На подсосе

— Ну, если честно, когда ее убивал, я немного возбудился.

— Но не сексуально.

— Ну нет. То была совершенно убийственная похоть.

— Тогда у нас с тобой все в порядке.

— Честно — ты не сердишься?

— Я просто рада, что ты в норме.

— Мне из-за этого надо переживать, я знаю, только что-то не переживается.

— Бывает.

— Некоторые сцуки просто сами напрашиваются, — сказала Эбби, кратко поглядев на Томми, но быстро отвела взгляд, осознав, что под слоем крови он совершенно голый.

— Ну вот, пожалста, — сказала Джоди, подошла ближе и стала распутывать узлы. Путы состояли из двойных полос нейлона и флиса, а на концах — тяжелые металлические наручники. — Она их зачем покупала — гризли заковывать? Эбби, обыщи ее, где ключ?

— Нее-а, — ответила Эбби, не отводя глаз от мертвой синей шлюхи.

Джоди заметила, что груди просто загипнотизировали девчонку — они не подчинялись закону всемирного тяготения и, очевидно, самой смерти, ибо стояли совершенно по стойке «смирно».

— Они все равно ненастоящие, — сказала Джоди.

— Я сама знала.

— Она была очень гадкой женщиной, — встрял Томми, желая помочь. — С очень большими, но неискренними сиськами. Не бойся.

Эбби оторвала взгляд от бюста мертвой женщины и посмотрела на Томми, потом на Джоди, на грудь Джоди и снова на синее тело.

— Ебать мои носки! Неужели у всех тут большие сиськи, кроме меня? Господи, как же я всех вас ненавижу! — И она выскочила в коридор, хлопнув за собой дверью.

— У меня нет больших сисек, — сказала Джоди.

— Идеально пропорциональны, — подтвердил Томми. — Вообще, на самом деле, идеальные.

— Спасибо, солнышко, — сказала Джоди и легонько поцеловала в губы, чтоб избежать вкуса блядской крови.

— По-моему, я заметил, как она цепляла ключ на вешалку с Хлёстовыми кепонами «сорока-блядь-девятников» у двери.

— Мне по правде нужно научить тебя превращаться в туман, — сказала Джоди, снимая ключ с колышка.

— Да, много из вот этого можно было бы избежать.

— Ты же знаешь, Животные тебя сдали.

— Уму непостижимо. Должно быть, она их шантажировала или как-то.

— Клинт все рассказал еще и полицейским. Ривера и Кавуто следили за нашей студией.

— Но Клинт на самом деле не считается. Он продал весь свой нравственный капитал на этом свете, когда решил, что хочет жить вечно.

— Поразительно, до чего плохо обещание бессмертия влияет на поведение.

— Типа не важно, как ты к людям относишься, — сказал Томми.

— Ну вот! — Джоди наконец расстегнула браслет на его правом запястье и перешла к левому. Тяжелые, но с должной мотивацией к ныткам, думала она, можно было бы вырваться ну или хотя бы разломать кроватную раму. — А просто сломать ты их не мог?

— Мне, наверное, еще покачаться нужно. — Томми яростно почесал нос. — Так что, нам теперь надо тело спрятать?

— Нет, мне кажется, это хорошее предупреждение твоим приятелям.

— Точно. А с легавыми как?

— Не наша проблема, — ответила Джоди, поворачивая ключ в замке. Левый браслет щелкнул и раскрылся. — Дохлая синяя шлюха же не у нас дома.

— Это прекрасное замечание, — сказал Томми, растирая запястье. — Спасибо, что выручила, кстати. Я тебя люблю. — Он схватил ее и прижал к себе, едва не рухнув ниц, когда Джоди сделала шаг назад, а его удержали оковы на ногах.

— Я тебя тоже люблю, — ответила она, толкая его в лоб ладонью, чтобы удержать в равновесии. — Только ты весь в шалавном масле, а я не хочу, чтобы оно заляпало мою новую кожаную куртку.

В такси на обратном пути Эбби дулась — так далеко выпячивала нижнюю губу, что за черной помадой виднелось розовое. От этого она напоминала кошку, наевшуюся чернослива.

— Высадите меня возле дома.

Томми, сидевший посередине в одной из Хлёстовых фуфаек «сорокадевятников», в утешение обхватил ее рукой за плечи.

— Все в порядке, детка. Ты отлично справилась. Мы очень тобою довольны.

Эбби фыркнула и уставилась в окно. Джоди, в свою очередь, закинула руку Томми на загривок и впилась ногтями ему в плечо.

— Заткнись, — прошептала она так тихо, что лишь он ее и слышал. — Это не помогает. Послушай, Эбби, — сказала она уже громче, — сразу ничего не бывает, это не в кино. Иногда приходится есть букашек много лет, пока не станешь избранной.

— Уж я-то их наелся, — подхватил Томми. — Жучков, букашек, козявок, паучков, мышей, крыс, змей, мартышек… АЙ! Хватит, меня уже сегодня пытали.

— Вы так друг на друге залипли, — произнесла Эбби. — На всех остальных вам наплевать. Мы для вас как рогатый скот.

Таксист — по виду индус — глянул на них в зеркальце.

— Ты это к чему? — спросила Джоди.

Томми пихнул ее локтем в бок.

— Шучу. Господи. Эбби, ты нам очень небезразлична. Мы доверились тебе с потрохами. Фактически, сегодня ты, возможно, спасла мне жизнь.

Томми откинулся на спинку и посмотрел искоса на Джоди.

— Долго рассказывать, — сказала ему рыжая. Потом снова перегнулась к Эбби. — Хорошенько отдохни, а завтра в сумерках приходи в студию. Поговорим о твоем будущем.

Эбби скрестила руки на груди.

— Завтра Рождество. Мне от родичей не смыться.

— Завтра — Рождество? — переспросил Томми.

— Ну, — кивнула Джоди. — И?

— У Животных выходной. А мне с ними перетереть надо.

— Ты думал о возмездии?

— Ну-у… да.

Джоди потрепала спортивную сумку на сиденье — в ней теперь лежали все деньги, которые Животные когда-либо платили Синии. Почти шестьсот тысяч долларов.

— Мне кажется, в этом смысле у тебя уже все схвачено.

Томми нахмурился.

— Я начинаю сомневаться в постоянстве твоего нравственного компаса.

— Ну еще бы. Ты провел всю ночь связанный, тебя била синяя доминатрисса, потом ты порвал ей горло. А этика наперекосяк у меня.

— В твоем изложении все выглядит так пошло.

Эбби заложила два пальца в рот и свистнула — пронзительно и едва ли не оглушительно в салоне такси.

— Алло, у вас тут водила. Вы не заткнетесь оба нахуй?

— Э-эй, — произнесла Джоди.

— Э-эй, — произнес Томми.