На плечах добра и зла

— Господи, я сама себе цитирую Вяземского, — вслух сказала Галя. — Синий чулок, как есть синий.

Осторожные советы подруг (и прямые упреки ее мамы) Галю не пронимали. Да, она знает, что недостижимые цели вызывают фрустрацию. Нет, она не собирается искать нормального мужика. Да что они все понимают?..

Но на курсы макияжа пойти согласилась. Во-первых, чтобы выйти из образа синечулочной пенсионерки. Во-вторых, мужчины любят глазами. Но увы, обретенное умение рисовать стрелки не произвело на Костю никакого впечатления. Врут маркетологи. А писатели не врут. Низкий жанр любовного романа как нельзя лучше подходил к этой ситуации. Стыдно, но факт.

«Аи молодец, — внезапно подумала Галя. — Сразу все поняла и не стала смеяться. И, вроде бы, ничего особенного не сказала, но стало легче. Интересно, чем она занимается? Может, психолог? Тогда с ней можно посоветоваться. А даже если и нет…».

Жаль, что она совсем не умеет вызывать в мужчине ревность. Ни на кого смотреть не хочется. А так, может, Костя ее бы и заметил. Нет, не ее тема, тут как-то иначе надо.

* * *

Иван, переминаясь, как бычок, стоял у калитки, скрытый кустом шиповника, и глядел на Марену. Та его не видела, развешивала белье и напевала что-то веселое.

— Ваня, — раздался мягкий голос за спиной.

Иван обернулся. Рядом стояла Марфа, соседка.

— Ты все на Марену смотришь, других не замечаешь, — девушка лукаво улыбнулась.

— Почему, тебя вот заметил, — Иван думал о своем.

— Так я сама подошла. Так бы нипочем не стал со мной разговаривать.

— А ты что хотела, Марфуша? — Иван, наконец, посмотрел на девушку.

— Да вот, скоро Купала. Ты уже надумал, с кем через костер прыгать будешь? Или я зря спрашиваю?

— Тебе-то что? — рассердился Иван.

— Да так, интересно. Вдруг я тебе на голову венок-то надену? — Марфа рассмеялась. — Да не бойся, не буду.

Иван пригляделся. Марфа была хороша. Стройная, ладная, все при ней.

— Не выйдет, — с некоторым сожалением сказал Иван.

— А то, может, погуляем? — улыбнулась девушка. — Смотри, какой вечер, и в лесу хорошо, не жарко.

Иван заколебался, а потом вспомнил, что Марфа — младшая дочь старухи Доляны, главной деревенской сплетницы.

— Пойдем, — решил он и подбоченился. Пусть Марена узнает, что не все время он по ней сохнет. Может, задумается?

* * *

Причудливые шляпы ведьм имеют историческое происхождение и подчеркивают особый статус кудесниц. Образ закрепился в литературе и искусстве. Например, в начале XVIII века в Англии публиковали детские сказки с картинками, изображающими ведьм в ярких платьях и остроконечных шляпах. Немецкие иллюстраторы сказок братьев Гримм в конце XIX века наряжали ведьм в повседневную одежду, но шляпа была обязательным атрибутом. Позднее ведьмы окончательно переоделись в черное.

О. В. Волхованцева. «Символическое значение одежды, носимой ведьмами», 1949.

* * *

Ничего не помогало. Ни разговоры, ни молчание. Ни волшебный носовой платок — вытрешь слезы, и печаль проходит. Не проходит. Галя сидела в тоске, как в болоте, и вылезать не собиралась, потому что Костя ее упорно не любил. Странно — моя интуиция подсказывала иное.

Меня уже разбирал азарт. Отпаивая Галю успокаивающим взваром, я решила, что придется разобраться, что же она делает не так. Бьет, что ли, его при каждой встрече? Или ходит в рваной одежде и с чумазым лицом?

— Галя, — сказала я вкрадчиво. — А что нынче в моде? В одежде, имею в виду? Я что-то отстала от жизни.

Девушка задумалась.

— Не знаю, — неуверенно сказала она. — Спортшик?

На самой Гале было что-то серое и растянутое, на шик не тянуло. Но, как выяснилось, в моде она понимала больше, чем я. По крайней мере, теоретически. Через час моя голова уже кругом шла, а подопечная ничего, взбодрилась и поминутно совала мне телефон. На экране были представлены десять кофточек.

— Слушай, они одинаковые.

— Но называются-то по-разному! — горячилась Галя.

— Да вот же — длинный рукав, круглый вырез, все грязно-розовые.

Похоже, пока я читала книжки и составляла кроссворды, мода ушла далеко вперед. Или назад.

— Сейчас, погоди, я погуглю, — деловито тыкала в телефон Галя. — Вот. Лонгслив — потоньше, сидит по фигуре. А свитшот — он плотнее, свободнее. Теплее, в конце концов.

— Ладно, допустим. Но цвет?

— Пепел розы, очень модно. Это даже я знаю.

— А, помню, «Поющие в терновнике», платье там было такое.

— Точно, я тоже поэтому запомнила. Платье, кстати, можно, я сама люблю. Но лучше с кедами или кроссовками. Тебе бы, кстати, пошло вот это! У тебя же прекрасная фигура, — Галя внезапно оглядела меня, будто впервые увидела.

Я отмахнулась:

— А это у нас что, худи?

— Вроде, да. Сейчас посмотрим… С капюшоном — худи, а с молнией — толстовка.

— Почему с молнией — толстовка?

— В честь писателя. Он, правда, рубашки с пуговицами носил…

Я вздохнула.

— Никогда не понимала, почему сейчас положено носить рабочую одежду? И спортивную.

Галя пожала плечами.

— Удобно. Но ты же понимаешь, из меня модница никакая.

— Сейчас мы это исправим.

— Ох, нет, давай лучше тебе…

И мы отправились в торговый центр. Вихрем пробежав по рядам, я скептически застыла у зеркала. Розовое, значит, худи. Модненько. Наверное. Брать или нет? В таком виде лучше бродить по лесу, а не по бульварному кольцу. Переведя взгляд на Галю — она тоже с сомнением оглядывала мой новый наряд, — я решительно заявила:

— Одна я тут возиться не собираюсь. Переодевайся.

К концу дня у меня было ощущение, будто или я пахала, или мной пахали. Теперь понятно, почему люди нанимают стилистов — собрать гардероб, подходящий определенной личности, непросто. Галю мы привели в соответствие: на ней отлично смотрелись и спортивные костюмы, и платья. Она человек, может позволить себе быть разной. Я же внезапно выяснила, что одежда на мне сейчас не смотрится. Никакая. Кто я, если разобраться? Не студентка, не клерк, не творческая натура, не девушка в поиске… И даже еще пока не ведьма. Что же мне носить? Зоя и Яя, мне кажется, вообще не заморачивались с одеждой, надевали платья, и выглядело это вполне органично. Я решила, что пока тоже остановлюсь на платьях. С кедами, как и говорила Галя. Буду ведьма с человеческим… э-э-э… лицом.

* * *

Мать разложила на лавке готовую одежду и теперь любовалась.

— Иди, посмотри.

Марена подошла. Хороша была рубаха — беленая, праздничная, красные узоры у горла, по рукавам, по подолу. Запона, что надевалась поверх рубашки, тоже была хороша — красно-белыми рядами шли древние знаки: луны и звезды, деревья и животные. Не один вечер шилось-вышивалось.

— Наденешь на праздник, — мать улыбалась.

Мара улыбнулась:

— Можно было так и не стараться.

Мать махнула рукой: