На острие

И в то же время он скучал по Сити. Ему не хватало царившего в торговом зале духа товарищества, волнения, с которым он являлся на работу, никогда не зная, что произойдет в течение дня или завтра. А больше всего ему не хватало схваток с рынком, большого риска и танцев на краю пропасти.

Во время полетов ему иногда тоже приходилось рисковать, но это был совсем другой риск. Легкомоторная авиация была полностью ориентирована на безопасность, и он, как владелец летной школы, не мог позволить себе быть уличенным в нарушении правил полетов.

На фоне неба он заметил какую-то припавшую к треножнику фигуру. Это был любитель птиц – один из тех, кто принадлежал к породе самых закаленных обитателей Норфолка. Болота вокруг кишели разного рода пернатыми. То там, то здесь слышались щебет и шорох крошечных птах, которые делали остановку на этих илистых, поросших осокой участках. Маленькие птички не интересовали Кальдера, в небе Норфолка его привлекали огромные, постоянно меняющие построение стаи диких гусей. Неожиданно тишину болот разорвал грохот, и над головой Кальдера на север по направлению к морю пронеслась пара «торнадо». Ему показалось, что на их хвостовом оперении изображена голова рыси. Он знал, что его эскадрилья по-прежнему базируется в Мархэме. Интересно, кто из его бывших коллег все еще остался на службе? Через несколько мгновений реактивные истребители исчезли из поля зрения, а еще через пару секунд затих и звук их мощных двигателей.

Проходя мимо любителя птиц, Кальдер улыбнулся и помахал рукой, получив в ответ улыбку и приветственный жест. Птицы продолжали щебетать как ни в чем не бывало.

А что, если Перумаль прав и Джен не совершала самоубийства? Возможно ли это?

Джен нашли во дворе под окном ее квартиры. Она пролетела шесть этажей. Судя по всему, полицейские искали ответ на вопрос, сама она прыгнула или ее столкнули. Взвесив все «за» и «против», они пришли к выводу, что Джен прыгнула.

Но не ошиблась ли они? Не ввел ли их в заблуждение кто-нибудь, столь же хитроумный, как Карр-Джонс?

Вполне возможно.

Но с какой стати Карр-Джонсу убивать Джен? В том, что он ее терпеть не мог, не было никакого сомнения. Но убивать? Он уже уничтожил ее карьеру. Зачем ему рисковать, завершая дело убийством? Но нельзя исключать и того, что Перумаль прав. Ведь не зря же он сказал, что смерть Джен была своевременной, и что произошло слишком много совпадений. Что, дьявол его побери, он хотел этим сказать?

Это знал только сам Перумаль.

Кальдер дошел до края песка. Был отлив, и море очень сильно отхлынуло, чуть ли не на полкилометра. Кальдер посмотрел на широкое пространство песка и ила, иссеченное ручьями и каналами соленой воды и усеянное миллионами раковин. Мегаполис моллюсков. Птицы, большие и малые, сновали по песку, выискивая наиболее вкусных обитателей этого города. Ветер, начавшийся где-то за северным горизонтом, там, где серое небо сливалось с серым морем, бил ему в лицо. Пока он смотрел, в серой ткани облаков появился разрыв, на поверхность моря упал солнечный свет и вода, мгновенно засверкав, окрасилась в желтый цвет. Через несколько секунд разрыв затянулся, и море снова потемнело.

Кальдер обернулся и посмотрел на болото, на невысокие, поросшие лесом холмы за домом и на старинную ветряную мельницу над ним. Ее крылья под напором ветра быстро вращались. Любитель птиц ушел. Вокруг него не было ни единой живой души.

Примерно в полутора сотнях километрах от него находился гигантский мегаполис, где миллионы людей зарабатывали и тратили деньги. Хочет ли он на самом деле вернуться туда?

Кальдер двинулся домой. Теперь ветер дул ему в спину. Он знал, что после смерти Джен его отношение как к «Блумфилд-Вайс», так и к Сити в целом изменилось навсегда. Он тогда решил, что может и должен уйти. Но все было не так просто. Джен сражалась за то, во что верил и он. Ее запугивали, на нее давили, ее сломали настолько, что она потеряла жизнь. Кальдер навсегда запомнил ее предсмертный звонок. Теперь он всю жизнь обречен сожалеть, что не ответил на него.

