На осколках прошлого

Я промолчала, надеясь, что это поможет.

— Лучше тебе ответить, маленькая дрянь! Иначе сам зайду проверить.

— Чего ты кричишь? Проснулась только что, — я сделала попытку притвориться, мгновенно покрываясь мурашками.

Господи, тут же больше никого нет… Даже Цезаря. Вдруг ему совсем снесет крышу?

— Тащи свою задницу в мою комнату, живо!

Притащила. Хорошо, что я легла спать в одежде. Не нужно ему видеть меня раздетой, даже чуть-чуть. Я не хотела повторения истории с Итаном. Во второй раз мне не выжить. Этот придурок уже успел с утра приложиться к бутылке!

— У меня к тебе есть два задания на день. Первое: приготовь поесть, и побольше. Вечером будут гости. Второе: после четырех и до самого вечера я не должен тебя ни видеть, ни слышать. Ну, и еще одно, скажем так, вне этого списка — приберись тут. Я слегка разошелся с утра.

Свинья! Не хватало только захрюкать.

— Конечно, папа, — ответила я приторно-сладким голосом, пытаясь растянуть губы в фальшивой улыбке. — Только где мне «гулять» до самого вечера?

— Вашингтон большой, детка. Пройдешься по родным местам, вспомнишь свои корни, — оскалился он.

— Если бы только их можно было забыть!

Выкрикнув это, я сорвалась с места и закрылась в ванной комнате. Я думала, он пойдет за мной. Но, слава Богу, этой рухляди было лень отрывать свой старый зад от такой же старой кровати и догонять меня. Я пыталась отдышаться. Дыхание срывалось, и я чувствовала, как задыхаюсь. Боже, ужасно страшно. Страх стягивает грудь железными прутьями, душит, сдавливая горло все сильнее. Что же делать дальше? Сидеть тут, пока он не уйдет? Я села на холодный пол, прислонившись к стене.

— Нет, Кросс, не это ты имела в виду, спрашивая, что же теперь делать… Не это…

Ну, уйдет он. Я выйду. А дальше, что дальше? А дальше — мрак.

За дверью раздался шум, кто-то ходил по дому. Папаша, видимо, собирался куда-то, к «друзьям». Через какое-то время хлопнула дверь, и я вылезла из своего дупла на свежий воздух. На полке в прихожей лежали ключи. Вот сука. Сбежать, может? Бессмысленно. Имеющийся у него компромат эффективнее любых уговоров остаться. Тяжело вздохнув, я вернула ключи обратно на полку, проверила, плотно ли закрыта дверь, и позволила себе роскошь — сняла водолазку и осталась в футболке.

Половина дня прошла абсолютно бездарно, я провела её в роли все той же Золушки. До возвращения моего родственничка оставалось полтора часа, и я решила потратить их с пользой — порисовать. Так как в распоряжении у меня были лишь тетрадный лист и карандаш, я взялась за рисование шаржей. Тут и таланта не надо, честное слово. Первым на очереди был папашка: макаронный взрыв на голове, глаза зеленого человечка, рот открыт, как у рыбы… Добавив бутылку с водкой в его крошечную, тонкую ручку, я подписала её: «Там, где сбываются мечты». Смешок непроизвольно вырвался изо рта, я вспомнила, что одна и рассмеялась уже во весь голос. Сейчас бы Цези сюда - так и хотелось у него спросить: классно вышло или нет. И услышать такое любимое «мяу»…

Время! За своими сопливыми размышлениями я проворонила время, когда нужно было уходить из дома. Без десяти четыре! Со скоростью света я впихнула себя в одежду, бросила листок с рисунком в рюкзак и ушла. Вашингтон оказался не просто большим, а огромным. Куда идти? Что делать? В сотый раз задавать себе один и тот же вопрос — первый признак шизофрении или депрессии. Ладно, ни один вариант не нравится, — спишу на собственную глупость.

