На окраине города

И сразу подумалось, что совсем недалеко отсюда Игорь…

«А я, — прикрыла она глаза, — ввожу в заблуждение этих людей… Зачем? Ведь это уже решено для меня, что надо встретиться с Игорем… Ради Валерки, только ради него. Но в таком случае — надо открыть все Виктору, пусть знает, как все будет дальше, я не хочу его обманывать… Милый Виталька, ведь может так получиться, что это — один из наших последних вечеров, а ты… ты, наверное, и не догадываешься об этом»…

— Ты не слушаешь, что говорит бабушка? — донесся голос Виктора, и она словно очнулась от полусна.

— На работу, наверное, здесь будешь устраиваться? — переспросила бабушка.

— Я… Конечно… Ну да, буду… — смятенно пробормотала Валя, еще совершенно не думавшая о такой простой вещи, как работа. — Ты поможешь мне, Виктор? — повернулась она к нему.

— Когда придет время, — улыбнулся он. — А сейчас отдыхай, осмотрись, может быть, и не понравится тебе Урал?

Валя поняла его намек и, пожав плечами, отвела глаза.

…В темноте она слышала, как ворочался на диване Виктор, потом он затих, и неожиданно послышался его приглушенный голос:

— Валя… Ты спишь?

Нет, она не спала, мучительно раздумывая, с чего начать тот самый разговор, который они отложили. Женский инстинкт подсказывал ей, что недомолвки сейчас опасны…

— А ведь Игорь где-то здесь, — неожиданно сказал Виктор, и она вздрогнула: «Знает».

— Мне известно это, Виктор… — в темноту сказала она, а почувствовав, что Виктор встает, почти испуганно зашептала: — Ты лежи, лежи…

Но он припал к изголовью, нашел ее руку и тихо сказал:

— Не могу я об этом говорить на расстоянии. Знаю, что между нами два близких тебе человека, но как все это изменить? Все только от тебя зависит, лишь одно — от нас обоих: не останавливаться на полпути, половинчатого счастья нет… Я знаю, как тебе трудно сейчас, Валюша, у тебя — сын. Я сам рос без отца, и не раз чувствовал, как он нужен… И Валерка, конечно, со временем тоже узнает это…

Валя лихорадочно притянула к себе голову Виктора, целуя губы, щеки, лоб, солеными, мокрыми от слез, губами. Это были поцелуи благодарности за большую чуткость, за такт Виктора.

— Валюша моя… Хорошая, милая, — шептал он, взволнованный ее страстным порывом. И так безудержно потянуло к ней, что его ласки стали порывистыми, возбуждающими и ее, и в какой-то смутный миг она ответила ему долгим, захватывающим дыхание, поцелуем. Уже не в силах совладать с собой, она оправдывала себя: «Но ведь я люблю, люблю его! Он так много хорошего сделал для меня… И для Валерки».

Их враз встряхнул, оттолкнул друг от друга резкий вскрик Валерика.

— Мама… — позвал он, и перед ним — третьим, они смирили себя. Валя оттолкнула Виктора:

— Иди спать, ладно? И — все, все, Виталька, не смей больше ни о чем говорить, не надо, рано еще, ты не обижайся, я люблю тебя, но — спи!

И оба притихли, не желая разрушать того волнующего ощущенья счастья, что уже прикоснулось к ним…

13

Утром вместе с Валериком отправились гулять по поселку. Улица, застроенная добротными деревянными и каменными домиками, вела их к сосновому бору. Валю поразило отсутствие кустов возле домиков, ведь на Украине улицы без кудрявой зелени просто немыслимы.

— Это ж новая улица, — ответил на ее вопрос Виктор, — не успели еще с застройкой-то оглянуться, обживется народ, а потом, конечно, посадят и деревья.

«Народ обживается, — бессознательно отметила Валя, задумчиво поглядывая вдоль улицы. — А я…».

И сразу тревожное чувство охватило ее, вспомнился Игорь, от которого так много зависело в ее жизни, и захотелось вдруг, вот сейчас же, все выяснить, не медля ни минуты ехать туда, в незнакомый шахтерский город, это ж совсем недалеко.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил Виктор, и в его серых глазах так заметна была затаившаяся настороженность, что она откровенно вздохнула:

— Все о том же, Витя… Я не сказала тебе вчера, а ведь я знаю, где живет Игорь, и приехала… Ну, ты понимаешь, мне ведь надо окончательно выяснить — как дальше…

Валерик шагал, держась за руку матери, поглядывая вокруг с серьезностью двухлетнего человека; засмотревшись, он споткнулся и упал, и Валя бросилась поднимать его. Потому и не заметила, как хмуро свел брови Виктор при ее словах. Когда зашагали дальше, лицо Виктора уже было непроницаемо спокойно.

— Что ж, — сказал он, — надо тебе поехать и… выяснить… Только сразу же надо было сказать об этом.

— Понимаешь, я не могла, — виновато заговорила она. — Мне казалось, что ты поймешь так, что из-за себя я это, а я только из-за Валерика, честное слово, из-за него!..

— Я могу согласиться с тобой, Валя, — кивнул Виктор головой. — Но если ты не любишь Игоря и будешь с ним жить, что от этого выиграет Валерик?

Вопрос был поставлен прямо, но она после замешательства все же попыталась обойти его, торопливо сказав:

— У Валерки будет отец, а разве из-за этого не стоит пожертвовать многим?

Он хотел сказать, что такой отец, как Игорь — это еще не отец, но подумал, что не в его положении это говорить и решил закончить тяжелый разговор.

— Против этого я ничего не скажу, — и в упор посмотрел на нее: — Решай сама. Но только помни, Валюша: я очень люблю тебя.

14

Во вторник, едва Виктор появился в конторе, ему передали: вызывает Рождественков. «Началось», — поморщился Лобунько, уже зная, что разговор будет о воскресных событиях на озере.

Александр Петрович что-то писал, при появлении Виктора он хмуро кивнул головой, не отрываясь от работы.

— Вы меня вызывали? — разрывая нудное молчание, спросил Виктор.

— Да, да! — вскинул недовольное лицо Рождественков. — Но вы же видите, что я пишу, что я занят, наконец!

Но едва Виктор повернулся к двери, чтобы уйти, Александр Петрович остановил его:

— Куда же вы? Подождать можно и здесь. Вот стул, садитесь.

Виктор сел, решив быть как можно спокойней, и окинул взглядом кабинет Рождественкова. Это была небольшая комната с одним окном, но заботливая рука председателя постройкома немало постаралась для приведения ее в надлежащий вид: здесь было все, что требовалось для оформления кабинета руководящего деятеля — от большого настольного календаря до мягкого дивана.