Что же, может быть, он ответит на него сейчас.

Вернувшись в коттедж, Алекс набрал номер коммутатора «Блумфилд-Вайс» и попросил соединить с Перумалем. Он нетерпеливо барабанил пальцами по столу до тех пор, пока трубку не взял один из коллег индуса. Оказалось, что Перумаль в командировке в США и его возвращение ожидается следующим утром.

Кальдер позвонил утром, но ему сказали, что Перумаль решил пару дней отдохнуть в США и вернется лишь в понедельник.

В понедельник шел дождь. Холодные фронты один за другим осаждали аэродром весь уик-энд, и прогноз оставался крайне неблагоприятным. Снова никто не мог летать. Финансовое положение летной школы зависело от погоды. Ни полетов, ни учащихся, ни желающих арендовать аэроплан. Это означало полное отсутствие доходов. В итоге все должно встать на место. Но плохое лето могло привести к банкротству.

Кальдер сидел в своем офисе, пытаясь найти поставщика авиационного бензина, готового предоставить ему существенную скидку. Занятие было не из легких. После того как его отшили в третий раз, он решил снова позвонить Перумалю, на этот раз набрав его прямой номер.

– «Блумфилд-Вайс».

Кальдер не узнал голос.

– Не мог бы я поговорить с Перумалем?

Молчание, а затем – вопрос:

– Кто спрашивает?

– Друг.

После очередной паузы последовал ответ:

– Секунду.

Молчание, после которого в трубке прозвучал хорошо знакомый голос:

– Зеро? Это Джастин.

Проклятие. Кальдер не узнал голос парня, поднявшего трубку, но тот сразу узнал его легкий шотландский акцент. Кальдер хотел было бросить трубку, но передумал, опасаясь, что этим только усилит подозрения Карр-Джонса.

– Привет, Джастин, – ответил Алекс, лихорадочно пытаясь придумать более или менее правдоподобную причину звонка одному из трейдеров Карр-Джонса.

– Ты спрашивал Перумаля?

– Да. Он звонил мне на прошлой неделе, чтобы договориться об обучении летному делу.

– Понимаю, – ответил Карр-Джонс. В его голосе начисто отсутствовало присущее ему самодовольство. Более того, он звучал как-то подавленно.

– Что случилось? – спросил Кальдер, уже зная ответ на свой вопрос.

– Боюсь, что Перумаль уже никогда не научится летать, – сказал Карр-Джонс, – он попал в аварию на снегоходе в Америке в конце прошлой недели. Лавина. Перумаль не выжил.

– Боже мой! – Хотя новость повергла его в шок, где-то в глубине души он чувствовал, что ожидал этого. Кальдер пытался найти приличествующие случаю слова, но волна подозрения захлестнула его ум. – Не могу представить Перумаля на снегоходе, – только и смог он сказать.

– Точно, – согласился Карр-Джонс. – Я тоже не могу этого представить.

– Где это случилось?

– В Вайоминге. В Джексон-Холл.

– Он посещал фонд «Тетон»?

– Прости, Зеро, но мне пора, у нас здесь куча дел, как ты понимаешь.

Кальдер понимал, что ему следовало бы выразить соболезнование в связи с кончиной одного из ценнейших членов команды Джастина, но его подозрения уже громко давали о себе знать – Карр-Джонс, по его мнению, был каким-то образом связан со смертью Перумаля.

– Спасибо, что нашел возможность мне об этом сообщить, – произнес Кальдер и положил трубку.

Он понимал, что это вовсе не несчастный случай. Во время посещения аэродрома индус казался напуганным, и это вызывало массу вопросов. Видимо, парень слишком много знал.

Кальдер понимал, что никому, кроме него и, возможно, самого Карр-Джонса, смерть Перумаля подозрительной не покажется. Кальдеру были известны детали, о которых никто не знал. Из этого следовало, что он должен обратиться к компетентным людям. А если быть точным – в полицию.