На разных широтах жизни

Комаров, пробираясь по ряду, сел на свободное место рядом с какой-то девушкой. По иронии судьбы вступил с ней с ходу в разговор, разглядев, наконец, петушиным зрением, что она сидит одна.

– Думал, опоздал! Кино хоть хорошее?

– Я его не видела. Фильм новый.

– Ладно. Мне деваться некуда. На улице ждать холодно.

– У вас что свидание? – поинтересовалась незнакомка.

Сложно было разглядеть её лицо, но по интонации голоса можно было понять, что девушка умная, общительная, не вздорная характером.

Началось кино. Валерий прикоснулся к её руке на ложе подлокотника.

Она шепнула ему:

– Не мешайте смотреть, – но руку убрала, чуть замедлив, позволяя ему подержать её нежные пальцы.

– Хорошо, – ответил счастливый дон Жуан.

После сеанса включили свет.

Комаров увидел наяву зрительницу кинопроката. Она была рослая в вишнёвом пальто с белым меховым воротником. Причёска двухцветная, у лба белые завитые локоны, у висков каштановые. Лицо овальное красивое. Полнощёкая, с ямочкой на подбородке.

Удивительно улыбчивые чёрные глаза смотрели на парня без смущения, даже как-то по-философски.

– Ну, что будете меня провожать? – смело заявила девушка, когда они вышли из кинотеатра.

Повеяло прохладой. Зажглись фонари на столбах.

– Если вы не против, можно погулять по городу, – с робостью в голосе, ответил Валерий, не веря удачи.

– Прогулка отменяется из-за ненастной погоды.

– Что так не познакомимся, сразу попрощаемся? – с грустью поинтересовался несчастный кавалер, задерживая шаг.

Она повернулась к нему, взяла его под руку:

– Меня зовут Людмила, а вас?

– Валера.

– Ради исключения я пойду вам навстречу, идём ко мне домой.

Комаров опешил, не ожидая такой развязки.

– А разве можно?

– Можно. Я живу рядом.

Завернув в тёмный переулок, подошли к старинному дому. Во дворе за забором в бывшей Рождественской церкви размещалось женское общежитие и клуб трикотажной фабрики.

Заметив, как нерешительно прошёл в ворота её случайный спутник, девушка остановилась, сверкнув озорно глазами:

– Не бойтесь! Это наша богадельня. А там живут одни монашки.

– Как монашки?

– Комсомолки, которыми я руковожу. Ведь я секретарь комсомольской организации. Ну, как? Не раздумали идти ко мне в гости?

– Что будете меня воспитывать? Как-то неловко получается, – замялся Комаров.

– Возврата назад нет! Ты же не трус? – испытывающим взглядом активистка окинула парня.

– Идём! – кивнул неискушенный поклонник, вдохнув поглубже в грудь свежего воздуха.

Людмила открыла дверь в комнату:

– Проходи Валера, – сказала она, стуча сапожками по деревянному полу.

За дверью оказалась небольшая прихожая кухня. В проёмах двух стен вместо дверей висели не задернутые ситцевые занавески, чуть прикрывающие комнаты девушек.

В каждой комнате стояли по две деревянных кровати-кушетки, заправленные сиреневыми покрывалами, поверх них лежали горкой подушки.

– Снимайте шубейку. Вешайте на крючок, прямо на пальто. Не смущайтесь. Её не украдут. Кто дома? – громко спросила хозяйка, стягивая с шеи малиновый шарф, нечаянно задев волосы, они взметнулись вверх, точно подхваченные ветром и мягко упали на ее щёки.

Из одной комнаты вышли две девушки в домашних халатиках и тапочках на голую ногу. В квартире было тепло. Подбочившись о косяки и комкая занавески, пережёвывали пищу, как бурёнушки, потешно смотрели на парня, соображая, откуда он.

– Знакомьтесь. Это Валера.

– Валя, – сказала девушка с косичками, поправив жёлтый халатик, чуть наклонилась вперёд, протягивая руку, и пришлёпнула пяткой слетевшую тапочку, засмеялась.

– Нина, – слегка присела блондинка в красном халатике, выставив чуть обнажённое колено.

Комаров смущённый повернулся к ним спиной, снял дублёнку, повесил на вешалку.

“Вот напросился в гости! ” – подумал он, ругая себя за неосторожность.

Люда вытолкала смеющихся подруг в другую комнату.

– Вот здесь сплю я, – сказала она, показывая на правую кровать, затем посмотрела внимательно на ухажера, у него был странный пиджак. На нём не было воротника, вместо него полукругом вырез на груди. Костюм был сшит в ателье по последней моде. Под пиджаком голубая водолазка, плотно прилегающая к шее. Волосы светлые есенинского типа. Лицо на первый взгляд романтично симпатичное.

– Ну, рассказывай, кто ты? Зачем ко мне подсел в кинотеатре? Хотел сразу взять мечту, как пряник на зубок! Вот я перед тобой. От меня не скроешься.

Её весёлое настроение передалось Комарову. Он восторженно слушал её воркующий голос и не знал, что ей сказать.

– Я живу в Москве.

– Ах, ты с другого города! Прилетевший гусь! Что там девчонок-гусынь нет подходящих? Решил к нам пристать! – изумилась искренне секретарь, – наших девчат на сторону не отдаем даже москвичам.

– А почему так строго?

– А кто будет на фабрике работать?

Комаров стоял на полу в носках между двух кроватей, лицо его слегка покраснело, словно у осеннего помидора при искусственном освещении.

Узкое полукруглое окно-бойница в комнате было одно, в верхней части стены, что усиливало эффект не современности помещения. Не комната, а монашеская келья.

Людмила наступала на него в мягких тапках. В цветастой кримпленовой блузке и юбке выглядела очень элегантна её стройная фигура. Взбитая причёска смотрелась привлекательно по-домашнему.

Заметив, как пятится к кухне скромный гость, не зная, куда деваться от её напора, смягчила гнев:

– Что же ты стоишь? В ногах правды нет. Садись на мою постель. Поговорим спокойней, – она потянула его за руку, чтоб сел рядом с ней, поправив юбку, продолжила, смотря ему в глаза, изумляя невинным взглядом, – значит, ты сюда приехал за невестой? А в невесту выбрал меня?

Комаров развёл руками, разве можно спорить с проницательной девушкой.

– Да мне такую жену хорошо бы иметь, – с хрипотой в голосе ответил он и кашлянул в кулак для приличия.