На окраине города

Михаил усмехнулся. Нет, не таков Лобунько, чтобы пойти на это. В чем же тогда дело?

Впрочем, теперь, когда стало ясно, что воспитатель ничего плохого не замышляет, уже не очень-то и хотелось доискиваться причины. Михаил стал думать о той интересной работе, что предложил ему Лобунько.

Вернувшись в общежитие после работы, увидел, что Петро Киселев, помятый, припухший, все еще валялся на койке. Но Михаил ничего не рассказал своему товарищу о разговоре с воспитателем, заранее представляя кислую гримасу на лице Петра.

— Башка трещит, Мишка, — пожаловался тот. — И денег — фью!.. Опохмелиться бы…

Михаил после раздумья молча протянул Петру двадцатипятирублевую бумажку.

— О, вот это здорово! — глаза Киселева заблестели. Он вскочил с койки и, торопливо одеваясь, бросил Михаилу: — Ты живей умывайся, да и пойдем.

— Не пойду я, — поморщился Михаил. — Некогда… Да и не хочу…

— Брось, Мишка, — махнул рукой Петро. — От водки еще никто не отказывался.

— Нет, нет, не пойду, — перебил Чередник. — А ты иди…

Да, ему не хотелось, чтобы Петро был в общежитии сейчас, когда вот-вот зайдет воспитатель и заговорит с ним, Чередником, о библиотеке. Потому и отдал последние деньги, не оставив себе ни копейки, хотя получка — только послезавтра.

«Как-нибудь обойдусь», — решил он, когда Петро скрылся за дверью, и облегченно вздохнул, подумав, что ему и действительно не хочется идти сегодня с Киселевым выпивать.

22

Первым увидел игрушки Валерик. Он радостно вскрикнул, сполз с койки, бросился к ним. Малыш уже так наскучался без своих мишек, машин, кубиков, оставшихся там, в родном городе, что не обращал сейчас на мать никакого внимания.

А она привстала на постели, удивленно глядя в угол, и сразу поняла: игрушки привез Виктор. Да, да, он вернулся поздно ночью, а сейчас, наверное, уехал снова, но и занятый своей работой, отнимающей у него так много времени, он не забыл о Валерике… Теплое чувство благодарности охватило Валю; постепенно вырастало какое-то странное ощущение: будто Виктор здесь, в доме; казалось, он сейчас войдет из соседней комнаты и добродушно улыбнется ей, кивнет на Валерика и тепло скажет: «Видишь, как он рад? Это я о нем позаботился, не только ради тебя, но и ради самого малышки… Ты ведь словно забыла о нем, Валерке, тебе важнее кажется сейчас собственное горе…»

Это так явственно пронеслось в голове Вали, что она испуганно оглянулась и вскочила с постели, торопливо одевая платье. Затем Валя присела на пол, устланный домоткаными разноцветными половиками, и, рассматривая игрушки, начала забавлять ими Валерика.

— Мое! — сердито крикнул малыш, когда она шутя забрала у него коричневоглазого мишку.

— Нет, наше! — засмеялась Валя, и ей было приятно это «наше». Это значит, и Валерика, и Вали, и Виктора…

Нет, она еще ничего не решила для себя, и сейчас, возясь безмятежно с сыном, ей и не хотелось ни о чем думать, что-то решать. Хотелось вот так бездумно отсечь все заботы, пусть все идет так, как сейчас, разве это плохо?

— Ага, проснулась? — вошла в комнату бабушка. — О-о, что нашему Лерочке купили! Смотри-ка, и Ванька-встанька есть?

— Вот! — подал ей Валерик слоника.

— Ага, ага… — закивала бабушка. — Теперь Валерик пойдет кушать? А то слоник убежит обратно в магазин и мишку увезет на машине…

Обычно Валерка ел неохотно. Сейчас он торопливо сложил игрушки в угол, встал и потянул мать умываться.

После завтрака, пока сын возился с игрушками, Валя вымыла посуду, прибрала в комнатах, но ей сегодня так удивительно хотелось что-то делать, быть в движении, что она долго спрашивала бабушку:

— Ну что еще есть? Шить? Ой, не люблю сидеть… Что-то бы такое… А вода есть?

— Тяжело ведь, доченька, ведра-то у нас, как бадьи, двенадцать, чать, литров входит. Ольга-то привышная, вечером натаскает.

— Нет, нет… Я пойду, вы за Валеркой приглядите…

День был свежим или так показалось ей, не выходившей сутки из дому. Земля подстыла и мягко позвякивала под ногами. Недавний ветер нанес из рощи, замыкавшей улицу, сухих опавших листьев, они зашуршали, когда Валя переходила через канаву. Стылый воздух приятно холодил щеки и губы, и хотелось дышать и дышать…

Водоразборная колонка была в самом конце улицы, и пока Валя три раза принесла воды, в теле с непривычки растеклась усталая истома. Но в разгоряченной крови бродило ощущенье свежей силы, и Валя совсем по-новому, с веселым блеском в глазах, смотрела теперь и на бабушку и на Валерку, радуясь тому, что они с нею рядом, что с ними так спокойно и легко.

Перед вечером она вышла с Валеркой погулять. Большинство встречных мужчин и женщин, как заметила Валя, шли к автобусной остановке. По отрывкам разговоров нетрудно было понять, что это уезжали на смену заводские рабочие.

«Надо и мне устраиваться на работу! Что и как будет дальше — неизвестно, но это-то нужно решить в первую очередь… Вот только — куда?» — подумала Валя и решила посоветоваться с Виктором.

Он приехал сегодня намного раньше обычного.

— И так десять часов работал, устал, — с улыбкой пояснил он бабушке, которая еще не ждала его и лишь начала готовить ужин. — Труд-то у нас, воспитателей, ненормированный, можно и до двенадцати часов выгонять, если туго придется.

— Не выдумывай, — качнула головой бабушка, хлопоча у плиты. И так весь украинский-то жирок сошел. Совсем заморышем стал.

— Ну, уж на заморыша-то я, пожалуй, не похож, — засмеялся Виктор, шутливо пощупывая мускулы рук, а сам нет-нет да и глянет на стоявшую с Валеркой на руках посвежевшую Валю.

После ужина, вернувшись в свою комнату, он услышал приглушенный, дрожащий голос Вали:

— Знаешь, Витя, я… мне бы поговорить, посоветоваться с тобой надо… Нет, нет, — торопливо, почти испуганно, добавила она, заметив, вероятно, набежавшую тень на его лицо: — Просто я хочу устраиваться на работу. Но куда? Ведь и о Валерике надо подумать, в детсадик с трех лет принимают, а в ясли мне не хочется.

Ну, об этом Виктор может поговорить с бабушкой. Но вот куда на работу? Ведь нет у нее никакой специальности.

— Я и думаю, — перебила Валя немного смущенно, — пойти… учеником токаря. В школе нас знакомили в общих чертах с токарным делом; пожалуй, я справлюсь. Только как на все это ты…

— Посмотрю? — догадался Виктор и засмеялся: — С самой что ни на есть положительной стороны! Честное слово, Валюша. И даже скажу, что удобнее всего тебе устраиваться на завод горного машиностроения, он самый близкий к поселку.