На перламутровых облаках
Шрифт:
Вот дверь тихонько приоткрылась, и в комнату протиснулась толстая, как матрёшка, вся в белом женщина. Несмотря на полноту, она очень ловко прошла мимо разбросанных вещей и беспорядка, не уронив поднос с едой.
Молча поставив его на подоконник, она, напевая что-то под нос, вышла из комнаты.
Гюнеш, хоть и проголодался, оставил приблизительно треть кушанья. Он на цыпочках подошёл к двери и медленно, почти бесшумно приоткрыл ее ногой. Поставил тарелку с остатками еды на пороге, вернулся в комнату и сел на ковре по-турецки, наблюдая за оставленной посудой.
Позавчера пришлось распрощаться с
Гюнеш осторожно приподнялся и смахнул черепки, надеясь, что сегодня таинственный незнакомец полакомится осторожно и вернёт посуду целой и невредимой.
Тот не заставил себя ждать.
За стеной послышались осторожные шаги.
Гюнеш затаился и почти не дышал. Неизвестный, наверное, шел на цыпочках, потому что слышалось лишь звяканье когтей по полу, и мальчик, вспоминая предыдущие визиты, мысленно поблагодарил его. Казалось, что кралась бесцеремонная кошка.
Цоканье когтей прекратилось, возле тарелки появилась чешуйчатая лапа и живенько стянула еду.
Гюнеш облегчённо вздохнул.
Сегодня обошлось без происшествий. Удалось ему всё-таки приручить и обучить манерам диковинного соседа.
Что не сделаешь лишь бы сбежать отсюда!
За дверью послышалось громкое чавканье, и мальчик усмехнулся.
– Какой же ты обжора! – воскликнул он и сразу же закрыл ладонями рот.
Неужели он произнес это вслух?!
Чавканье прекратилось, и пару минут стояла мертвая тишина, но тревога нарастала все сильнее и сильнее.
Гюнеш замер в ожидании. Любопытство и страх затаились в его груди – кто знает, как ответит сосед на его резкие, пусть и незлобные слова.
Отреагировал же чудной товарищ совсем не так, как ожидал мальчик.
Он шумно ввалился в комнату и плюхнулся на кровать. Крупный такой, мордатый, весь в фиолетовой чешуе. Его вес оказался непосильным для маленькой кроватки. Все ножки разом сломались, и обжора мягко приземлился на пол. Но его это ничуть не смутило. Гюнеш же подскочил, как ошпаренный, и схватился за голову.
– Что же ты наделал?! – завопил он. – Меня за нее убьют!
– Да не ори ты так! – недоуменно произнес гость. – Твои крики скорее услышат, а не мое приземление.
Мальчик замолчал: гость прав.
Он вновь уселся по-турецки напротив и стал его разглядывать.
– Кто ты такой? Ты… домашнее животное?
– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил странный сосед.
– Я не знаю. – Печально ответил мальчик и опустил плечи.
– Я тоже. Здесь ведь все такие – неизвестные, никому ненужные и бесхозные. А ты давно здесь?
– Не сказать, чтоб долго, но уже так опротивело, что хотелось бы выбраться.
– А я ведь сначала снаружи жил. Правда, решил сюда перебраться, а то мне там есть нечего.
– Как это перебрался?! Тебя просто схватили и все! Я сам видел! – сказал мальчик и прикусил язык.
– Наблюдал за мной, значит?! – обиженно буркнул гость. – Ну и ладно! Лучше скажи, зачем ты меня подкармливаешь?
Мальчик покраснел и опустил голову.
– Хотел подружиться с тобой. – Пробормотал он под нос. – Думал, вместе сбежать отсюда. Ты большой, и у тебя есть крылья. Вот я и решил, что мы могли бы улететь!
– Эх, это ты зря! – лениво произнес гость
и развалился на кровати лиловым брюхом кверху.Мальчик поглядел на упитанное тело незнакомца и приуныл. Вряд ли с таким животом можно было взлететь.
– Я не про то, что я толстячок! – заметив обречённый взгляд мальчика, оправдывался гость. – Просто мои крылья не могут летать! Поэтому я здесь! Бесхозный!
Гюнеш совсем загрустил.
Мечты о скором освобождении рухнули.
– А как ты здесь оказался, малыш? – спросил лиловый толстяк. – Тоже бесполезный? Я смотрю, у тебя ранки на теле. Откуда? Тебя обижали, да? – сочувственно спросил он.
– Меня зовут Гюнеш.
– А меня Люпин! Вот и познакомились!
– Тебя назвали в честь цветка?! – усмехнулся Гюнеш и, внимательно рассмотрев товарища, отметил: – А ведь действительно! Этот фиолетовый цветок напоминает твой огромный хвост!
– Нет уж! – вальяжно развалившись, промолвил Люпин. – Это цветок назвали в мою честь, потому что он напоминает мой хвостик! И меня зовут ЛЮпин! Ударение на первый слог, потому что сначала я появился, а не какие-то там цветы!
Гюнеш вспомнил, что люпин обычный сорняк, от которого избавляются. Такой же, как и все здесь – бесхозные и бесполезные.
– Ладно, – не стал спорить Гюнеш. – Для начала расскажи, как там снаружи? – попросил он.
– А тебя что же не отпускают на прогулки?! Ты ведь не буйный! – недоумевал Люпин.
– Нет, не пускают… – грустно ответил мальчик.
– Снаружи этот дом похож на гигантский круглый чайник. – Весело начал Люпин, почесывая пузо. – И на нем много этажей. Я скрывался за деревьями, но это было так сложно, потому что огромный длинный хвост постоянно выдавал меня, но мне удалось выяснить, что почти каждый день из разных волшебных стран и городов сюда привозят бесхозных людей или существ, как я.
– А что ты за существо? – перебил мальчик.
– Я же сказал, что не знаю! Мой папа однажды охотился за моей мамой и хотел ее съесть, но почему-то пожалел. Она была очень красивая. Маленькая лилово-бирюзовая водяная ящерка.
– А папа кто? – нетерпеливо спросил Гюнеш.
– Мой папа охотник, и такие как мама, его любимые трофеи. Но он не съел ее, они подружились, и на свет появился я.
– Но кто, всё-таки, твой папа? – добивался ответа мальчик.
– Я не знаю. Знаю, что он охотник и спит кверху лапками на дереве. Он мечтал, что я тоже стану охотником, но я не оправдал его надежд, и он ужасно сердился. Я ведь не умею летать. И вообще, я больше похож на маму, но крылья у меня папины, а что толку?! Летать, как папа, я не умею, спать кверху лапками тоже, я пробовал – но только синяки набивал! И родился я со странной болезнью. Видимо, она мне от мамы досталась.
– Что за болезнь?! – с любопытством спросил Гюнеш.
–Когда я злился, у меня изо рта выливалась вода фонтаном! Представляешь?! Фонтаном! И откуда она только бралась во мне!
–Удивительно! Наверное, и, правда, от мамы досталось! Она ведь водоплавающая ящерка! – заметил мальчик.
– Да. – С грустью произнес Люпин. – А что толку?! Ничего из этого применить я не мог! И что из меня получилось, никто не знал! Все только мучились от моей болезни и неспособности летать. А папа стыдился такого безнадежного сына. Вот я и ушёл.