу? А номер дома?

Это означало, что они приехали.

С волнением переступила Валя порог дома. Виктор нес чемоданы, Валерик спал у нее на руках. Она в нерешительности остановилась, не зная, куда идти дальше. Но высокая полная женщина с добрыми, внимательными глазами быстро подошла к Вале, протянув руки:

— Давайте ребенка-то. Сразу и уложим его.

В это время Виктор быстро сказал:

— Тетя Оля, разберите постель в моей комнате. Пошли, Валя, пошли за мной.

Комнатка была небольшая. В ней стояла койка, диван, небольшой стол и этажерка с книгами.

— Ну вот, — деловито заметил Виктор, когда Валерку уложили, поставили под койку чемоданы и разделись сами. — Вы с Валериком на койке будете спать, а я на диване. Идет?

Валя смутилась под добрым, но внимательным, изучающим взглядом тети Оли и пожала плечами.

— А можно и в той комнате им спать, — вмешалась тетя Оля, но Виктор отрицательно качнул головой:

— Нет. Друг другу мы не помешаем, а перетаскиваться из одной комнаты… — и осекся, поняв, что выдал себя, неловкое молчанье было тягостным для всех троих.

— Ну, ну, давайте-ка ужинать, — нашлась тетя Оля и оставила их одних в комнате, добавив на ходу: — Не задерживайтесь, я на стол готовить буду.

Едва она вышла, Валя бессильно опустилась на стул, закрыв руками пылающее лицо и повторяя: «Как нехорошо! Как это нехорошо!»

Виктор бросился к ней.

— Валя, — осторожно опустил он руку ей на плечо, она сильно прижала к своему горячему лицу его пальцы, и Виктор вынужден был опуститься на пол, чтобы увидеть ее склоненное лицо. По щекам ее текли слезы, и это встревожило его.

— Валя! Что с тобой? — быстро спросил он, но она еще крепче сжала его пальцы, прошептав:

— Нет, нет! Ты ничего, ничего не знаешь… Это больно, очень больно, но я не буду, не буду молчать, ты все поймешь.

Признание, откровение и правда уже готовы были сорваться с ее губ, но он, уже предчувствуя что-то неприятное, сказал:

— Нас ждут, Валюша. Завтра целый день, и мы обо всем поговорим. Или после ужина.

«Конечно же, — мелькнула у нее успокаивающая мысль. — Зачем спешить? Еще весь вечер впереди».

Завозился, зачмокал во сне Валерка, и она бросилась к ребенку. А после, повернувшись к Виктору, глянула на него с ясной, чуть виноватой улыбкой, и только румянец на щеках выдавал ее волнение.

— Какая ты… красивая, Валюша! — невольно вырвалось у него, и хотя похвала была приятна ей, она деланно нахмурилась и торопливо сказала, заметив его движение к ней:

— Пойдем, пойдем… Нас ведь ждут…

И в дверях на миг замедлила шаг, опустив глаза, но тетя Оля, суетившаяся у стола, тепло и радушно посмотрела на них, отодвигая стулья:

— Садитесь, садитесь. Валюша, познакомься-ка с бабушкой.

Пожалуй, в глазах бабушки уже не было той любопытной внимательности, что у дочери, она лишь ласково оглядывала стройную фигуру Вали.

— Ишь, какая молодежь-то нынче растет. То-то Виталька последние дни уши мне прожужжал о тебе. Здравствуй, здравствуй, доченька. Ты не стесняйся, у нас ведь все по-простому.

Да, в этой семье ей было бы хорошо, подумала Валя. — Даже не зная ее, они уже хотели видеть в ней близкого человека. И чужой ребенок не заставил их смотреть на нее с настороженной неприязнью… Разве можно не быть благодарной за это и Виктору, и тете Оле, и бабушке?» И еще желаннее, дороже стал безмятежный уют вечерней комнаты. Вот так бы вместе провести всю жизнь.