Ноги привели меня к моей школе, в которой я не так давно училась. Где смеялась, плакала, скрывалась от отца. Здесь же я пробовалась в команду черлидеров, и меня пнули из нее. Конечно, вокруг накачанных парней с милыми мордашками должны носиться сексуальные девчонки, а не… я. Мало того, что скелет, так еще и волосы были неуправляемыми. Ими управлял только хаос. Помню, как споткнулась в столовой, и содержимое моего подноса стало пищей микробов, в изобилие обитающих на не очень чистом полу. А я надолго стала притчей во языцех для всей школы. Помню удар мячом по голове на физкультуре, вызов к директору за приклеенную под парту жвачку и первого парня, в которого я влюбилась. А тот наплевал на меня. Бетч, урод!

Оглянувшись вокруг, я увидела спортивную площадку. Эффект бабочки, не иначе. Я же вроде только подходила к школе, а уже оказалась тут. Все мысли о Бетче, хотя мысли о придурках не приводят ни к чему хорошему. Как у него, интересно, дела? Ну вот, опять думаю о нем!

Рядом — ни души, словно все вокруг вымерло. Я устроилась на скамейке и достала шарж. Ну, красота же. Папаня мой — само совершенство, ему только моделью и работать. Надо будет подложить этот лист Цезарю в кошачий лоток. Хотя, боюсь в этом случае он не захочет туда испражняться! Тоже мне, эстет! Я опять рассмеялась вслух, вытирая выступившие на глазах от смеха слезы. Внезапно что-то прилетело мне в голову. Что-то небольшое отпружинило от затылка, а тишина резко взорвалась криками детей. Господи, нашествие мертвецов меня бы так не испугало.

— Всем строиться! — отдал приказ мужчина, и раздался свист.

Я зажмурилась, проклиная всех вокруг. Какого черта они тут устроили? Уже и посидеть в тишине нельзя! А, ну, да, это же школьная площадка…

— Мисс, Вы не могли бы вернуть мячик? — Уже вежливо спросил тот самый мужчина, который только что отдавал приказы детям.

— Бетч?! — воскликнула я, не веря своим глазам. — Бетч, мать твою, это ты! Да ладно!

— Кросс, мать твою, это ведь ты! Иди, обнимемся, — сказал он и притянул меня в объятия.

—Ммм, а пресс у тебя стал стальным. Не то, что тогда, на выпускном.

— Если бы и тогда такой был, дала бы? А, Ники? Все дело в прессе?

— Точно, стальной, — констатировала я, ударяя его под дых.

Бетч задохнулся, но потом засмеялся.

— Узнаю тебя, Кросс. Я все эти годы задавался вопросом, почему ты тогда даже не попыталась меня избить? Все же знают о твоем характере.

— Была слишком ошарашена новостью о том, что я — ходячая вагина, на которую поспорили.

— Да ладно, Ник…

— Я не Ник, Бетч. Я не твой дружок из бара или бейсбольной команды, ясно? Задрали, так называть!

— Ок, больше не буду. Извини за тот случай. Это был не я, то есть, я, но подросток…

— Все в норме, не переживай. Ты первый, но не последний козел, попавшийся на моем пути.

— Все, все, не кипятись, крошка. Пойдем к ребятам, надо дать им указания.

Бетч свистнул в свисток и заорал, как самый настоящий коммандос, отдавая приказы детям: кому и сколько нужно сделать прыжков и отжиманий. А он возмужал… Только, что он тут делал?

— Что ты здесь забыл, Бетч? — спросила я, отходя в сторону, чтобы освободить ребятам место для пробежки.

— Прохожу практику.

— Практику? А как же карьера бейсболиста или еще кого-то. Ты же всегда грезил о славе Майкла Джордана.

— Кросс, Джордан — баскетболист. Запомни, наконец! Да, решил, что звездой бейсбола мне не стать, и нафиг надо париться — тренером тоже нормально.

— Значит, практика… И, как? Почему в нашу школу вернулся?

— А куда еще? Предлагали на выбор, но свое болото роднее всего. А ты что забыла в Вашингтоне? Вроде, переехала, или я что-то путаю?